Та, что будет моей
Шрифт:
Промыть салон такой махины дело не пяти минут, поэтому, оставив Крайслер, еще пока не воссоединившееся семейство двинулось в сторону небольшой забегаловки с фастфудом.
Признаться, Вишневский был не ходок по подобным заведениям, предпочитая ужинать в местах более презентабельных. Таких, где не приходилось раздумывать, из чего же сделана та самая котлета. Но сейчас выбор был невелик, да и название сети, известной на весь мир, более-менее внушало доверие.
Америка, откуда отвернулся совсем недавно, можно сказать выросла на его бургерах. Ничего, все живы.
— Ура, обожаю! — радовалась Валюша, с горящими глазами тыча пальчиком во все подряд на электронном экране с меню. В итоге помимо нескольких бургеров им принесли какие-то кольца в кляре, рыбные палочки, картофель-фри, салат, несколько упаковок с разными соусами, кучу напитков и мороженое.
Вернее… как принесли, Вишневский забирал это сам, толкаясь у табло с номерами заказов наравне с тинейджерами и забежавшими перекусить после работы офисными работниками.
Он, Вишневский. Который только получил степень магистра в лучшем учебном заведении США. Который ездит на машине с открытым верхом ценой в целую квартиру. И вот он здесь, ждет своей очереди у стойки заказов.
Удивительно, но неуютно он себя не чувствовал, наоборот, находил в этом всем некую прелесть.
Все бывает в первый раз.
— Валюша, не ешь столько много картошки! — пожурила Аглая ребенка и бросила виноватый взгляд на Артура. — А то нам еще домой обратно на машине ехать…
Они сидели за пластиковым столом у большого окна, с видом на ту самую автомойку. Вокруг сновали люди, протискивались мимо к своим столикам, то и дело задевая подносами принявшего на себя удар сидеть у прохода Вишневского.
— Ты правда не злишься, что пришлось мыть машину? — отпила Аглая кофе из большого пластикового стакана.
— Нет. Это же ребенок.
И мысленно добавил "мой".
Мой ребенок. Эти мысли крутились в его голове не переставая. Моя дочь.
Он смотрел, как она, вцепившись в булку обеими руками ест бургер, как, издавая характерные звуки, пьет через трубочку колу, как улыбается ему измазанным соусом ртом. Смотрел и пытался понять, что чувствует. Как себя ощущает в новом амплуа. И понимал, что никак не может нащупать "ту самую" ниточку, и от этого чувствовал себя каким-то бракованным, что ли…
— Вообще, я против этого всего, конечно, — кивнула Веснушка на их "поляну", — не самая полезная для ребенка еда.
— А по-моему, ей нравится.
Разговор почему-то не клеился. Он так много готов был сказать ей в машине, и так мало шло в голову сейчас. А поговорить было нужно — открыто, не утаивая никаких претензий.
Он хотел спросить, почему же она в буквальном смысле послала его тогда, почему вдруг резко стала холодной. Что изменилось? Ведь чувства никуда не ушли, в этом он убедился. Тогда почему?
Ерунда какая-то.
Конечно, все, что набрали, они не съели, оставив на подносе половину заказанного. Зато ребенок был сыт и доволен, совершенно забыв о том, что совсем недавно ей было не слишком хорошо.
— Побудешь с ней минуту, ладно? Я быстро, — смущенно отчиталась Аглая и двинулась в сторону указателя WC.
Артур проводил ее долгим взглядом, а потом переключился на Валюшу: та изначально отказалась от детского стула и сидела на самом обыкновенном взрослом, чувствуя себя, судя по виду, именно таковой.
— Ты у мамы друг номер один, — жуя фри, серьезно сказала она, и бровь Вишневского удивленно взметнулась вверх.
— Серьезно? А кто номер два?
— Дядя Валя.
— А почему номер один именно я?
— Потому что мама сама так сказала, — и все это с таким видом: "какие же глупые вопросы вы, взрослые, иногда задаете". И только Артур собрался задать еще пару глупых наводящих, чтобы бессовестно выведать у ребенка мамины секреты, как Валюша уже потеряла к нему всяческий интерес — теперь она с горящим взглядом смотрела в окно. — Кошка!
— Где?
— Вон! — крошечный пальчик бесцеремонно указал куда-то в даль.
Вишневский посмотрел в нужном направлении и увидел сквозь стекло на улице рыжего лохматого кота.
Не раздумывая и секунды девочка сползла со стула и побежала к выходу, Артур глазом моргнуть не успел…
Побежала и, конечно, попалась под ноги здоровому детине, который нес перед собой полный полнос бигмаков и колы.
— Эй, какого хрена? — выругался бородатый переросток, чем напугал девочку — Валюша пулей отбежала назад, спрятавшись за ногу уже подорвавшегося с места Артура.
— Полегче с выражениями, это всего лишь маленький ребенок!
— Надо лучше следить за своими детьми! Я колой все бургеры залил, — психанул тот, ткнув в Вишневского подносом, с края которого лилась пенная коричневая жидкость. — Плати давай!
— Тон сбавь! Не видишь, ты ее пугаешь, — наклонился и, отцепив пальцы ребенка от своей штанины, неумело поднял Валюшу на руки.
Она плакала.
Не рыдала навзрыд, как он всегда считал капризничают дети, а плакала молча, совсем по-взрослому, хлюпая носом и скривив губы.
И что-то в этот момент в нем наконец-то перевернулось. Уже во второй раз. Первый — когда покупал детское кресло, и вот сейчас. Только теперь это чувство было гораздо мощнее, откуда-то из самой глубины души.
Его дочь плачет. Плачет из-за какого-то ублюдка с его сраной колой!
— Успокойся, ладно? Все хорошо, я с тобой. Тебя никто не тронет, — прошептал он, и Валюша, кивнув, обвила его шею тоненькими руками. Прижалась всем тельцем, выражая высшую степень детского доверия.
Еще один катарсис, который поднял внутри него цунами из разнообразных эмоций. Просто не передать словами, что он ощутил в этот момент. Это не сыграть, не надумать, не вымучить из себя, потому что "ты отец и так надо". Он на самом делепочувствовалсебя отцом. И почувствовал, как начал звереть. Поднял набыченный взгляд на переростка напротив и неизвестно, чем ты все это в итоге закончилось, если бы не подбежала Аглая.