Сыскные подвиги Тома Соуэра в передаче Гекка Финна
Шрифт:
— Признаюсь! — сказалъ Томъ съ восхищеніемъ.
IV
— Цлый день провели мы, наблюдая другъ за другомъ и, правду сказать, очень было это тоскливо для двоихъ изъ насъ; даже до крайности утомительно. Къ вечеру мы пристали у одного маленькаго городка на Миссури, повыше Іовы; мы отправились на берегъ, поужинали тамъ и остались на ночлегъ въ какой-то гостинниц. Намъ отвели комнату наверху; въ ней были койка и еще кровать на двоихъ. Пока мы поднимались по лстниц гуськомъ, — хозяинъ шелъ впереди съ сальной свчею, а я позади всхъ, — я усплъ сунуть свой мшокъ подъ небольшой столикъ въ темныхъ сняхъ. Мы потребовали себ запасъ водки и принялись играть въ кости, но, когда замтили, что Бедъ
«Мы принялись тогда за работу, при чемъ я посовтовалъ намъ обоимъ разуться, чтобы не стучать, да и у него стащить сапоги ради того, чтобы лучше его обшарить. Такъ мы и сдлали; при этомъ я поставилъ сапоги Беда рядомъ съ моими, у себя подъ рукой. Стащивъ съ него платье, мы освидтельствовали вс его карманы, носки, заглянули внутрь сапогъ, вывернули его мшокъ. Брилліантовъ не было нигд. Мы нашли и отвертку. Галь спросилъ: „На что требовалось ему это?“ Я отвтилъ: „Почемъ я знаю!..“ Но когда Галь отвернулся, я засунулъ эту штучку въ себ. Наконецъ, Галь обозлился, пришелъ въ уныніе и сказалъ, что намъ уже не найти. Я только этого и ждалъ, и говорю ему:
„— Есть еще мсто, которое мы не осматривали.
„— Какое такое мсто? — спросилъ онъ.
«— А желудокъ.
„— И вправду! А мн и невдомекъ. Чего проще! Ясно, какъ день. Только какъ же устроить?
„— Вотъ что, — сказалъ я, — ты побудь съ нимъ, пока я сбгаю за лекарствомъ. Будь спокоенъ, принесу такое зелье, что брилліанты не захотятъ оставаться доле въ томъ обществ, въ которомъ теперь находятся.
«Онъ сказалъ, что это отлично, и я на глазахъ у него надлъ сапоги Диксона вмсто своихъ, чего онъ не замтилъ. Они были мн немножко велики, но это все же лучше, чмъ если бы были слишкомъ узки. Я захватилъ свой мшокъ, пробираясь черезъ сни, и черезъ минуту выскользнулъ изъ дома чернымъ ходомъ и зашагалъ вверхъ по рк такъ, чтобы отхватывать по пяти миль въ часъ…
„И, знаете, недурно чувствуешь себя, ступая по брилліантамъ! Пройдя съ четверть часа, я подумалъ: я уже больше чмъ на милю оттуда и тамъ все еще спокойно. Черезъ пять минутъ я удалился еще боле, а позади меня остался человкъ, который начинаетъ думать, что у меня за помха случилась? Еще пять минутъ — и онъ уже порядочно встревожился, спускается внизъ. Еще пять — и мною пройдено дв съ половиною мили, а онъ страшно волнуется… начинаетъ ругаться, я увренъ! Наконецъ, прошло сорокъ минутъ — онъ догадывается, что его провели… Пятьдесятъ минутъ — истина раскрывается передъ его глазами! Онъ убжденъ, что я нашелъ брилліанты во время нашего обыска, сунулъ ихъ себ въ карманъ и виду не подалъ… Да, и онъ бжитъ въ догонку за мной. Онъ будетъ искать моихъ слдовъ на песк, но такихъ слдовъ много и они могутъ направить его какъ вверхъ, такъ и внизъ по рк.
„Въ эту минуту, вижу я, детъ человкъ верхомъ на мул. Самъ не знаю зачмъ, я кинулся прочь отъ него, въ кусты. Это было нелпо. Поровнявшись со мною, онъ остановился, подождалъ немного, не выйду ли я, потомъ отправился дале. Я упалъ духомъ, понимая, что самъ испортилъ дло своей необдуманностью: онъ могъ указать на меня, если бы повстрчался съ Талемъ Клэйтономъ.
«Однако, около трехъ часовъ ночи, я добрался до Александріи, увидалъ у пристани этотъ пароходъ и очень обрадовался, чувству себя въ безопасности, понимаете! Разсвтало. Я вошелъ сюда, взялъ эту каюту, одлся въ это платье, потомъ снова вышелъ на палубу, взобрался на мостикъ къ шкиперу и сталъ сторожить, хотя понималъ, что это бездльно. Воротясь сюда, я полюбовался на свои брилліанты, все ожидая, когда же тронется пароходъ? А онъ стоялъ, потому что поправляли что-то въ машин, но я не зналъ этого, будучи мало знакомъ съ пароходствомъ.
„Ну, короче сказать, двинулись мы съ мста лишь въ полдень, но я уже задолго передъ тмъ запрятался въ свою каюту, потому что еще до завтрака увидалъ издали человка, который по походк походилъ на Клэйтона, и сердце у меня такъ и замерло. Я думалъ: если онъ узнаетъ, что я здсь, то попался я, какъ мышь въ мышеловку! Ему стоитъ только подстеречь меня и выждать… выждать, когда я сойду на берегъ, разсчитывая, можетъ быть, что онъ за тычячу миль отъ меня, пойти слдомъ за мною и отнять у меня брилліанты, а потомъ… О, я знаю, что онъ сдлаетъ потомъ!.. И это ужасно… ужасно!.. А теперь, какъ я вижу, и другой тутъ же.'на пароход!.. О, ребята мои, это бда, страшная бда! Но вы поможете мн спастись, неправда ли?.. О, милые мои, будьте жалостливы къ бдняг, котораго травятъ до смерти… спасите меня, и я буду благословлять самую землю, по которой вы ступаете!“
Мы старались его успокоить, говорили, что придумаемъ что-нибудь ему въ помощь и что ему нечего уже такъ бояться. Мало-по-малу, онъ ободрился, повеселлъ, отвинтилъ пластинки у своихъ каблуковъ, вынулъ брилліанты и сталъ подставлять ихъ такъ и эдакъ къ свту, чтобы полюбоваться ихъ игрой; нечего говорить, они были великолпны, когда лучи падали на нихъ: они вспыхивали и бросали снопы огня на все кругомъ. Но я все же думалъ, что за дуракъ этотъ Джэкъ. Будь я на его мст, я отдалъ бы эти каменья тмъ двумъ молодцамъ съ тмъ, чтобы они сошли съ парохода и оставили бы меня въ поко. Но у него были свои взгляды. Онъ говорилъ, что тутъ цлое состояніе, и не хотлъ ничего слышать.
Мы останавливались два раза для исправленія машины и стояли однажды ночью даже довольно долго у берега. Но Джэкъ находилъ, что недостаточно темно, и боялся сойти. При третьей подобной же остановк дло показалось удобне. Мы пристали къ берегу у одной рощи, миляхъ въ сорока отъ фермы дяди Силаса, часу во второмъ ночи; было облачно и начиналась настоящая буря. Джэкъ находилъ случай удобнымъ для бгства. Мы забирали на бортъ дрова, но скоро дождь полилъ, какъ изъ ведра, а втеръ все усиливался. Понятно, что вс судорабочіе, завернувшись въ порожніе мшки, накинувъ ихъ на голову, какъ они всегда это длаютъ, когда таскаютъ дрова. Мы достали такой же мшокъ для Джэка; онъ пробрался на корму въ этомъ одяніи и съ своимъ саквояжемъ подъ нимъ сталъ въ кучу съ прочими и перешелъ съ ними на берегъ. Когда мы увидли, что онъ уже за чертой свта отъ нашихъ фонарей и исчезъ въ темнот, мы обрадовались и торжествовали… Но недолго. Кто-нибудь донесъ о томъ, потому что минутъ черезъ восемь или десять, смотримъ мы, т двое молодцовъ бгутъ что есть мочи, проталкиваются впередъ, прыгаютъ на берегъ и были таковы! Мы ждали до разсвта, все надясь, что они воротятся, но нтъ! Оставалось намъ уповать только на то, что Джэкъ могъ уйти настолько впередъ, что они его не догонятъ и онъ успетъ пробраться къ своему брату и спрячется тамъ.
Онъ хотлъ идти прибрежной дорогой и поручилъ намъ узнать, дома ли Брэсъ и Юпитеръ и нтъ ли у нихъ кого чужого. Всть эту мы должны были передать ему, придя украдкою посл солнечнаго заката въ небольшую смоковничью рощу, находившуюся за табачнымъ полемъ дяди Силаса, на прибрежь; мсто это было очень уединенное.
Мы съ Томомъ долго еще толковали объ участи Джэка. Томъ полагалъ, что ему могло посчастливиться лишь въ томъ случа, если бы т двое погнались вверхъ по рк, а не внизъ; но это было мало вроятно, потому что они знали, откуда онъ родомъ; поэтому скоре можно было ожидать, что они пойдутъ по врному слду, будутъ подстерегать Джэка цлый день и потомъ убьютъ его, когда стемнетъ, и снимутъ съ него сапоги. Очень жалли мы бднаго Джэка.
V
Машину успли починить только къ вечеру, и солнце почти уже зашло, когда мы пріхали къ мсту. Мы пошли на ферму, не останавливаясь нигд, и только сдлали крюкъ въ рощ съ тмъ, чтобы объяснить Джэку, почему мы запоздали, и попросить его обождать, пока мы сбгаемъ къ Брэсу и узнаемъ, какъ тамъ все обстоитъ. Порядочно уже стемнло, когда мы, усталые и въ поту, обогнули лсную опушку и увидали въ шагахъ тридцати передъ собой группу смоковницъ. Но въ ту же минуту какіе-то два человка бросились въ эту чащу, и мы услышали страшный повторявшійся крикъ о помощи.