Сыщица начала века
Шрифт:
– Невероятно! – прошептала Света. – Мы на улице Мануфактурной! В том самом доме!
Алена отвернулась от окна и уставилась на дверь, испещренную десятками меленьких дырочек.
Света узнала дом, а она узнала квартиру.
Так, значит, Алена кардинально ошиблась в своих аналитических выкладках. Отнюдь не сторонники Чупа-чупса, не защитники его «честного имени» завезли их со Светой сюда. Наоборот, здесь замешаны его враги, а может быть, и убийцы. Ведь именно на этой двери висел его портрет, утыканный метко брошенными дартами!
Вот они – следы дартов на двери. Словно отметины беспощадных пуль на стене, около которой расстреляли преступника…
Алена ошеломленно смотрела на эту истыканную остриями дверь, и вдруг она распахнулась.
Какой-то человек стоял на пороге и смотрел на них изумленно. Алена увидела его лицо, споткнулась от неожиданности, услышала потрясенное Светино восклицание, успела осознать, что ей ничего не мерещится, как бы невероятно ни было то, что она увидела, – и в ту же минуту дверь с силой захлопнулась, а из-за нее раздался сдавленный голос:
– Скорее ко мне! На помощь!
Алена ударилась о дверь, но тот человек был сильнее, дверь только слегка подалась и снова захлопнулась, а потом послышался топот двух пар ног, ее подперли еще надежней, и Алена билась напрасно, попусту, а с той стороны задыхающийся, хриплый голос кричал:
– Прекратите! Отойдите от двери, иначе стреляю!
Света вцепилась в ее руку, потащила куда-то в угол, но Алена вырвалась. Как всегда в минуты настоящей опасности, ею овладела не то чтобы смелость, а некая рассудительная холодность. Буйное воображение, которое было для нее источником несуществующих проблем и страхов, отключалось, на смену приходила сугубая логика. Именно поэтому Алена снова подскочила к двери и крикнула:
– А пистолеты у вас с глушителями? Никто не услышит выстрелов? И куда денете трупы? На «Скорой» вывезете? Под звуки сирены?
Света всхлипнула, прижала к лицу кулаки.
Алена оглянулась на нее. Да, черт… если для нее было потрясением увидеть этого человека, то каково Свете узнать, что один с тех, с кем она проработала столько лет, кого считала своим, совершенно своим, замешан в ее похищении!
Мало того, что их предал фельдшер Костя. В компании похитителей – Виктор Михайлович Суриков! Тот самый шофер, который с первой минуты возненавидел Алену. Который не далее чем сутки тому назад предупреждал ее, чтобы не лезла к Денисову…
А может быть, Чупа-чупс и его сторонники либо ненавистники тут вообще ни при чем? Может быть, Сурикова наняла жена Денисова, чтобы отвадил от супруга шалую бабенку?
Бред? Да ведь и ситуация совершенно бредовая! Сейчас, пока нет совершенно ничего конкретного, можно предположить любую причину их захвата, самую нелепую.
Но если так, если дело только в разборках с Аленой, зачем было тащить сюда Свету?
Под руку попалась? Нет, едва ли. В том-то и штука, что опасность в них обеих. А вместе они опасны лишь постольку, поскольку знают о кассете. И мы опять возвращаемся на круги своя – к Чупа-чупсу…
Пока мысли цеплялись одна за другую, за дверью слышался торопливый шепот. Видимо, похитители наспех совещались, обсуждали нештатную ситуацию, поломавшую их планы.
Алена суматошно огляделась. Кинуться к окнам? Решетки не решетки, но можно разбить стекло и поднять крик. Напротив школа – правда, теперь там полная тишина, наверное, идет урок, дети в классах, но все равно – вдруг кто-нибудь услышит крик, увидит, как выбили стекло?
А если не увидит и не услышит? Если похитители и впрямь решатся стрелять? И только синий Ильич станет свидетелем гибели двух женщин.
Между прочим, трупы на «Скорой» и впрямь можно вывезти куда угодно. А эта квартира… Она не похожа на обжитое человеческое жилье, слишком безлика. Очень может статься, что ее просто сняли, и, как это частенько бывает, вовсе не для тех людей, которые вели переговоры с хозяевами. То есть у похитителей есть все шансы замести следы, если они станут еще и убийцами.
Не хотелось бы.
Дверь распахнулась.
На пороге встал человек с пистолетом.
Это был не Суриков. Это был тот самый человек, который курил у подъезда, а потом пихал ствол пистолета в шею Алене. Плотный мужчина лет сорока с самым обыкновенным лицом не слишком-то выразительной лепки. Коротко стриженные волосы, тяжеловатое, кряжистое тело. Он снял свое длинное пальто и кепку и остался в черных джинсах и сером свитере. Алена почти не удивилась при виде его, потому что ожидала чего-то в этом роде с тех самых пор, как узнала комнату. Ну да, тот самый метатель дартов…
Что, он заметил Алену в пятницу вечером, когда она подглядывала в окошко? И решил наказать ее за нескромность, похитив? Шутки, шуточки… Ну, если он стреляет с той же точностью, что и дарты швыряет, тогда лучше быть поосторожнее. И не слишком полагаться на его милосердие.
Вдруг вскрикнула, прижав ко рту руки, Света. Алена покосилась на нее – и увидела в ее чертах безграничное изумление.
Вот те на! Но Света же не заглядывала вечером в то окошко! Она не видела этого типа. Почему же у нее такое лицо, будто она его тоже узнала?
Да и он смотрит озадаченно…
– Юрий Николаевич? – пробормотала Света. – Юрий Николаевич, это вы?!
Судорога прошла по его лицу. Пистолет дрогнул в руке.
Если бы на месте Алены была одна из ее лихих героинь, она, пожалуй, рискнула бы непременно броситься в этот момент на противника и завладеть его оружием. А вот Алена не рискнула. Иногда наблюдать жизнь интереснее, чем принимать непосредственное участие в ее событиях!
– Ч-черт… – Глаза человека были устремлены на Свету. – Вы что, знаете меня?
– Да, – наивно ответила Света. – Ваша фамилия – Богачев. Вы врач, вы кодируете против ожирения и всякого такого. Я ведь была у вас на приеме. Я… я была под таким впечатлением от вас! Я даже подстриглась в знак начала новой жизни! Неужели вы меня не помните?
– О господи! – сказала Алена. – Бог ты мой! Да неужели я была права?!
И разгадка всей этой невероятной путаницы вдруг с ужасающей, беспощадной отчетливостью высветилась в ее голове… И даже гул какой-то содеялся в ушах, словно рядом загудел вибратор мобильного телефона. Как тогда, в машине, в кармане у одного из похитителей… Еще в ту минуту можно было обо всем догадаться, но разве мыслимо было поверить в такое?! Но все же приходится поверить – теперь-то стало все ясно, и от этой ясности у Алены сделалось так пусто на сердце, что она даже прижала ладонь к груди: на краткий миг боли и горя показалось, что моторчик и вовсе остановился.