Сыскное бюро Ерожина
Шрифт:
– Арбуз будешь? – Спросил Михеев Клима. Тот промычал нечто не цензурное, и Глеб понял, что напарник не желает прерывать сон. Арбуз Михеев выбрал отменный. Его темный панцирь трещал под ножом, черные косточки говорили о последней степени созревания, и вкус соответствовал. Молодой человек уселся на скамеечку и обстоятельно принялся за дело. Для двухметрового парня, пятикилограммовый арбузик много времени не потребовал. Расправившись с доброй половиной, он вспомнил о напарнике. Но возвращать в кабину истекающую соком долю Клима, не стал. «Захочет, остановлюсь еще раз» – Подумал Михеев. В продавцах бахчевого товара недостатка на трассе не наблюдалось. Покончив с арбузом, он аккуратно собрал корки, и отнес их в контейнер. Затем, спустился к ручью,
«Выходит, они идут за мной не больше часа». – Прикинул Михзеев, и из поля зрения, джипы уже не выпускал. Глеб стал анализировать все, что случилось после их отъезда. Загадочный утренний приезд главного инженера логичное объяснение получил. Без командировочных они отправиться в рейс не могли. Но этот визит сильно испортил настроение напарнику. Фирсов или молчал, отвернувшись к окну, или дрых. За время их пути, даже если учесть бессонную ночь парня, он давно уже должен был бы выспаться. Похоже, что напарник всячески избегает общения. После совместной пьянки и откровений о своей личной жизни, это особенно странно. Ночью ему явно хотелось поделиться радостью от предстоящей женитьбы. Выговориться о долгой и трудной любви, предшествующей этому браку. Да и о странном левом грузе Фирсов тоже больше не проронил не слова. Если добавить к этому мрачное заявление Клима «Ты, зря согласился ехать в этот рейс, морячок», то станет ясно, что после разгона главного инженера, что-то в их отношениях резко изменилось. «Хорошо было бы проконсультироваться с Петром Григорьевичем подробнее». – Подумал Михеев. Он сумел провести лишь очень короткий разговор с шефом, воспользовавшись тем, что напарник направился в лесок. Фирсов слишком быстро вернулся. Глеб успел сказать всего несколько слов и отключил мобильный телефон.
Наконец, Фирсов подал признаки жизни. Он потянулся, посмотрел в окно и поинтересовался где они?
– Нижний Мамон проехали. – Сказал Михеев: – Я арбуз без тебя съел. Ты отказался, а тащить половину, не захотел машину пачкать.
– Хер с ним, с арбузом. Пора пожевать. – Мрачно ответил Клим: – Скоро Большой Мамон начнется, там и похаваем.
– Слушай, за нами увязались два джипа. Едут, не обгоняют. Может, твои знакомые нас страхуют. – Шутя, поинтересовался Михеев. Реакция напарника его поразила.
– Стой! – Закричал Клим. Михеев ударил по тормозам. Фуру с визгом повело по асфальту. Глеб с трудом удержал руль.
– Дай я сяду. – Потребовал Фирсов. Михеев поменялся с напарником, и Фирсов, нажал так, что Глеб схватился за ручку. Фура понеслась, выжимаю всю мощь своего двигателя. Перед населенным пунктом, название которого Михеев прочесть не успел, Клим, выключив фары и габариты, резко свернул с бетонки. Они чудом не перевернулись. На улице почти
– Что ты делаешь? – Крикнул Михеев, подпрыгивая на ухабах, и ударяясь головой о крышу кабины.
– Это все, из за тебя сука легавая! – Вцепившись в руль, прошипел Клим:
Дорога резко пошла под уклон. Фирсов притормозил, и плотная завеса пыли взорвалась за ними. Впереди блеснула вода. Это была широкая и мощная река. Дорога петляла по берегу. Сзади сквозь завесу пыли пробились автомобильные фары.
– Засекли, падлы. – Прошептал Клим: – Пошарь под своим сидением. Там в тряпочке…
Михеев, вцепившись одной рукой в подголовник кресла, наклонился и пошарил под сидением. Там, действительно, оказался сверток, завязанный в ветошь. Он достал его, развернул и увидел пистолет.
– Стрелять умеешь? – Поинтересовался напарник и прибавил скорость. Быстрей по этой дороге ехать было нельзя. Михеев понял, что еще мгновенье и фура перевернется. Он раскрыл дверь и прыгнул в плотную завесу пыли. Боли Глеб не ощутил. Он лежал в камышах и задыхался от пыли. Пыль не давала дышать. Молодой человек скорее почувствовал, чем увидел, как мимо пролетели две темные машины. Потом он услышал грохот, короткие автоматные очереди и сразу прозвучал взрыв. Михеев отметил впереди зарево и хотел встать. Но дикая боль не позволила ему пошевелиться. Глеб полежал несколько минут, затем сжал зубы и попробовал подняться еще раз. Боли молодой человек уже не почувствовал, он потерял сознание.
Знаешь, милый, я никогда не была такой счастливой. Спасибо тебе. – Нежно сказала Нора, снимая свой лайковый плащ в прихожей.
– Я рад, дорогая. – Ответил Фридрих Эдуардович: – Но мне, немного грустно, что ты сразу после нашего свадебного обеда понеслась на деловую встречу.
– Я давно ее назначила и не имела возможности отменить. – Улыбнулась Нора и поцеловала профессора в губы. Фридрих Эдуардович обнял молодую женщину, заглянул в синий бархат ее глаз и растроганно ответил:
– Я не умею на тебя сердиться.
– Вот и прекрасно. Как тебе моя тетушка? Не стыдно было идти с ней под венец? Поинтересовалась синеокая красавица, взяв Мюллера под руку.
– Твоя тетушка, прелесть. Если бы мое сердце не было занято, я бы за ней с удовольствием приударил. – Ответил профессор, не заметив, как при этих словах, зло сузились глаза его возлюбленной. Нора привела профессора в гостиную и усадила в кресло:
– Теперь, милый, раз я твоя жена, а ты мой повелитель, приказывай.
– Приказывать будешь ты, моя Богиня. – Ответил старик: – Ты готова ужинать?
– Готова. Но, раз я богиня и могу приказывать, желаю, чтобы мы ужинали в спальне. – Многозначительно сообщила Нора.
– Прекрасно, я подам ужин в спальню. – Скрывая смущение, улыбнулся Мюллер.
– Тогда я пошла в ванну, а ты занимайся хозяйством.
Профессор поднялся с кресла, и еще раз обняв и поцеловав Нору, отбыл на кухню. У него уже все было готово, оставалось лишь нарезать остывший язык, наполнить соусник сметанным соусом, и подогреть тонко нарезанный хлеб в духовке. Уставив поднос тарелками и закусками, Мюллер, аккуратно, стараясь не споткнуться, понес все это в спальню. Нора уже была там. Она лежала, слегка прикрывшись простыней, и профессор, увидев ее обнаженную грудь, чуть не выронил поднос со всем его содержимым.
– Милый, ставь все это сюда. – Не замечая реакции старика, сказала Нора, и резво освободила тумбочку от журналов и книг. Мюллер дрожащими руками установил поднос и сел рядом с Норой:
– Неужели ты, дорогая, думаешь, что я могу спокойно ужинать, когда со мной рядом находится обнаженная фея? – Спросил он, прерывающимся от волнения голосом.
– Ужин может подождать. – Кокетливо согласилась фея, и стала деловито расстегивать рубашку профессора. Фридрих Эдуардович прикрыл глаза, млея от прикосновений ее пальцев. Нора ловко стянула с него рубашку и перешла к брюкам: