Т. 11 Угроза с Земли

Хайнлайн Роберт Энсон

— Ах ты гнусная обезьянища! Идиотская крысья морда! Где ты подцепил свой вонючий нос?!

Левша вернулся, лицо его было искажено яростью. Он пытался что-то выговорить, но Маккинон не дал:

— Да! Да! — вопил он, кривляясь, как капризный, вошедший в раж мальчишка. — Твоя мать загляделась на бородавочника!

Тюремщик ударил туда, где, по его мнению, лицо Маккинона прижималось к прутьям двери. Тот уклонился и одновременно вцепился в руку Левши. Не встретив сопротивления и теряя равновесие, тюремщик грохнулся об решетку, и его рука глубоко просунулась в камеру. Пальцы Маккинона скользнули вдоль запястья и крепко ухватились за него. Он откинулся назад, таща за собой тело тюремщика, так что тот оказался тесно вжатым в прутья двери, а рука, к кисти которой прямо-таки присосались пальцы Дейва, все глубже входила в камеру.

Вопль, трепетавший в горле Левши, так и не вырвался наружу — в игру вступил Мейги. Из темноты, бесшумные как смерть, руки Линялого проскользнули сквозь решетку и сжали жирную шею сторожа. Левша рванулся и чуть было нё высвободился, но Маккинон бросился всем весом вправо, выворачивая руку тюремщика, угрожая ей переломом и причиняя невероятную боль.

Маккинону казалось, что этот театр, гротескная борьба безмолвных статуй, длится бесконечно долго. Пульс в его ушах отдавался громом, и он опасался, что кто-нибудь услышит этот гром и прибежит на помощь Левше. Молчание наконец нарушил Мейги.

— Все! — шепнул он. — Обыщи карманы.

Маккинон с трудом справился с этой задачей, руки его онемели и дрожали, действовать через решетку было чертовски неудобно. Но ключи все же нашлись в самом последнем кармане. Он передал их Мейги, который сначала дал телу тюремщика сползти на пол, а уж потом взял их у Дейва. Мейги управился быстро. Дверь распахнулась с пугающе громким лязгом. Дейв перешагнул через тело Левши, но Мейги наклонился над ним, отстегивая от пояса тюремщика полицейскую дубинку.

Потом стукнул Левшу дубинкой за ухом. Маккинон остановился.

— Ты убил его?

— Черта с два! — ответил Мейги шепотом. — Левша — мой дружок. Пошли.

И они помчались по тускло освещенному коридору между клетками камер к двери, ведущей в административную часть здания — к своей единственной надежде. Левша по глупости оставил эту дверь открытой, и сквозь щель был виден свет, но когда они осторожно прокрались к двери, то услыхали гулкие шаги, доносившиеся издалека. Дейв заглянул за угол. Он озирался в поисках убежища и не нашел ничего лучшего, как забиться в угол, образованный выступом камеры и стеной. Он поискал взглядом Мейги, но тот исчез.

Дверь широко распахнулась. Из нее вышел какой-то мужчина, остановился и огляделся по сторонам. Маккинон увидел в его руке инфракрасный фонарик, а на глазах специальные очки — обязательная принадлежность фонарика. Он понял, что темнота его теперь не спасет. Инфракрасный луч двинулся в его направлении. Маккинон изготовился к прыжку… И тут раздался глухой удар. Тюремщик вздохнул, покачнулся и рухнул безжизненной массой. Над ним стоял Мейги, покачиваясь на пятках и оценивающе глядя на свою работу, в то время как пальцы его руки поглаживали «рабочий» конец дубинки.

— Хватит с него, — решил он. — Пошли, Дейв.

Он ввинтился в дверь, не дождавшись ответа. Маккинон следовал по пятам. Освещенный коридор уходил вправо, заканчиваясь двухстворчатой дверью, ведущей прямо на улицу. В левой стене возле самой уличной двери находилась низенькая открытая дверца, которая вела в маленькую служебную комнату.

Мейги притянул к себе Дейва.

— Подфартило, — шепнул он. — Там никого нет, кроме дежурного сержанта. Мы проскочим мимо, а потом — вон в ту дверь… на чистый воздух.

Знаком он велел Дейву держаться рядом и осторожно прокрался к конторе. Потом вытащил из кармашка на поясе крошечное зеркальце, лег на пол и, прижавшись лицом почти к самому косяку, осторожно выдвинул зеркальце вперед. Видно, разведка с помощью самодельного перископа его удовлетворила, и, повернув голову так, чтобы Маккинон мог читать по губам, он выдохнул:

— Порядок! Там только…

И тут двести фунтов одетой в тюремную форму Немезиды обрушились на его плечи. По коридору разнесся сигнал тревоги. Мейги, продолжая сражаться, рухнул на пол, но был явно куда слабее противника, а кроме того, был захвачен врасплох. Ему удалось высвободить голову из тисков и крикнуть:

— Беги, малыш!

Маккинон слышал топот бегущих сапог, но все его внимание было поглощено видом двух сцепившихся фигур. Он потряс головой, подобно животному, сбрасывающему сон, и изо всех сил ударил ногой в лицо тому из борцов, который был покрупнее. Тот завыл от боли и ослабил хватку. Маккинон схватил своего компаньона за шиворот и поставил на ноги. В глазах Мейги прыгал смех.

— Здорово разыграно, сынок! — прокомментировал он, давясь словами, когда они вырвались на улицу. — Хотя в крикете такой удар вряд ли признали бы правильным. И где это ты так насобачился?

Дейв ответить не мог — он был слишком занят попыткой не отстать от размашистого, а потому казавшегося более медленным, аллюра Мейги. Они перемахнули через улицу, нырнули в переулок, свернули в какую-то щель и помчались между двумя домами. Что было в течение следующих минут или часов, Маккинон не помнил. Потом ему вспоминалось, будто он карабкался по крыше, но как он попал на крышу — не помнил. Запомнилось ему и то бесконечно долгое время, когда он сидел в одиночестве, сжавшись в комок, в весьма зловонном мусорном баке, и тот ужас, который охватил его, когда раздались приближающиеся шаги, а сквозь щели в стене бака брызнул свет.

Грохот и звук убегающих шагов, раздавшиеся в эту секунду, подсказали ему, что Линялый увел погоню за собой. Но когда тот вернулся и открыл крышку бака, Маккинон чуть не придушил его, прежде чем Мейги успел доказать, кто он такой.

Когда им удалось стряхнуть преследование, Мейги повел его через весь город, продемонстрировав глубочайшее знание проходных дворов и закоулков, а также гениальное умение затаиваться. Они достигли окраины города в каком-то полуразрушенном и очень далеком от административного центра квартале.