Та, что будет моей
Шрифт:
— Да я тебя закопаю, урод! …, …, …!
Сквозь поток нецензурной брани Вишневский сначала услышал плач Валюши, а потом увидел Веснушку.
Она в прямом смысле летела разъяренной фурией. Проскочив мимо них, подбежала к дочери и, взяв ее на руки, принялась успокаивать:
— Дяди так просто играют, милая. Это такая взрослая шутка.
— У дяди Вали кро-овь из носа-а иде-ет…
— Это не кровь, тебе просто показалось.
Удерживая ее так, чтобы дочь не видела картины напротив, подошла к Валентину и пихнула ему в руки упаковку влажных платков. Потом обернулась на Вишневского, и ему показалось, что настолько лютой ярости в чьем-то взгляде он никогда не видел.
— Чтобы я не видела тебя больше возле моего дома. И возле моего ребенка. Никогда, слышишь?
— Он нарывался! Ты вообще в курсе, кто он? Слышала, что он несет?
— Какой же ты… — стиснула зубы и окинула его взглядом с головы до ног, — … ненавижу!
И быстро чеканя шаг пошла к дому.
Артур смотрел на заплаканное лицо девочки, что положила подбородок на плечо матери, потом опустил взгляд на зажатую в ладошке упаковку желейных мишек…
Она боится его. Боится собственного отца. И вместо того, чтобы как-то найти контакт, он, сам того не желая, испугал ее еще больше.
— Ты услышал, что она сказала? — вмешался в хаос его мыслей гундосый голос Валентина.
Вишневский посмотрел на неказистого противника и ощутил, что чертовски устал.
И что точно не сделает того, что от него потребовали. Он не исчезнет из их жизни. Теперь определенно нет.
— Да пошел ты, — развернулся и зашагал к своей машине.
Часть 7
Он не видел их несколько дней, вплоть до следующих выходных. Просто решил, что нужна передышка: ему, ей, им обоим. Нужно остыть и привести голову в порядок. Свыкнуться мыслью, что теперь он отец. С последним было особенно сложно, потому что кроме пары мимолетных встреч у него совершенно не было времени чтобы узнать эту девочку ближе.
— Я съезжаю в конце месяца, — довел до сведения матери за ужином в субботу. Как обычно, в моей манере, словно между прочим.
— Как в конце месяца? — отложив прибор, округлила глаза Инна Алексеевна. — Но к чему такая спешка? Мне казалось, что тебе нравится жить здесь.
— Нравится, но ездить туда и обратно каждый день будет не слишком удобно. К тому же пора уже оторваться от твоей юбки, тебе не кажется?
— Как будто бы ты за нее когда-то держался, — махнула рукой мать, не оценив сарказм.
Вишневский поднялся из-за стола и, удерживая в руках чашку чая, подошел к окну. Посмотрел на лазурную гладь бассейна и почему-то вдруг вспомнил о том, как однажды Веснушка сидела у левого бортика и, опустив ноги в воду, читала какую-то книгу. Кажется, это было сразу после той ночи, когда он разбил свою машину…
Было странно, что он это помнит. Вообще помнит многое и поразительно четко все, что произошло в те дни перед его отъездом в Гарвард.
Он вдруг подумал о том, а не обрадовать ли мать свалившейся на голову новостью, но сначала решил, что должен для начала окончательно переварить это сам.
— Твоя подруга из Америки, как ее там…
— Джессика.
— Да, она. Ты вроде бы говорил, что она хочет приехать и познакомиться с нами.
— Не знаю, — он безразлично дернул плечом. — Может быть.
— Неужели у вас все серьезно?
Серьезно ли у них? Неправильно поставленный вопрос. Скорее будет верным: что у них вообще.
Секс? Безусловно. Какое-то общение. Какие-то общие интересы. Все какое-то…какое-то. Там, в Америке, ему было… нормально с ней. Да, верное слово. Его ничего не напрягало, устраивало, что не нужно искать кого-то чтобы как следует разрядиться. Не глупая, красивая. Но вернувшись домой он вдруг понял, что даже не думает о ней. Не скучает, рука не тянется к телефону, чтобы набрать ее номер. Пусто. Зато по отношению к Веснушке в душе бушевало настоящее цунами. И все это его здорово напрягало.
Да, дочь это понятно, но ведь думал он не только о дочери. Совсем не только.
— Может, ты женится надумал? — с надеждой в голосе спросила Инна Алексеевна.
— На Джессике? Это вряд ли.
— Ты же знаешь, я в твои дела никогда не лезла, ты имеешь полное право выбирать, где работать, с кем заводить отношения, но насколько я поняла, она хорошая девушка и подходит тебе.
— Подходит мне? — обернулся он. — Ты же никогда ее не видела.
— Ее отец Ник Келлерман, владелец инвестиционного фонда…
— И это однозначно подкидывает несколько весомых плюсов в ее характеристику, да, мам? — усмехнулся, прекрасно понимая, к чему она клонит.
В принципе, он не видел ничего плохого в том, что люди выбирают себе в спутники человека из своего круга, было в этом некое разумное зерно — ничто не скрепляет союз настолько прочно, как деньги. Все взаимозаменяемо, но миллионы, что лежат на общем счете — за это будут держаться из последних сил. Только дело было в том, что хоть он и не осуждал подобный подход, но сам идти по этому пути был не намерен. Ни с Джессикой, ни с кем-то еще. Но просвещать в свои планы мать не торопился.
Он вдруг подумал о том, что будет, когда она узнает, от кого на самом деле родила Аглая. Она явно будет в шоке и все это ей абсолютно точно вряд ли понравится. Или… она уже знает, но думает, что не знает он, поэтому молчит?
Он снова взглянул на мать и не смог не отметить, что для своих сорока восьми выглядит она очень хорошо. В ее роду были чистокровные дворяне, и она очень гордится своей богатой родословной. Отец тоже не из простолюдин. Он сам отпрыск людей с гордой фамилией — и вдруг внучка от дочери кухарки! Всю малину испортил, — почему-то не без удовольствия подумал он, но мыслей своих не озвучил. Пока.
Впрочем, спустя мгновение все вылетело из головы, когда он увидел, как из гостевого домика вышла Веснушка.
Она здесь? Но когда приехала? Удачный момент для разговора, лучше не придумать.
— Ты куда это?
— Воздухом свежим подышать, — не отрывая взгляд от происходящего за окном, поставил чашку на подоконник, а после развернулся и направился к выходу.
— Артур! — задержала его мать. Схватив его за локоть, встревоженно взглянула на сына. — Не надо.
Ей не нужно было объяснять, что именно не надо, они поняли это оба. Ведь она знала, что четыре года назад, до его отъезда в Америку, у них с Аглаей было некое подобие отношений. Если, конечно, больную привязанность и единственный секс таковым словом можно назвать.