Сжигая запреты
Шрифт:
Очередной приступ отчаяния меня настигает, когда вся беседка оказывается полностью объятой пламенем, а Даня так и не появляется. Ожидаемо, что состояние мое стремительно ухудшается, и мгновение спустя у меня случается выброс ядреного набора эмоций.
Потрясение. Печаль. Страх. Горе. Гнев.
С этим букетом я и встречаю выбежавшего, наконец, на пляж Шатохина. Пока он переводит ошарашенный, буквально безумный взгляд с высокого кострища на меня, я лишь стискиваю кулаки и решительно преодолеваю оставшееся
– Какого хрена ты тут устроила?! – яростно рассекает пространство Даня, едва замираю перед ним.
– А какого хрена ты меня тут бросил?! – отбиваю я.
Бушующее рядом пламя отбрасывает на нас красный свет. И мы будто тоже горим. Я так точно! Пылает моя душа, моя жизнь, мой мир!
– Я, блядь, не бросал тебя, – надрывает нутро, словно мои обвинения ранят. – Сказал, что вернусь!
– Сказал, Дань! – подтверждаю, не приглушая эмоций. Напротив, чувствую, как они разрастаются. – Сказал и ушел! И два дня прошло! Два, Дань!!! – трясу перед его лицом пальцами. – Ты не понимаешь, что мне тупо страшно одной?!
Его это отнюдь не пронимает, вижу.
– Чего бояться, Марин? На острове, кроме нас, никого!
– И все?! Все так просто для тебя, Дань? – искренне удивляюсь его непониманию ситуации. – Мой папа никогда бы не оставил маму одну в доме! – осознаю, что звучит как упрек, и сравнение не в лучшую сторону, но сдержаться не получается. – Помнишь, как тебя звали к нам ночевать, когда в доме оставались только я и сестры? Втроем! Нам было страшно без мужчины. А ты оставляешь меня здесь совсем одну! Одну, Дань! И неважно, что людей, кроме нас, нет!
Сначала кажется, что в Даниных глазах что-то мелькает – какое-то прозрение… Но на последних фразах он прищуривается, и я снова натыкаюсь на пылающую стену.
– Марин, у тебя все в порядке с головой? Ты ведь сама меня выгнала! И вообще хотела, чтобы я улетел!
– Да когда это было, Дань?! Пф-ф, вспомнил! Позавчера я просила тебя остаться, но ты ушел! Вчера просила – ты снова ушел!
– Да ты, блядь, взрываешь мне мозг, Марин!!!
– А ты мне нет, что ли?
– А я ебу, что ли? Чаще всего ты говоришь, что тебе просто на меня насрать!
– Ты же не веришь мне!
– Не верю, конечно! Но я еще помню, из-за чего ты меня выгнала. Проблема как бы не решена. И мне надо все это упорядочить, прежде чем я снова лягу с тобой в постель.
И снова «проблема»!
Ступор. Обида. Боль.
– Ты – идиот, Дань! Ты, блядь, просто идиот!!!
Слезы подступают, как всегда, не вовремя. Чтобы не позволить им пролиться при Шатохине, ухожу.
Только вот он… Нагоняет и, дергая меня за локоть, разворачивает обратно.
– Подожди сейчас, Марин… Скажи мне, ты подожгла беседку лишь для того, чтобы я пришел?
– Нет! – выкрикиваю я, пряча настоящие
– Я тебе, блядь, сейчас такую жару устрою… Перья опалишь, поджигатель, – цедит сквозь зубы, играя желваками.
– Да, блин, попробуй! Давай!
Толкаю его, он ловит обратно. Песок взбивается и летит вверх от нашей возни.
– Чего так мелочно, Марин?! Почему ты не подожгла сразу дом? А?
– Ты там, кажется, где-то был сильно занят...
– Медитировал, блядь!
– Отлично, Дань! Вали дальше! У тебя – йога, у меня – фаер-шоу!
– Какая, на хрен, йога? Йога – это ебаная гимнастика. Притянуть ее к медитациям тяжелее, чем анал к высоким чувствам!
– Мне вообще пофиг! Ясно тебе, Дань?! В жопу твои медитации! В жопу твой анал! В жопу твои чувства! Лекции я не заказывала! Тоже мне коуч!
– Гуру, Марин. Я – гуру, – заявляет на полном серьезе. И якобы устало вздыхает. – Вот опять ты сводишь все к тому, что мне придется тебя выебать!
Тут я, естественно, захлебываюсь от возмущения.
– По-ше-е-ел ты!
Как же мне хочется уйти! Но что я ни делаю, Шатохин не позволяет.
– Стой! Стой, блядь! – удерживает, еще крепче впиваясь пальцами в плечи.
– У тебя там вроде Бог робости на вахте? – припоминаю, не в силах тормознуть. Не хотела задевать за живое, но он меня так растрепал, что я просто вылетаю из собственной оболочки. – Это он, блин, такой охреневший мудак? Передай, что застенчивые люди так себя не ведут!
Даня… Он вдруг смеется и горланит на весь пляж:
– Я выебу тебя робко, Марин! Очень робко!
Понимаю, что мы одни. Но все равно смущаюсь.
И злюсь, конечно.
– Я тебя сейчас сама…
– Отлично! Отлично, Марин! – восклицает одобрительно. – Сейчас только, подожди. У меня все-таки пересменка.
– Можешь не тасовать своих чертей, Шатохин! Толку, если все они заточены на секс?!
– А тебе это типа не нравится, Марин!
– Типа нет, Дань!
– Угу… Вот именно, что «типа». Ключевое слово!
Ключевое, или нет, мы этими словами будто бьемся. Я пытаюсь достучаться, выразить свои чувства, но Даня… Он меня не слышит!
– Ты пьян, что ли?
– Разве что тобой.
– Проспись.
– Не помогает.
– Ну и… Твои проблемы, Дань! Я обиделась! – потеряв терпение, заявляю уже прямо. – И я от тебя ухожу!
– Стой, Марин… Какой ухожу?! На что именно ты обиделась?
– Нет, ну ты дурак, что ли?!
Нет, правда! Сколько можно меня мучить?
– Скажи, Марин!
– Я уже все сказала, Дань! Слушать надо!
– Да ты, блядь, надо мной издеваешься! – рявкает снова на максималках.
– Это ты, блядь, надо мной издеваешься! – вторю ему я.