Та, что будет моей
Шрифт:
— А вот я скучал, — и это была абсолютная правда. Теперь он это понял.
Она, не открывая глаз, провела ладонью по его спине, плечам, собрала в кулак темные жесткие волосы на его затылке. Словно пытаясь впитать его в себя, насладиться, изучить заново… или просто вспомнить.
— Ты теперь льешь в уши, чтобы затащить кого-то в постель? Мельчаешь, Вишневский.
Он снова улыбнулся и живо представил в своей постели ее. Или в ее постели себя…
Ну не прогонит же она его в дождливую ночь, правда?
Часть 12
Она нравилась ему. Нравилась на каком-то глубинном уровне. Эти два парня — мозг и что пониже, сейчас были солидарны друг с другом как никогда. Просто завидная гармония.
Хорошо, что он опоздал. Плохо, что они не одни…
Звук звонка из заднего кармана брюк он даже не сразу услышал, а услышав, забил. Но звонки продолжались и продолжались, и когда уже стали раздражающе навязчивыми, он все-таки достал, матерясь про себя, телефон. Взглянул на дисплей.
Атрофированные участки мозга начали оживать один за другим, как подснежники по весне.
Джессика. Его как бы "законная" девушка. Ведь уезжая они не расстались.
Твою мать! Твою же ты мать, а! Ну почему сейчас?
Но было уже поздно…
— Это она, да? — кивнула на телефон в его руках вмиг похолодевшая Веснушка. Только она умела так закрываться, за какую-то наносекунду. В буквальном смысле выползла из-под его тела и прижимающей сзади столешницы. — Ответь, она же волнуется.
— Это не срочно.
Но она уже, открыв дверь, скрылась в ванной, чтобы, гремя тазами, искать половую тряпку…
Поезд ушел. Финита ля комедия.
Ночью сон к Вишневскому почему-то не шел. Обычно как — только до подушки и моментально вырубился, а теперь нет. Он лежал, смотрел на мутные звезды через огромное окно спальни, где прошло его детство, и думал. И так сильно его сегодняшние мысли в этой же самой постели отличались от мыслей прошлых беззаботных лет.
Он думал о том, что произошло. Думал о своей дочери. О Веснушке.
Копался в себе, размышляя, чего он хочет.
В кровать свою это строптивое пламя хочет определенно, а в жизнь? Даже не так — хочет ли этого она.
Он никогда не делил с кем-то свои метры, это не было принципиальной позицией, но как-то было без надобности. А теперь вдруг подумал, что, наверное, проснуться с ней ему точно бы понравилось.
Прокопавшись до рассвета, в шесть утра он спустился вниз и выпил в полном одиночестве на веранде чашку кофе. Потом сделал пару кругов брасом в еще холодной воде бассейна. А потом… собрался и поехал в автосалон.
Нужно было с чего-то начинать.
— На сегодняшний день это, пожалуй, лучший семейный минивен, только посмотрите, какой просторный, функциональный и вместительный салон, интеллектуальная система управления, полный пакет сервисного обслуживания на два года и пять литров моторного масла в подарок.
Вишневский бросил на продавца косой взгляд "ты это серьезно сейчас про масло?" и заглянул в салон. Открыл дверь черного Chrysler Pacifica, опустился на водительское кресло, потрогал кожаную обшивку руля.
После маленькой и юркой Феррари эта бандура показалась ему неприлично огромной.
Минивен и он… ну кто бы подумать мог.
— Ну что, берете? — в окне показалось круглое лицо продавца. — Могу показать другую модель: Mercedes-Benz V-класса. Думаю, название уже говорит само за себя…
— Нет, не нужно. Пусть будет эта.
Выбравшись из салона, нашел в кармане бумажник и направился к кассе. Довольный продавец семенил следом, в сотый раз расхваливая уже перечисленные ранее качества.
— Если не устраивает цвет обивки сидений, могу предложить вам кожаные чехлы на выбор.
— Меня все устраивает.
— Также можно поменять…
— Спасибо, но нет.
— У нас очень богатый выбор…
— Ничего не нужно. А впрочем, — резко притормозив, обернулся Артур. — Юрий, да?
— Да.
— Кое-что мне все-таки надо — детское автомобильное кресло.
— Для мальчика или девочки?
— Девочка, — и добавил. — Дочь.
И почему-то именно сейчас, в автосалоне, покупая семейный минивен, он впервые ощутил себя отцом.
Вообще, о встрече сегодня с Веснушкой и Валюшей он не договаривался. Вчера они разошлись так себе: после звонка Джессики Аглая абсолютно закрылась. Протирала пол, домывала посуду, убирала со стола и даже размахивала веником — в общем, делала все, лишь бы минимизировать с ним контакт даже взглядом. Будто это не они только что целовались и лапали друг друга словно две малолетки на заднем дворе школы.
Разговор с Джессикой вышел рваным, но она была настолько милой, что он даже ощутил некую вину за свое скотское поведение. Она же не виновата в том, что он перегорел. И что вообще никогда не мог дать ей того, чего она хотела — она тоже не виновата.
Она хотела за него замуж, это он знал. С присущей всем американцам открытостью она свободно говорила на эту тему, но, как и все женщины, ждала от него первого шага. Совершенно безосновательно. Потому что повода думать о том, что у них что-то выгорит в далеком будущем, он никогда ей не давал.
Он просто спал с ней, возил по ресторанам, покупал различные побрякушки и на этом, собственно, все. Но он видел, как она смотрела на него — с обожанием. Восхищением… И надеждой. Она действительно хотела большего, а он просто уехал домой, к своим балалайкам и медведям, в суровую Россию.