Сюрреалистическая любовь
Шрифт:
***
Антон Моисеевич Мелешко поднял глаза и увидел длинную немецкую гранату, она летела прямо к нему в окоп, он понял. Ну вот, погибну не от пули, пуля дура …
Самолеты люфтваффе один за другим бомбили, команда взрывов нескончаемым потоком била и била, земля плавилась под ногами. Надо же было в этом кромешном аду, молодому лейтенанту, командиру танка «Клим Ворошилов», открыть люк. Авиабомба залетела в люк башни. Степан не сразу сообразил, что за свист стоит в ушах, может шлемофон сломался. Затем волна жаркого огня к нему, к старшему сержанту проникла не просясь …
На сайте «Мемориал» Vassily Adamson нашел информацию о своем дяде. Дядя, мамин брат Транберг Яков Петрович убит в бою с немецко-фашистскими
Артем с папой Василием, псевдоним Vassily Adamson, стояли девятого мая в День Победы, рядом с обелиском. Собралось много народу, в этот праздничный день было очень торжественно, играла музыка, ветеранов осталось мало, но у тех, кто присутствовал, ярко вспыхивали блестками медали на солнце. Артему уже двенадцать лет, его инвалидом сделало российское здравоохранение. Очень слабенькие левая ручка и левая ножка. Отец понимал, что озлобляться нельзя и надо быть оптимистом. Очень патриотичные стихи или прозу может написать только тот, кто не видел ужасов реальной жизни, не участвовал в реальных событиях. Vassily, часто во сне видит горящий танк «КВ». Этот танк, как кошмар, преследует его уже много лет, огромный и тяжелый горит посреди степи. Вокруг черный дым и плавящийся металл, как лава из вулкана, а в огне, в ужасе искаженные лица танкистов, кричащих, в танкошлёмах. Есть такой поэт и бард, «соловей разбойник двадцатого века», Вл. С. Высоцкий. Он поет в одной из своих песен: «Наши павшие, как часовые!», ну не как часовые они, и не забудется это никогда.
ЗВОНОК ЛЮБВИ
Валера познакомился с Ней, когда учился в Челябинске, землячка Светлана пригласила в гости. Валера пришел вместе с другом, с гитарой и бутылкой портвейна. Дверь открыла Она, не помню её имени, да это и не важно. Она и Света жили в комнате Университетского общежития, вдвоем. Общага блочного типа, т.е. в блоке три комнаты, кухня и душ. В каждой комнате по одному или два студента. Она стояла во всем белом, белый свитер, белые вязаные в обтяжку бриджи - до колен, плотно охватывающие ноженьки, белые носочки. Белые, длинные волосы, совершено шикарно уложенные и ухожены. Большие глаза, Снегурочка, я твой Лель, подумал Валера. Он сразу влюбился, красота её сводила его с ума. В институте, по дороге домой, в библиотеке, она не выходила у него из головы. Её запах, её плавные движения, её руки, её фигура заполнили его разум, сердце и душу. Это было невероятное свидание, такого он не чувствовал никогда, в душе витали флюиды и музыка вальсов Штрауса, Чайковского. Она стояла между утренним солнцем и им самим. Он лежал под одеялом и любовался золотым нимбом, обволакивающим Её силуэт из лучей, от просторного окна. Лучше, чем Афродита, нет, лучше, чем Венера Боттичелли. Это просто сказка, наваждение.
Вот и сейчас, сидя на лекции по электротехнике, он думал о Ней, мечтал не отрываясь. Вдруг зазвонил телефон. Звонила девушка, представилась, как её зовут, и предложила встретиться. А как же моя Афродита, моя богиня? И тут вдруг, как какой-то чертик, сидя у него на плече зашептал Валерке на ушко: « А если она ещё красивее? Ммм?». Была, не была, встречусь. Она сказала Светлане, что бы он больше в гости не приходил. Вот такая она – Снегурочка. Как Вы догадались, уважаемый читатель, звонок был проверкой, которую Валера не прошел.
ПРОРОК ОТЕЧЕСТВА
Цензуру царскую долой,
Свободу дал Александр Второй,
Снял русской прессе замок со рта,
Под роспись, С гербового листа!
И пала печать молчания, Наложенная на уста!
Как революционные желания,
Сбылись пророков, Предсказания!
Vassily Adamson
Сын будущего российского императора, великого князя Павла Петровича, родился 12 декабря 1777 года. «Господин Александр», как прозвала любимого внука бабушка, не переставал восхищать её смышлёностью. Если верить императрице, Александр в четыре года неплохо понимал по-английски, по-французски, по-немецки, а в тринадцать лет свободно говорил на четырех языках. Прочитав о подвигах Александра Македонского, маленький Саша потребовал от бабушки, чтобы она немедленно познакомила его с великим тёзкой, и страшно расстроился, узнав, что тот умер ещё до рождества Христова.
Но вот Саша вырос, стал обаятельным, легко и красноречиво говорил по-французски, что предавало ему особенный шарм. Никто не мог сравниться с ним в умении нравиться и привлекать к себе сердца. «Сущий прельститель!» - говорили о нем современники. Кроме славы победителя Наполеона и нового Агамемнона, он покорял всех обворожительными манерами, кротостью, царственной незатейливостью и чисто мужским обаянием. Он участвовал во всех развлечениях, танцевал больше других монархов, число его любовных романов перевалило за десяток. В начале 1825 года Александр тайно создает себе двойника. Он задумал эту авантюру ещё пять лет назад, когда генерал-адъютант Васильчиков представил императору докладную записку, содержащую список участников тайных обществ. Речь шла о будущих декабристах. Александр сказал, что не будет давать делу никакого хода, поскольку тайные общества высказывали те, же мысли, что и сам царь в начале своего царствования. И Александр, ночью, покидает дворец, карета его уносит далеко в Сибирь. Там он и встречает пророка, с библейским именем Авель.
(1939)
На занятия, в школу, Артемий не пошёл. В Школе Особого Назначения, где он обучался, лекция, сегодня, по радиотехнике, по электротехнике, затем лабораторные работы. Всё это он проходил в Московском институте связи, и решил лучше провести время в филармонии, где днём играли Вагнера. Надо было погладить белую рубашку, жаль, что галстук всего один, почистить обувь и пригласить бы, Елену. Елена Голицына была немного старше нашего героя, но с прекрасной фигурой, большими открытыми глазами, и обворожительной улыбкой.
Наш молодой человек думал сейчас о художнике Вересаеве, и насвистывал Полёт Валькирий: - Как же, там, у Вересаева, о человеке можно многое сказать по губам – душа…
Вдруг резко отворилась дверь и появилась соседка по коммуналке, Ольга Рагнаровна, точнее, её голова. Довольно низким, для женщины, голосом, произнесла:
– Артемьюшка, мммм, Артемий, Ваш чайник скоро весь выкипит, а куда это Вы собираетесь?
– Ольга Рагнаровна, что же Вы не постучались?- спросил Артемий с покрасневшими ушами, надевая спортивки.
– Так ты же Артемьюшка, для меня, как сынок, и не стоит меня стесняться.
Она прошла в комнату, не молодая, но фигура, и кожа лица, как у двадцатилетней! Всегда очень опрятная, с накрахмаленным, белым до синевы, ажурным воротничком и рукавами, и такой же белой, но, совсем, седой прической. Жила одна, потеряла всю семью в «гражданскую».
– Иди, позавтракай, а я тебе, пока, рубашку поглажу, хорошо? – Блин, точно шведка, подумал Артемий, а вслух произнёс: - В филармонию, в филармонию, Ольга Рагнаровна, сегодня питерцы, то есть, ленинградцы Вагнера дают. – И убежал на кухню.
На коммунальной кухне стол был уже накрыт, чай, бутерброд и яблочное повидло. Артемий выглянул на улицу, за окном был весьма тёплый день, хотя конец ноября, и снега много. Колючий и пушистый иней на деревьях, и яркими жёлтыми и красными пятнышками щебетали снегири и синицы, разбросанные невидимой рукой. Размазывая повидло по маслу, он обратил внимание, что из скрипящего репродуктора диктор читал стихи Маяковского о «паспортине». А в мыслях витали стихи о Швеции Николая Гумилёва:
Страна живительной прохлады