Т-34: Т-34. Крепость на колесах. Время выбрало нас
Шрифт:
– Циничненько… А остальные?
– Желательно. Но не обязательно. И – да, цинично. Это война, мальчик.
– Та-ак… А теперь подробнее.
– А чего подробнее? Давай откровенно. Я – офицер. Пускай отставной. Как ты хочешь, но в этом времени я лучший. Не из-за своей гениальности, а потому, что меня учили с учетом опыта и этой, и совсем других войн. А потом еще и дали кое в чем поучаствовать. И сейчас я могу многое… Но мне нужны люди, на которых я могу положиться. На вас с Игорем могу.
– И чем тебе остальные не угодили? К немцам вроде не бегут…
– Но и толку от них особого нет. Альберт неплохо стреляет. Даже хорошо стреляет, но здесь таких на копейку дюжина. Да, не предаст немцам – он же еврей – однако не факт, что не решит сыграть в собственную игру. Самомнения у него выше крыши – как же, все детство был сыном богатого папочки, а это накладывает отпечаток. Только вот, в отличие от бати, школу жизни он не прошел. А ведь и его отцу это в конце концов не помогло. Сколько веревочке не виться, а конец найдется. Так что щенок наворотит дел, только попробуй, недосмотри. Ковальчук… Он классический хохол с деревенским менталитетом. Скажешь делать – будет делать, отвернешься – бросит лопату и ляжет спать. Причем ему плевать, на какого надсмотрщика вкалывать. Востриков полезнее их обоих, но у него ломка взглядов затянулась, да и физические кондиции так себе. А вы двое – надежные, неглупые, с задатками лидеров и умением брать на себя ответственность. Это многое значит. Так что, как ни цинично это звучит, в качестве боевых, да и просто человеческих единиц вы для меня намного ценнее.
Ну, что же, все понятно. Полковник даже не циничен – рационален. Если что – рубить хвосты и сбрасывать балласт. Нет, он не мерзавец, постарается вытащить всех. В конце концов, уже вытаскивал и сейчас вытаскивает, но приоритеты расставлены. Может, так и нужно.
– Я тебя понял. Только скажи честно, ты уверен в своих выводах насчет людей?
– Могу ошибаться. Но вижу, к примеру, что потенциал у тебя немалый, ты способен добиться многого. Куда большего, чем сейчас. Но ленишься.
Гм… Откровенно говоря, это было лестно. Однако больше всего походило на утешение. Сергей пожал плечами:
– Вроде бы не ленюсь.
– Тогда почему поступил в провинциальный вуз, а не в Москву, к примеру?
– Не получилось у меня. Обстоятельства так сложились.
– Угу, угу. Мы – это мы и наши обстоятельства. Ты фильм «Звездные войны» смотрел?
– Ну…
– Не нукай, не запряг. Был там такой Дарт Вейдер.
Рожден рабом, искалечен, брошен сгорать заживо… А потом завоевал половину галактики. Что ты там сказал про свои обстоятельства?
– Ой, да ладно тебе, это всего лишь киношный персонаж.
– И ты думаешь, у него нет прототипа? А то и нескольких? Да ты, брат, наивен. Но суть в том, что ты мог хотя бы попытаться. Но выбрал легкий путь. Даже не подумав о том, что и перспективы здесь в разы ниже.
– Тебя послушать, так и Христом стать – дело техники, – мрачно пошутил Сергей. Как ни крути, а в словах Мартынова была доля правды, и это задевало. Полковник лишь рукой махнул:
– А чего в том особенного? Говорят, Иисус основал самый успешный в истории клуб любителей фантастики, – Мартынов зло и как-то очень устало хохотнул. – Ладно, иди, отдыхай. Завтра будет тяжелый день.
Было душно. Не жарко, а именно душно. С утра над дорогой висели низкие, чертовски неприятные взгляду тучи. Из таких вряд ли стоит ждать дождя, но духоту и общее паршивое восприятие мира они обеспечивали качественно. Нелетная погода прилагается.
Вот как раз последнее обстоятельство и радовало, словно луч света в темном царстве. Хрен немцы в такую погоду за штурвалы сядут. Нет у них русской безбашенности. Попадаются, конечно, отморозки, наверняка не может без них обойтись, однако сколько таких? А нормальные летчики будут сидеть за столом, пить шнапс и щупать толстомясых барышень из полевого борделя. Стало быть, колонна может идти практически безбоязненно, а то в эффективность установленных прямо в кузовах трофейных грузовиков зениток Сергей не верил абсолютно. Нет, оружие-то, может, и неплохое, вот только сейчас при них не опытные расчеты с качественной довоенной выучкой, а кое-как освоившиеся с новой техникой пехотинцы, для большинства из которых конные грабли еще недавно были хай-теком.
В кои-то веки они могли идти, не подстраиваясь под традиционно неторопливую пехоту. Трофейной техники было достаточно, чтобы посадить всех на машины. Правда, местные очень возмущались, когда вчера Мартынов устроил массовую ревизию всего, что может ездить. Вплоть до телег – сейчас несколько танков использовались в качестве тягачей и напоминали автопоезда. Но вывезти смогли почти все, главное – снаряды и топливо, и в результате их отряд приобрел хоть какие-то мобильность и автономность.
Самой большой проблемой вновь оказался кадровый вопрос. Увы, слишком многих танкистов немцы покрошили еще в вагонах, и о том, чтобы нормально укомплектовать экипажи, не приходилось даже мечтать. Хорошо еще, за рычаги нашли кого посадить, но остальным придется учиться в бою, и придется им тогда ох как несладко. Еще поэтому Мартынов совершенно не желал боя и старался оторваться от возможных преследователей, затеряться в лесах. И танки, наматывая на гусеницы километр за километром, уносили их прочь…
За восемь часов они останавливались всего раз – оправиться и размять ноги. Та извращенная табуретка, что называлась в этом танке водительским креслом, сама по себе могла послужить неплохим пыточным инструментом. Проскочили несколько деревень… А потом тучи наконец лопнули, и хлынул ливень, да такой, что не видно было даже на метр.
Дорога моментально превратилась в раскисшую грязь, и тут выяснилось одно неприятное обстоятельство. Как оказалось, БТ в такой ситуации дорогу держали паршиво – сказывались, наверное, донельзя примитивные траки. На заболоченном участке, где машины шли, проседая едва не по брюхо, это не ощущалось, а сейчас «пятерка», идущая головной, улетела в канаву моментально. Вытащили, конечно, но вымокли, выпачкались, изошли на матюги. Словом, Мартынов, сообразив, что продолжение марша в такой ситуации добром не кончится, скомандовал останавливаться на привал.
Дождь продолжался больше часа, постепенно ослабнув до состояния отвратительной моросухи, а там и вовсе сойдя на нет. Как раз отдохнуть и перекусить. А буквально через несколько минут после того, как они вновь двинулись в путь, с трудом удерживая на курсе ставшие непослушными танки, прямо посреди дороги наткнулись на людей в красноармейской форме, мокрых и грязных, с трудом, буквально на руках волочащих по грязи противотанковую пушку-сорокапятку.
Это была, пожалуй, первая советская армейская часть, встреченная ими на пути. До того – все пленные да пленные. Ну и гарнизон – но тех просто благополучно минула война. Так сложилось… Здесь же были люди, успевшие повоевать. Мокрые, грязные, уставшие до такой степени, что даже не сразу отреагировали на появление колонны. Однако не сломленные, мигом ощетинившиеся стволами винтовок. И тут же опустившие их, когда поняли, что – свои.
– Эй, славяне! – на этот раз Сергей поставил свой танк головным и теперь рассматривал красноармейцев с расстояния всего-то полутора десятков метров. – Вы кто? И куда путь держите?
– А сами-то кто? – высокий худой мужчина, перемазавшийся в грязи и с замотанной мокрыми бинтами головой, выдвинулся вперед. Несмотря на усталость и худобу, он производил впечатление тяжелого танка, нащупывающего цель холодным зрачком орудия. Кто бы он ни был, гонор явно не растерял и был очень, очень опасен. Исходящая от него сила ощущалась буквально физически.