Т. 11 Угроза с Земли
Шрифт:
Он вернулся к центральному кольцу, занял свое обычное место и включил излучатель энергии. Поскольку «Фригольд» отлично экранировал все находящееся внутри от внешних излучений, пришлось установить в космическом доме небольшую энергоцентраль и малый излучатель примерно того же типа, что и гигантская аппаратура НАПЭ; без них не было бы возможности испытывать декальбы в рабочем состоянии.
Снова присоединившись к Граймсу, Уолдо прошелся вдоль линии декальбов, включая возбуждающие цепи. Все, кроме двух, начали выказывать странную подвижность
— Вон тот на дальнем конце работает, но не дергается, — предупредил Уолдо. — Он никогда не выходил из строя и, стало быть, не нуждался в обработке. Это мой контрольный прибор. А вот этот, — он указал на аппарат прямо перед собой, — нуждается в ремонте. Следите за мной.
— Что ты собираешься делать?
— Правду сказать, и сам не знаю. Но сделаю.
Уолдо не знал. Знал только одно: необходимо, не сводя глаз с антенн, представлять себе, как они проникают в Иномир, как тянутся за силой, тянутся, тянутся…
Антенны начали извиваться.
— Вот и все, что надо. Но это строго между нами. Я научился этому у Шнайдера.
Они возвратились к центру сферы. Предложил это Граймс под предлогом желания взять сигарету. А на деле при виде извивающихся антенн ему стало не по себе, но не хотелось говорить об этом.
— Как ты это объясняешь?
— Как не совсем понятное проявление инопространства. Мне о нем известно меньше, чем Франклину о природе молнии. Но я дознаюсь. Обязательно! И мог бы, не сходя с места, разрешить затруднения Стивенса, если бы знал, как справиться с вашей проблемой.
— Не вижу связи.
— Должен быть какой-то способ добиться общего результата через инопространство. Научиться излучать энергию в инопространство, а потом черпать ее оттуда. Тогда излучение не оказывало бы вредного воздействия на человеческий организм. Оно никогда бы не соприкоснулось с ним; оно распространялось бы в обход. Я вожусь над этим со своим излучателем, но пока что безуспешно. Однако своего добьюсь.
— Надеюсь. Кстати, а разве излучение от твоей станции гуляет по этому помещению?
— Да.
— Тогда напялю-ка я свое защитное пальтецо. И тебе тоже это не на пользу.
— Без разницы. Сейчас выключу.
Едва Уолдо обернулся к выключателю, раздалось приятное чириканье. Бальдур гавкнул. Граймс огляделся по сторонам, высматривая, откуда звук.
— Ты что тут себе завел? — спросил он.
— Вы о чем? Ах, это. Это мои часы с кукушкой. Забавно, верно?
Граймс согласился, что забавно, хотя особой пользы в этом приобретении не видел. Уолдо пристроил часы на краю легкого металлического обруча, вращавшегося с такой скоростью, чтобы часы находились под действием центробежной силы в одно g.
— Смастерил эту игрушку, пока раздумывал над проблемой инопространства, — продолжал Уолдо. — Надо было чем-то руки занять.
— Насчет этого инопространства я как-то не совсем четко понимаю.
— Представьте себе континуум, очень похожий на наш и наложенный на наш примерно так же, как один лист бумаги на другой. Оба пространства неслитны, они отделены одно от другого самым малым интервалом, какой только можно себе вообразить. Они сосуществуют, но обычно не соприкасаются. Имеет место взаимная однозначность между точками обоих пространств, как мне представляется, хотя они необязательно имеют одни и те же размеры или форму.
— Но-но! Должны иметь.
— Никоим образом. Представим себе отрезок прямой длиной в милю и отрезок длиной в дюйм. В котором из них больше точек?
— Разумеется, в том, что длиной с милю.
— Нет. Количество точек в них обоих одинаково. Хотите, докажу?
— Верю тебе на слово. В жизни не занимался этими разделами математики.
— На слово так на слово. Ни размеры, ни форма не являются помехой для установления полного точечного взаимосоответствия двух пространств. Да и сами эти понятия тут, по существу, неприложимы. «Размеры» — это вопрос внутренней структуры пространства, его протяженности, выраженной через свойственные ему одному постоянные. А «форма» существует сама по себе — по крайней мере вне нашего пространства — это проблема кривизны пространства, его открытости или замкнутости, динамики расширения или смыкания.
Граймс пожал плечами.
— На мой слух это звучит как тарабарщина.
И отвернулся, глядя, как вертятся на своем колесе часы с кукушкой.
— Наверняка, — радостно согласился Уолдо. — Мы ограничены собственным опытом. Знаете, каким я представляю Иномир? (То был чисто риторический вопрос). Он представляется мне размерами и формой похожим на страусиное яйцо, но тем не менее целой вселенной, существующей бок о бок с нашей и здесь, и в окрестностях самой далекой звезды. Я знаю, что это ложное представление, но так мне легче все это себе представить.
— Дело твое, — сказал Граймс и кувыркнулся в воздухе: от непрерывного верчения часов с кукушкой у него слегка закружилась голова. — Слушай! По-моему, ведь ты выключил излучатель?
— Выключил, — согласился Уолдо и посмотрел туда же, куда и Граймс. И увидел шевелящиеся антенны декальбов. — Кажется, выключил, — произнес он с сомнением и бросил взгляд на панель управления излучателем. И у него глаза полезли на лоб. — Но я и вправду его выключил. Он вправду выключен.
— Но тогда какого же дьявола…
— Да помолчите вы!
Надо было сообразить; как следует сообразить. Действительно ли излучатель не работает? Уолдо подплыл к нему, осмотрел. Да, в нем ничто не теплится, как в динозаврах. Просто для того, чтобы лишний раз убедиться, он вернулся, надел свои уолдики, залез в нужные схемы и частично рассоединил их. Но декальбы продолжали шевелить антеннами.
Не теплился один-единственный комплект декальбов, тот, над которым не была проделана обработка по Шнайдеру; от него не доносилось никакого шума. А все остальные работали неистово, добывая энергию. Но откуда?