Сын змеи
Шрифт:
– Не бойтеся, вона не кусается, - звонко сообщил мальчишка, расстегивая седельные ремни.
Гилэстэл уже сидел за столом и бодро диктовал трактирщице в белом чепце заказ. Астид, полный воспоминаний, опустился на скамью напротив князя, пряча лицо от сестры своего бывшего хозяина.
– Давненько я у вас не бывал, - потирая руки в предвкушении ужина, сказал Гилэстэл.
– А где же прежний хозяин?
– Ой, вы, илан, видать, и впрямь давненько не бывали тут, - с радостной готовностью посплетничать откликнулась трактирщица, развернувшисьна полпути к кухне. – Ино все, почитай, уж знают, что с моим братом-то содеяли. Скоро три года, как преставился. Порешили его,
– Да что вы говорите?! – изобразив испуганное удивление, Гилэстэл взглянул на Астида. – Кто же такое сотворил?
Хозяйка оглянулась на сидевших за дальним столом эльфов, подошла к столу, и, наклонившись, зачастила:
– Не в обиду, илан, будь сказано…. Около тела-то, кинжал нашли дорогой, эльфьей работы. Харчевалась туточки в оный день ватага разбитная, молодцы столичные. Да видно, повздорили с братом-то. Никто не видал, что да как было, да и толку искатьвиноватых-то. Уехали, а пути пылью припорошило. Парнишкау него в подручных был, байстрюк-полукровка, тихий такой, ровно мышь, неперечный да послушливый. В тот же день пропал. Не иначе, и его где-нито в лесу под кустом замучали, коли видал чего. Таперича все здешнее хозяйство на мне да на мужике моем, наследство тож. Да что ж я вас, иланы, все болтовней потчую! Сей миг стол накроют.
Хозяйка, довольная, что благородные господа соизволили проникнуться её историей, засеменила на кухню. Гилэстэл взглянул на Астида с усмешкой.
– Расслабься. Ты для неё умер. Тебя замучили под кустом злые эльфы.
Астид исподтишка оглядел зал. Ничего не изменилось - те же массивные столы, бочки вдоль стен, запах жареного лука и мяса. Разве что скатерти посвежее да полы почище. По залу промчался мальчишка, затормозил перед их столом.
– Лошади расседланы, кормлены. Поклажа в комнате.
– Ну, держи за расторопность, - Гилэстэл шлепнул на стол монетку.
Мальчишка осклабился, поддел её ногтем, и, зажав в кулаке, метнулся меж столов на кухню.
– Ему здесь не плохо, - кивнул Гилэстэл вслед пацаненку.
– Еще бы, - покосился на него Астид. – Он же хозяйский сын, а не сирота-приживала.
– Хватит, Астид, - Гилэстэл посерьезнел, глядя на воспитанника. – Это уже прошлое.
– Кто забывает прошлое – не имеет будущего, - прошептал Астид. – Благодарю вас, князь, что забрали меня тогда. И за то, что сейчас я здесь.
Вернулась трактирщица, принесла вино, сыр и овощи. Астид отважился и глянул на неё. Она же, расставляя на столе кувшин и кружки, умильно ему улыбнулась.
– Ягненок уж на вертеле, ваша милость. Вскорости сготовится. А покуда вот сливовицы с дороги выпейте.
Глядя вслед трактирщице, Астид недоверчиво покачал головой.
– Она меня не узнала!
– А я тебе что говорил, - Гилэстэл отломил кусочек сыра, кинул его в рот. – Ты очень сильно изменился.
Ночь была теплой и звездной. Постояльцы спали. Хозяйская семья отправилась на отдых далеко за полночь, закончив свои дела. Астид сидел на телеге, оглядывая трактирный двор. Старый пес - единственный, кто узнал беглеца - лежал у его ног. Вспоминалось многое. Плохое, очень плохое и ужасное. Хорошее на ум не приходило. Да и не было до появления Гилэстэла ничего хорошего в его жизни. Астид поднял голову. Им отвели комнату на втором этаже. Самую лучшую. Ту, в которой он родился. Ту, где неизвестная эльфка, исходя кровью и криком, выбросила его из своей утробы в этот мир. На Астида нахлынуло жгучее желание спалить это место ко всем чертям, вычеркнуть его из бытия. Но память не выжжешь. Он вздохнул, слез с телеги и пошел в овин. Пес, переваливаясь
Утром Гилэстэл застал Астида внизу, в зале. Под его строгим и взыскательным взглядом трактирщица накрывала стол к завтраку. Князь с любопытством понаблюдал, как Астид с пристрастием истинного аристократа гоняет слуг, и едва не рассмеялся.
– Где ты провел ночь? – спросил Гилэстэл, присоединившись к воспитаннику за столом.
– В воспоминаниях, - ответил Астид.
– Было уютно?
– Нисколько, - Астид взглянул на князя.
– Но я вполне оценил преимущества произошедших со мной перемен.
Покидая «Златолесского вепря», Астид ни разу не оглянулся. Это место его уже не держало. Но и возвращаться сюда по доброй воле он более был не намерен. Гилэстэл ехал, с одобрением поглядывая на Астида. Он не просто так привез его сюда. Минувшей ночью Астид избавился от угнетающих мыслей о своем прошлом. Воспоминания остались, но перестали быть так мучительны и тягостны. Этой ночью Астид будто родился еще раз, но уже для другой судьбы.
Протискиваясь по полуденным, суетливым столичным улицам к гостинице Вантада, Гилэстэл то и дело возводил очи на возвышающийся на холме дворец. Слуги встретили их на гостиничном дворе, приняли лошадей. Вантад, предупрежденный о приезде князя, приветствовал его с всегдашним почтением и радостью.
– Комнаты готовы, Ваша светлость, - склонился Вантад. Потом, прищурившись, взглянул на Астида, и улыбнулся. – Добро пожаловать, илан Астид. Вас и не узнать.
Прекрасно зная привычки князя, Вантад позаботился обо всем. В том числе и о бане. Когда Астид и Гилэстэл переступил порог гостиничной купальни, им навстречу вышли три девушки. Одна из них была знакома Астиду очень хорошо.
– Здравствуй, Наллаэн, - произнес Астид. – Ты меня помнишь?
Девушка, сведя брови, присмотрелась, вспоминая.Удивленно ахнула, узнав в элегантном полуэльфе, вошедшем вместе скнязем, давнего мальчика-заморыша.
– Астид?!
Он улыбнулся ей – широко и открыто, польщенный узнаванием. Наллаэн подошла к нему и в нерешительности остановилась, не зная, как себя вести. А Астидвзял её ладони, и, коснувшись их губами, повторил.
– Здравствуй, Наллаэн. Я скучал по тебе.
Она смотрела и не могла поверить.
– Ты… ты такой… высокий, - засмеялась с радостным удивлением. – Красивый и… другой.
– Я все тот же, Наллаэн. Для тебя я все тот же.
Гилэстэл удивленно смотрел на эту встречу.
– О-о. По всему видно, мы тут лишние, - он обнял двух других девиц и повлек их за собой в купальню.
А Наллаэн и Астид смотрели друг на друга, вовсе и не заметив ухода Гилэстэла.
– Все тот же?
– прошептала Наллаэн и коснулась руки Астида. – Тогда пойдем. Тебе будет хорошо.
Её руки были нежны и осторожны, когда она освобождала его от одежд. Не было в ней той требовательности и резкости, что присутствовала в Элайне. Она была для него, а не он для неё. Он стоял перед ней – нагой, как в тот раз. Но теперь она смотрела на него, на его подтянутое, гибкое тело не с жалостью, а с восхищением.