Т. 11 Угроза с Земли
Шрифт:
Очень хорошо. Примем эту гипотезу. И будем действовать по ней. Мир изменяется в зависимости от того, каким образом на него смотрят. Но если так, то уж он-то, Уолдо, знает, каким образом смотреть. Он подает голос за порядок и предсказуемость!
И навяжет этот взгляд. Введет в упорядоченный космос свое представление об Иномире!
Заверения, данные Глисону о надежности обработанных «по Шнайдеру» декальбов, в этом случае следует считать добрым началом. Значит, так и будет. Сказано, что надежны — значит, и будут надежны. Не выйдут из строя никогда.
Постепенно в уме складывалась и прояснялась собственная концепция Иномира. Хотелось считать его упорядоченным и в основном подобным здешнему пространству. А местом смыкания обоих пространств мыслилась нервная система; кора головного мозга, зрительные бугры, спинной мозг и прилегающие участки нервных путей. Эта картина отвечала тому, что говорил Шнайдер, и не противоречила явлениям, как он сам, Уолдо, их понимал.
Постойте! Если нервная система расположена в обоих пространствах, то, возможно, именно это и приводит к относительно медленному распространению нервных импульсов по сравнению со скоростью света. Да! Если в инопространстве константа с меньше, чем в здешнем, то это так и должно быть.
Стала являться твердая уверенность, что это так и есть. Он что, он просто рассуждает? Или создает новую вселенную? Возможно, придется отказаться от сложившегося в уме образа ино-пространства, размерами и формой напоминающего страусиное яйцо, поскольку пространство с более медленной скоростью света не меньше, а больше привычного пространства. Нет… Нет, погодите минутку, размеры пространства зависят не от постоянной с, а от радиуса кривизны, выраженного через эту постоянную. А так как с — это скорость, то, значит, размеры зависят от представлений о времени — в этом случае времени как скорости изменения энтропии. В том и заключается особенность, позволяющая сравнить оба пространства: они обмениваются энергией, и, следовательно, каждое воздействует на энтропию соседнего.
То, которое быстрее приближается к постоянству энтропии, должно быть «меньшим».
Так что нет нужды отказываться от образа страусиного яйца, с которым так сроднился! Иномир есть замкнутое пространство с малой с, с высокой скоростью изменения энтропии, с малым радиусом и почти постоянной энтропией — великолепный резервуар энергии с любой точки зрения, готовый излиться в здешнее пространство, как только происходит замыкание межпространственного интервала. Для своих собственных обитателей, если таковые существуют, Иномир может выглядеть простирающимся на сотни миллионов световых лет; для него, для Уолдо, он страусиное яйцо, которое вот-вот взорвется от избытка энергии.
Стали приходить мысли о способах проверки собственной гипотезы. Если, используя шнайдер-декальбы, начать отбор энергии с максимально возможной быстротой, удастся ли воздействовать на местный потенциал? Не образуется ли градиент энтропии? Можно ли реверсировать процесс, отыскав способ закачивать энергию в Иномир? Нельзя ли создать разные уровни в разных точках и таким образом произвести проверку перехода к постоянной максимальной энтропии?
Дает ли скорость распространения нервных импульсов удобный ключ к определению с в инопространстве? Можно ли, применяя этот ключ в сочетании с энтропией и иссследованием потенциала, получить математическое описание инопространства в рамках представлений о его постоянных и возрасте?
Уолдо занялся этим. Его вольные, ничем не сдерживаемые рассуждения закончились определенным положительным результатом: выявилось по крайней мере одно направление, с которого можно было подступиться к этому инопространству; он разработал принцип действия для телескопа слепца. Какова бы ни была истина об этом континууме, она больше, чем некая истина; это целая последовательность новых истин. Вот подлинный состав этой последовательности: истины, характеристические закономерности, что внутренне присущи инопространству, плюс новые истинные закономерности, которые проистекают из взаимодействия характеристик инопространства с обычным пространством. Рэмбо напоследок крикнул, что может случиться все что угодно. И неудивительно. Почти все возможно, все так или иначе вероятно, если правильно применить и сочетать три набора закономерностей: закономерности нашего пространства, закономерности инопространства и закономерности связи между ними обоими.
Но прежде чем теоретики смогут начать работу, отчаянно необходимы новые данные. Теоретик из Уолдо был никакой, и сам он как бы с изнанки признавал этот факт, решив для себя, что теория — это непрактичная и ненужная потеря времени для него как инженера-консультанта. Пусть, мол, ею занимаются безволосые обезьяны.
Но инженеру-консультанту довелось искать ответ на вопрос, будут ли шнайдер-декальбы длительно и непрерывно действовать, гарантирует ли он это? А если не гарантирует, то что должно сделать, чтобы обеспечить такое постоянное действие?
Самая трудная и самая интересная сторона подобного исследования должна была быть связана с выяснением взаимоотношений между нервной системой и инопространством.
Ни электроизмерительная техника, ни нейрохирургия не были изощрены настолько, чтобы обеспечить точные показания на уровнях, которые Уолдо предполагал исследовать.
Но ведь у него были уолдики.
Самые малые из уолдиков, которые он до сих пор применял, имели ладони поперечником примерно в сантиметр и, разумеется, соответствующий сканер для управления ими. Для того, что он задумал, они были слишком велики. А задумал он опыты с живой нервной тканью, изучение ее изоляции и ее поведения in situ.
Он употребил эти крохотные уолдики для изготовления еще меньших.
И в конце концов соорудил крохотные металлические лепестковые зажимы с поперечником чуть больше трех миллиметров. Пружины в их сочленениях, служившие псевдомышцами, едва можно было разглядеть невооруженным глазом, — но у него же были сканеры.
В окончательный набор уолдиков, которые он применил для нейрохирургии мозга, вошла целая последовательность механических рук: от обычных, почти в натуральную величину, до этих сказочных крох, которые могли обращаться с предметами, слишком малыми, чтобы за ними можно было наблюдать простым глазом. Они были смонтированы так, чтобы работать в одном и том же месте. Уолдо управлял ими от одних и тех же уолдиков и мог менять, не снимая своих перчаток. Тем же переключением, которым производилась смена манипуляторов, достигалась и автоматическая перемена параметров сканирования, рост или уменьшение увеличения, так что Уолдо постоянно видел по стереоприемнику изображение своих рабочих рук «в натуральную величину».
На каждом комплекте уолдиков были свои хирургические инструменты и свое электрооборудование.
Получилась невиданная доселе хирургическая оснастка, но вот уж о чем Уолдо и не думал; и некому было его надоумить.
К своему великому удовлетворению, он установил-таки механизм, посредством которого коротковолновое облучение расстраивает физиологическую деятельность человеческого организма.
Синапсы между дендритами действовали как точки утечки. И нервным импульсам иногда не удавалось перепрыгнуть с дендрита на дендрит, они куда-то стекали. Куда? Уолдо был уверен, что в инопространство. Дело выглядело так, что такая утечка создавала предпочтительный путь, некий сток, вызывающий постоянное ухудшение состояния жертвы. Мышечная деятельность не совсем затухала, так как доступны оставались оба пути, но ее эффективность падала. Картина складывалась примерно такая же, как в электросхеме из металлических проводов с некачественной изоляцией относительно «земли».