Т. 14 Чужак в стране чужой
Шрифт:
— Неважно. Тот факт, что Бен нанял именно Кавендиша, показывает серьезность намерений — по воробьям из пушек не стреляют. Они добились встречи с «Человеком с Марса».
— Не может быть, — судорожно выдохнула Джилл.
— Джилл, ты оспариваешь показания Честного Свидетеля… и даже не просто Честного Свидетеля. Если Кавендиш что-нибудь утверждает — это такая же истина, как Святое писание.
— Да будь он хоть все двенадцать апостолов в одном лице — не было его на моем этаже в тот четверг. Ни его, ни Бена, ни какого-то там адвоката.
— А ты слушай повнимательнее. Я же и не говорю,
— А-а. Ну, конечно. И Бен поймал их за руку!
— К сожалению, девочка, — болезненно поморщился Джубал, — никого Бен не поймал. Этого не сумел сделать даже Кавендиш, а если и сумел, то никому не признался и не признается. Ты же знаешь кодекс поведения Честных Свидетелей.
— Н-ну… нет, не знаю. Я их никогда не видела.
— Не видела? Энн!
Стоявшая на вышке для прыжков Энн обернулась.
— Энн, — снова крикнул Джубал, — вон тот дом, на вершине холма — какого он цвета?
— С этой стороны он белый.
— Вот видишь? — Харшоу снова повернулся к Джилл. — Ей и в голову не приходит выдвигать догадку, что и остальные стены дома тоже белые. И вся королевская рать не заставит Энн что-то сказать о цвете этих стенок, разве что она сходит туда и посмотрит. Но даже и тогда она не станет утверждать, что стенки так и остались белыми после ее ухода.
— Так что же, значит Энн — Честный Свидетель?
— Полное образование, неограниченная лицензия, право давать показания Верховному суду. Можешь расспросить ее как-нибудь, почему она перестала практиковать. Только не планируй на тот день никаких других дел — настырная девица будет излагать тебе правду, всю правду, ничего, кроме правды, а на это уходит уйма времени. Но вернемся к нашим мутонам, а точнее, к мистеру Кавендишу. Бен нанял его для открытого свидетельствования, безо всяких ограничений и без сохранения задания в тайне. Поэтому, когда Кавендиша начали спрашивать, он отвечал со всеми утомительными подробностями. Интереснее всего было не то, что он говорил, а то, чего он не говорил. Он ни разу не сказал, что человек, которого они видели, не является Человеком с Марса… но при этом ни одно слово Кавендиша не дает оснований утверждать, что он считает предъявленный им экспонат Человеком с Марса. Знай ты Кавендиша, ты поняла бы, что это решает вопрос. Если бы он видел Майка, он описал бы его с такой точностью, что и ты, и я были уверены, что он видел именно Майка. Ну вот, например, Кавендиш описывает форму ушей «Человека с Марса» — и она не такая, как у Майка.
Что и требовалось доказать: им всучили липу. Кавендиш прекрасно это понимает, но его удерживает профессиональный кодекс.
— Я же так и говорила, не было их на моем этаже.
— Но пойдем дальше. Все это произошло задолго до того, как ты провернула свой номер с побегом; по словам Кавендиша они увидели липового Смита в девять четырнадцать. В этот момент настоящий Майк был еще на месте, и все же правительственное жулье рискнуло продемонстрировать знаменитому в стране Честному Свидетелю не его, а фальшивку. Почему?
— Это что, — пожала плечами Джилл, — риторический вопрос? Я не знаю. Бен собирался спросить
— Он и сделал такую попытку с предъявленным ему актером.
— Действительно? Только ты, Джубал, имей в виду, что о намерениях Бена никто не знал, да к тому же Майк с ним никуда бы не пошел.
— Но тебе-то он не отказал.
— Я уже успела стать его «братом по воде», так что тут сравнивать нечего. Бред, конечно, но Майк безоговорочно доверяет любому человеку, с которым «разделил воду», например тебе. Общаясь с «братом по воде», он до идиотизма послушен, а с кем угодно другим — упрям, как осел. Во всяком случае, — добавила Джилл, — так было на прошлой неделе. Майк меняется поразительно быстро.
— Да уж. Пожалуй, даже слишком быстро. Посмотри хотя бы, с какой скоростью он обрастает мышцами, — я глазам своим не верю. Ладно, сейчас мы разбираемся не с ним, а с твоим пропавшим приятелем. Как сообщил Кавендиш, Бен высадил его и адвоката, парня по фамилии Фризби, в девять тридцать одну, а сам остался в такси. Прошел всего час, и он — или некто, назвавшийся его именем, — передал в Паоли Флэт эту самую факсограмму.
— Так ты не думаешь, что это был Бен?
— Не думаю. Кавендиш сообщил номер машины, и мои агенты попытались заглянуть в память ее автопилота. Если Бен пользовался кредитной карточкой, на пленке должен был остаться номер его счета, но даже если он платил наличными, очень интересно узнать, где эта машина побывала в четверг.
— Ну и что?
— Ну и ничего. Судя по записям, в четверг интересующее нас такси было в ремонте и никуда не летало. Так что одно из двух: либо Честный Свидетель неверно запомнил номер, либо кто-то подчистил запись. Не знаю, — пожал плечами Джубал, — может присяжные решат, что даже Честный Свидетель способен ошибиться, особенно если никто не просил его запомнить этот номер. Лично я в такое не верю, особенно когда Свидетель — Джеймс Оливер Кавендиш. При малейшем сомнении он бы ничего не сказал.
— Ты, Джилл, буквально принуждаешь меня лезть в эту неприятную историю, — нахмурился Харшоу. — Допустим на минуту, что звонил в Паоли Флэт сам Бен; даже и тогда, вряд ли он стал бы мухлевать с памятью такси, и уж совсем невероятно, чтобы у него были к тому причины. Бен куда-то направился, а затем некто, имеющий доступ к архивам общественного транспорта, приложил все старания, чтобы скрыть, куда именно он направился… а в добавок не поленился послать липовую факсограмму с целью убедить всех, что с Беном ничего не случилось и никуда он не исчез.
— Исчез! Скажи лучше, его похитили!
— Поосторожнее, Джилл, не надо таких громких слов, «похитили» — это уголовное преступление.
— А как же еще это называть? Не понимаю, Джубал, как это ты можешь сидеть тут и спокойно рассуждать, когда нужно кричать с каждой…
— Ну-ка, замолчи! Видишь ли, Джиллиан, нельзя исключать, что Бен не похищен, а убит.
— Да, — мгновенно поникла Джилл.
— Но раз мы не видели трупа, нужно считать его живым. Ты знаешь, Джилл, чего при похищении нельзя делать ни в коем случае? Поднимать шум и крик. Перепугавшись, похититель почти наверняка угробит свою жертву.