Сюрреалистическая любовь
Шрифт:
А ты говоришь – журавлик.
Не мешай летать, ты не представляешь себе, как необычайно легко, когда во сне, ты мчишься на высокой скорости, над тобой черный купол со звездами. Внизу по автостраде мелькают машины, с ксеноном, и без, только слышишь, вжить, вжить. Поселки быстро пролетаешь, а вот крупные города, можно подняться над ними повыше, и рассматривать узоры и различные фигуры из цветных огней, красота, аж дух захватывает. А если ещё город стоит на берегу океана, у него особенная прелесть, ощущение чего-то необычного, хочется зависнуть и не двигаться. И боязнь, боязнь того, что этого больше не повториться. Уйдет прекрасное мгновение и не вернется
КОЭФФИЦИЕНТ ЭФФЕКТА
– Откуда ты притащил эту железяку, Гоша? – спросила Нинель, увидев в углу необычную форму груды «хрома», с большим стволом, радиаторами и проводами. Он, ничего не ответив, возился в глубине гаража с компьютерной системой, целым рядом «компов» различных модификаций. Ни прошла, с трудом протиснувшись вглубь, и похлопав по плечу, повторила вопрос. Тот, очнувшись от своих программ, у него в голове всегда были какие-то идеи: «непонятные проектики», оторвал от монитора свои голубые глаза: - А, это ты, пожрать что-нибудь принесла? Я тут уже два дня бьюсь над одной проблемкой, интересные эффекты происходят, беру концентрированную энергию из плазменной пушки и направляю в геродотову субстанцию, образуются маленькие шарики. Они похожи на теннисные, но в них формируется какая-то непонятная материя, а потом всё исчезает, надо ещё поработать. Так ты чего припёрлась то?
– Ну, во-первых, не пожрать, а покушать. А во-вторых, не припёрлась, а соскучилась, что это за железяка, вся в «хроме» и в проводах?
– Это не железяка, а «рельсосуггестор», говоря проще: плазменная пушка, которая может разогнать снаряд до второй космической скорости. Так чего бы пожевать, кофе будешь?
– Ага!
– У меня тут в гараже завалялся старый чеснок, сейчас я тебе приготовлю кофе, который ты ещё никогда не пробовала: берётся мёд, толчёный чеснок и кофе, получается термоядерный напиток.
Ни попробовав, оценила: - Да, необычный вкус и эффект ободряющий.
– Ну, вот подкрепились, теперь, давай, помоги мне. Бери вон тот силовой кабель и вставляй штекером в этот разъём.
– Какой ещё «силовой»?
– Ну, толстый самый, вон тот, чёрный. Так, прекрасно. Ещё мне не хватает программы: «Андроид XXX в», поройся там, в сейфах. В углу, за погребом кажется, у меня была такая, на дисковых носителях. Что бы я без тебя делал, моя Ни.
– Здесь у тебя уже всё паутиной обросло, и пауки, большие.
– Не бойся, это всего лишь один паук - птицеед. Он ручной, и у него есть имя: «Тарао».
– Тарао, не ешь меня, я может быть и птичка, но в облике женщины, Тарао, где ты?
– Давай скорее, шевели булками, может, сегодня ещё раз успеем перезапустить систему, чего ты возишься?
Так вместе и провозились до полуночи. Уставшие и довольные они сидели обнявшись. В дверном проёме светили ночные звёзды и манили в бездонную тьму. Счётчик около входной двери показывал, что нагрузка в городе упала, и перегрузка электроэнергии не повлияет на линию, это было необходимо для Гошиных эффектов. Ни, почти всё понимала, но иногда не понимала абсолютно ничего, только думала, что бы ещё для тебя сделать, голубоглазенький мой.
– Понимаешь Ни, существуют такие торсионные поля в природе, некие «Поля кручения». Благодаря им можно извлекать энергию из вакуума, а также мгновенно переносить информацию из одной точки вселенной в другую. Я же, добавив геродотову субстанцию, теперь могу перенести нас с тобой в другое время, ну, допустим в будущее, например.
– И что, мы с тобой вдвоём можем перенестись на сто лет вперёд?
– Да!
Он взял пульт в руки, напоминающий бумеранг, с кнопками по бокам. Раздался щелчок и из центра «бумеранга» появился сине-зелёный лучик. На конце лучика образовался шарик, размером с теннисный мяч. Он набрал число 2110, быстро передвигая пальцами по пульту. Мячик стал расти, увеличиваться в размерах, сфера достигла величины двух метров в диаметре. Гоша нажал кнопку, лучик исчез, а сфера так и подвисла в воздухе, на расстоянии нескольких сантиметров от пола гаража.
– Вот видишь, получается! Я установил программу, по которой наш компьютер будет включаться во время наименьшего потребления энергии мегаполисами, и нам как раз необходимо в это время смыться, хоть в прошедшее. Хоть в будущее, понимаешь?
Ни, с огромными глазами от удивления, подошла к светящейся сфере и ткнула пальцем. Сфера поддалась, палец внутри исчез, она резко отдёрнула руку.
– Тепло немножко и пощипывает как-то неприятно.
Ни улыбнулась.
– Ты гений, – она знала, стоит только похвалить его, он довольно заулыбается и щёки зардеют.
– Ну что, ты со мной или как?
Гоша взял её руку, и они вместе шагнули в неизвестность …
ПУЛЯ
«Боже мой, не проси,
Танцевать на погосте».
В.Бутусов
Антон сидел в окопе, по колено в грязи, фашисты шли и шли. Пулемет кипел от перегрузки, но надо было уничтожать врага, и этому дню, казалось, не будет конца. Из-за туч вышло солнышко, и спине стало теплее. Шел 1942 год, осень, войне не было конца, а поговаривали, что через год немцы сдадутся. Но, пока, только отступали, значит, вранье всё. Он надавил на гашетку «Максима» и очередью срезал сразу двух мордоворотов со «шмайсерами». Пуля никогда не врет. Дома Антона ждала большая и дружная семья. Жена Аня его очень любила, и он в свободные минуты, закрыв глаза, думал о ней. Вспоминал её походку, аромат волос.
***
– Вперед, вперед! – кричал капитан штрафникам. Яков родился на Дальнем Востоке, а защищал Ленинград. Он не ожидал такого поворота событий, да и кто знает, куда война может забросить. Командуя штрафным батальоном, он не озлобился и старался каждого солдата понять, при случае, выслушать до конца. Зима, метель и мороз, и эта ночь, в которую надо наступать, потому что давило начальство сверху. Им было наплевать на штрафников, и выжимали из них всё, вместе с душой. Капитан не предполагал, что его сестра Люба выйдет за муж за человека, у которого брат сгорит в танке «КВ». Да он и не мог этого предполагать, он только знал, что у него есть сестричка Любовь и ей сейчас тринадцать лет. «Седьмая» симфония Шостаковича написана в Ленинграде?
***
Сын Антона Моисеевича, был отличным механиком-водителем. Вот и теперь он спас экипаж, предвидя, что за холмом бьют немецкие орудия прямой наводкой. Поэтому он решил холм обойти справа, машина слушалась его, как продолжение его частей тела, его организма. Он знал каждый винтик и каждый проводок в танке.
Два других танка забрались на холм, но там и остались, только два черных шлейфа дыма пересекали голубое, безоблачное небо. Степан любил технику, что и спасало его не раз.