Та, что будет моей
Шрифт:
Потом родилась Валюша и ей стало не до лелеяния своих чувств — младенец с легкостью переключит мысли кого угодно.
Да, он где-то есть и он ее бросил, так в жизни случается. Конечно, он не тратит там время даром, но убивать себя мыслями о человеке, которому это точно не нужно непростительная глупость, — убеждала она саму себя.
Но все это было раньше, пока его не было рядом, а теперь он появился и был так близко… Легко ненавидеть человека, когда он далеко, легко думать, что
А прикосновения?
Она ненавидела себя за душевный ответ, за то, что тело молниеносно реагировало на его руки. Ей пришлось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не показать истинных эмоций. Однажды она уже открылась ему и во что это в итоге вылилось?
Она видела сейчас как он на нее смотрел, и на какое-то мгновение даже решила, что если это не чувства, то небезразлична она ему точно, ведь не зря он так взъелся на Валентина — да он тоже ревновал! А потом это сказанное на английском "детка"…
Это было больно. Глупо, нелепо, совершенно нелогично, но все равно по-женски больно… Ведь чтобы ни произошло, как бы сильно он не обидел ее в прошлом, она все равно не смогла окончательно его забыть.
Аглая подошла к окну и, убрав занавеску, незаметно выглянула на внутренний двор: Артур лежал на одном из шезлонгов у бассейна и, опустив на глаза солнечные очки, говорил по телефону.
С ней. "Деткой".
Кто она, его американская подружка?
Наверняка красавица с обложки Вог, наверняка из обеспеченной семьи. Образованная, яркая, живая.
Та, что ему подходит.
Ее злило, что она вообще думает об этом, но не думать не могла. И чем больше мыслей крутилось в ее голове, тем хуже ей становилось.
Черт бы побрал этого Вишневского! Лучше бы он вообще не возвращался!
Она задернула занавеску и занялась какими-то домашними делами, честно попыталась отвлечься, но чтобы она не делала, мысленно возвращалась к их стычке, прокручивала в голове их диалог и "детке"…
Все-таки это невыносимо больно.
Часть 9
Весь следующий день Вишневский крутился в городе, потом вернулся домой, забрал нужные документы, сменил джинсы на строгий костюм и, выехав за ворота увидел, что Веснушка и Валюша стоят под козырьком у этих самых ворот.
Аглая говорила с кем-то по телефону, а девочка, вытянув руку, ловила ладошкой капли мелкой мороси. На ее плечах яркими желтыми полосками выделялись лямки рюкзака, на голове болтался капюшон такого же желтого дождевика.
И чего они тут зависли в такую погоду?
— И что теперь? — доносился ее приглушенный из-за шума дождя голос. — Мы уже вышли и ждем! Когда вы пришлете следующую машину?… Час? Вы серьезно?!
Артур опустил до конца стекло и выглянул на улицу. Не смог не отметить, что в этой голубой, чуть промокшей джинсовой куртке она выглядела очень даже симпатично.
— Какие-то проблемы?
— Нет никаких проблем, — раздраженно отшила его она. Смахнув с дисплея капли, принялась что-то быстро набирать на виртуальной клавиатуре.
— Наше такси не приехало, — вздохнув совсем по-взрослому, ввела его в курс дела Валюша. — Мама злится.
Такси не приехало, значит…
— И чего вы тут мокните? Почему не дома?
Девочка пожала плечами и принялась снова с воодушевлением ловить капли.
Дел у него сегодня было еще по горло — реально каждая секунда на счету, но бросить их вот на улице он не мог.
— Переждали бы дома, — сказал он, дождавшись, когда она что-то дописала и сунула телефон в карман. — Зачем тут стоять.
— Мама с Иракли уехали на УЗИ, забрали с собой ключи, — нехотя поделилась она и шмыгнула носом. Погода сегодня действительно выдалась пасмурная.
— Так у нас могли бы подождать свое такси.
— Неудобно. Да и дома у вас никого нет.
Какие мы…
Вишневский взглянул на часы и отметил, что время уже сильно поджимает. Через два часа его ждали на собеседовании по поводу должности в Сколково. Сколково — это не переговоры на точке с овощами у дяди Вазгена, наплевательски ну никак. Там каждая наносекунда на счету, потому стоит она несколько сотен, а то и миллионов.
Дом Аглая и инновационный комплекс находились в разных районах города, если только сильно поторопиться…
Ну не бросать же их здесь действительно, в конце концов.
— Садитесь в машину, — вздохнул он и открыл для нее соседнюю дверь.
— Это еще зачем?
— Домой вас отвезу. Зачем.
— Не стоит утруждаться, — задрала подбородок и притянула девочку ближе к себе.
— Садись, говорю. Ребенка простудишь.
Видимо, это и стало тем самым весомым аргументом. Она вздохнула и, поправив на дочери капюшон, шагнула к его машине.
Потянула на себя ручку двери, заглянула в салон… и вернулась обратно под козырек.
— И что не так? — уже начал терять терпение он.
— Твоя машина.
— И что с ней?
— Она двухместная.
— Это Феррари, Веснушка, конечно, она двухместная, — закатил он глаза. — Не нравится? Привыкла на Майбахе разъезжать?
— Дело не в этом — куда мы посадим Валюшу? — абсолютно серьезно заметила она, и Вишневский беззвучно выругался под нос.
Точно! В машине мест только на двоих, ребенка поместить ну никак!