Т. 3. Несобранные рассказы. О художниках и писателях: статьи; литературные портреты и зарисовки

Аполлинер Гийом

В Кудрэ [193] он питался рыбой, которую сам и ловил; безусловно, он был счастлив от того, что мог часто жить за пределами Парижа, на берегу реки. Город убил бы его на несколько лет раньше, чем это случилось на самом деле.

Альфред Жарри был литератором, из таких, кого встретишь не часто. Его поступки, даже дурные, его мальчишеские проделки — все было литературой. Все шло от писательства, и только от него. Но каким необычным образом! Кто-то однажды сказал мне, что Жарри был последним сочинителем бурлесков. Это заблуждение! В таком случае, большинство авторов пятнадцатого века и значительная часть авторов шестнадцатого только и делали, что писали бурлески. Этим словом нельзя обозначить произведения, столь редкие в гуманистической культуре. У нас нет термина, применимого к той своеобразной веселости, с которой лиризм переходит в сатиру, а сатира, осмеивая действительность, настолько ее превосходит, что разрушает, и в то же время настолько возвышает, что поэзии с трудом удается ее настичь; между тем пошлость является здесь следствием самого утонченного вкуса и непостижимым образом становится необходимой. Такому разгулу разума, где нет места чувствам, мог предаваться один Ренессанс, и Жарри чудесным образом стал последним из его благородных гуляк.

193

Кудрэ—

деревня на берегу Сены; Жарри неоднократно гостил в располагавшемся там имении его друзей — директора «Меркюр де Франс» Альфреда Валетта (1858–1935)и его жены, писательницы и драматурга Рашильд (наст. имя Маргерит Эмери, 1860–1953).

У него были поклонники, а среди его читателей встречались филологи и в особенности математики. Он даже стал известной личностью в Политехнической школе. Но значительная часть публики, равно как и пишущей братии, его недооценивала. Это пренебрежение он воспринимал крайне болезненно. Однажды он мне долго рассказывал об одном письме, в котором г-н Франсис Жамм [194] отчитал его за только что опубликованного «Суперсамца» [195] . Поэт д’Ортез говорил — так или почти так, — что книги Жарри припахивают горожанином, которому жизнь вне Парижа возвращает нравственное здоровье, и т. д.

194

Жамм Франсис (1868–1938) — поэт.

195

«Суперсамец» (1902) — роман А. Жарри.

— А что ему еще говорить, — замечал Жарри, — если он знает, что большую часть года я провожу в деревне, на берегу реки, где рыбачу с утра до вечера.

Я долго не встречался с Жарри, а увиделись мы вновь как раз в тот момент, когда в его жизни, казалось, начались перемены к лучшему. Он подготавливал к изданию свои книги, объявил о скором выходе «Драконши» [196] , говорил о небольшом наследстве, частью которого являлась некая башня в Лавале. Эту башню ему пришлось реставрировать, чтобы в ней можно было жить; у нее было странное свойство — она непрестанно вращалась вокруг своей оси. Правда, вращение происходило очень медленно: для того чтобы совершить полный оборот, требовалось сто лет. Думаю, эта невероятная история родилась из болтовни, в которой перепутались два смысла французского слова «tour» (означающего в женском роде «башню», а в мужском — «оборот вокруг оси») и два его грамматических рода.

196

«Драконша»— роман А. Жарри, над которым он работал с 1903 г. до самой смерти. При жизни Жарри были опубликованы только фрагменты романа.

Как бы то ни было, Жарри заболел, причем от нищеты. Его спасли друзья. Он возвратился в Париж с деньгами и счетами от аптекаря, которые оказались счетами из винной лавки!

Что с ним было дальше, мне неизвестно. Знаю только, что в остававшиеся ему считанные дни он тратил большие деньги на выпивку и почти ничего не ел. Я не знал, что он попал в Шарите. Кажется, до самого конца он не терял ясного сознания и чувства юмора. В больнице его навестил Жорж Полти [197] — он был очень взволнован да к тому же весьма плохо видел и, подойдя к кровати, не разглядел на ней Жарри; тот же, хотя и был при смерти, громко вскричал, чтобы застать врасплох и напутать приятеля:

197

Полти Жорж (1868—?) — литературный критик.

— Ну и как оно, Полти?

Жарри умер 1 ноября 1906 года, а 3-го мы проводили его в последний путь. Нас собралось около пятидесяти человек, но лица не казались излишне скорбными, разве что у Фагюса [198] , Фадея Натансона да Октава Мирбо [199] был несколько похоронный вид. Однако все глубоко ощущали потерю такого большого писателя и такого славного малого, каким был Жарри. Есть умершие, которых оплакивают без слез. Никто не плакал на похоронах Фоленго [200] , Рабле или Свифта. И уж вовсе ни к чему были бы слезы на похоронах Жарри. Мертвецы такого рода никогда не имели ничего общего с горем. Так же как их собственные страдания были несовместимы с печалью. На подобных похоронах нужно только одно: чтобы каждый продемонстрировал счастливую гордость от сознания, что он знал человека, который никогда не испытывал необходимости подчеркивать несчастья, угнетавшие его так же, как угнетают и других. Нет, никто не плакал, идя вослед катафалку Папаши Убю. А поскольку эти воскресные похороны пришлись как раз на следующее утро после Дня поминовения, все пришедшие на кладбище Баньё к вечеру собрались в окрестных кабачках. Кабачки оказались переполненными. Народ пел, пил, закусывал, это была живая картина одного из вымышленных описаний, мастера которых мы только что проводили в последний путь.

198

Фагюс Фелисьен(наст. имя Феликс Фай, 1872–1933) — поэт.

199

Мирбо Октав (1848–1917) — писатель.

200

Фоленго Теофило (1491–1544) — итальянский поэт, автор бурлесков.

МАКС ЖАКОБ [201]

Макс Жакоб [202] обладает изысканными манерами, но одевается несколько старомодно. Он составил для себя астрологическую систему, из которой вывел искусство поэзии и метафизику. Покажите ему ваше свидетельство о рождении, и он тотчас расскажет, что вас ждет впереди и каково ваше жизненное поприще, и пояснит свои доказательства параллелями из жизни великих людей, родившихся с вами в один и тот же день.

201

Заметка опубликована 29 ноября 1910 г. в разделе «Silhouettes» («Силуэты») газеты «L’Intransigeant» («Непримиримый»), в которой в 1910–1914 гг. Аполлинер вел хронику художественной и литературной жизни.

202

Жакоб Макс (1876–1944) — поэт,

художник, один из самых близких друзей Аполлинера со времени их встречи в 1904 г.

Он любит хорошую кухню, Бретань, сласти и высокие шляпы. И если вам вздумается сравнить его с кем-либо, он придет в ярость.

Одна подробность: каждое утро Макс Жакоб пишет стихи, во второй половине дня отдыхает, занимаясь живописью, а вечер уделяет друзьям, приятелям и грациям.

ЖЮЛЬ РОМЕН [203]

С моей первой встречи с Жюлем Роменом [204] и до тех пор, пока не накопились причины литературного свойства, сумевшие отдалить нас друг от друга, родилась сблизившая нас взаимная симпатия. Мне говорят, она происходит по причине того, что мы родились в один день [205] . Это наиболее романтический день в году; отсюда, видимо, и этот псевдоним, Ромен, а ведь я тоже…

203

Опубликовано 1 апреля 1911 г. в разделе «La Vie anecdotique» («Случаи из жизни») журнала «Mercure de France».

204

Ромен Жюль(наст. имя Луи Фаригуль, 1885–1972) — поэт, романист, один из основателей литературной группы «Аббатство», сыгравшей значительную роль во французской поэзии начала XX в.

205

Аполлинер и Ромен родились 16 августа с разницей в пять лет. «А ведь я тоже…» — предполагается, «тоже Ромен», т. е. «родившийся в Риме».

У Жюля Ромена вообще нет глаз, его веки едва приоткрываются над двумя ледяными пещерами. Впрочем, у него оживленное лицо с бородкой, скрывающей волевой подбородок. Вид и повадки секретаря социалистического профсоюза. Если бы литература состояла из электричества, не сомневайтесь, Ромен был бы Пато [206] этих электриков. И если, взывая ко всем, он угрожает в стихах буржуазии театра, то тоном профсоюзного деятеля, призывающего к классовой борьбе. Из людей, которых я знаю, Жюль Ромен бледнеет легче всех. Однажды, когда он читал статью, в которой ссылались на «Единодушную жизнь» [207] , я видел, как он побледнел. Ему нравится брутальность, а также некоторые наивные формы своеобразия. В связи с этим его «Учебник по обожествлению» обладает достоинством исповеди. Автору «Армии в городе» нравится вырывать «группы из их оцепенения», он хочет совершать насилие над публикой, но его вдохновение испытывает аналогичный натиск. Как-то вечером мы были в компании нескольких друзей, Ромен ушел около десяти часов со словами: «Завтра утром мне надо сочинить пьесу в стихах, поэтому я должен встать в четыре».

206

Пато Эмиль (1869–1935) — профсоюзный деятель, секретарь профсоюза парижских электриков, за свою активную деятельность был прозван «королем Пато».

207

«Единодушная жизнь» (1908), «Учебник по обожествлению» (1910), «Армия в городе» (1911) — книги Жюля Ромена.

«ДЕНЬ ПОЛЯ ВЕРЛЕНА» [208]

«День Поля Верлена» [209] не оказался таким бурным, как можно было предположить. Никакого шествия по Бульмишу [210] , никакого шумного сборища в Одеоне, хотя о возможности всего этого и объявлялось заранее.

Утром в Люксембургском саду один художник [211] , ремеслом которого было состоять в дружбе с Верленом, добился благосклонного внимания собравшихся речью о том, что накануне он женился, поскольку теперь, после официального чествования «его» поэта, ему негоже вести беспорядочный образ жизни.

208

Опубликовано там же 16 июня 1911 г.

209

«День Поля Верлена»— день памяти Поля Верлена (1844–1896),отмечался 28 мая 1911 г. и был приурочен к открытию в Люксембургском саду памятника Верлену работы скульптора Ниердерхаузена-Родо. В тот же день в театре «Одеон» состоялось представление одноактной пьесы Верлена «Одни и Другие»; там же со словами о поэте выступил член Французской академии писатель Жан Ришпен (1849–1926),чья первая книга стихов «Песнь босяков» (1876)была близка духу «проклятых» поэтов, открытых и введенных в литературный обиход Верленом; кроме того, были сыграны сцены для театра писателя, теоретика символизма, оставившего о нем пространные воспоминания, Эрнеста Рэно (1864–1936)«Успение Поля Верлена». День закончился большим банкетом, собравшим друзей поэта и многочисленных представителей парижской богемы.

210

Бульмиш— «парижское» название бульвара Сен-Мишель, идущего от набережной Сены к Люксембургскому саду; на Бульмише располагались многие кафе, завсегдатаем которых был в свое время Поль Верлен.

211

Речь идет о Жан-Луи Форене (1852–1931),художнике, друге Верлена.

В Одеоне во время антрактов обсуждали некий пасквиль, весьма плоский и по содержанию, и по стилю, в котором какие-то дикари были выставлены на общий позор в интересах нескольких поэтов, таких как г-да Фернан Грег [212] , Шарль Морис [213] , Фернан Дивуар [214] и др.

В пасквиле в пух и в прах изругивали новых художников, которых принято именовать кубистами.

Последние весьма осерчали, но поскольку текст, вызвавший их гнев, не был никем подписан и не имел никаких указаний на то, где был отпечатан, все их предположения остались всуе.

212

Грег Фернан (1873–1960) — прозаик, начинал как поэт.

213

Морис Шарль (1861–1919) — поэт и литературный критик, друг Верлена, автор его первой биографии.

214

Дивуар Фернан (1883–1951) — бельгийский поэт, эссеист и критик.