Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
— Ну да! Хлюпик хлюпиком! Только девушек и может обижать!
— Обросший, — продолжала Лена. — Неопрятный. Прямо… фу! Юль, тебе его что, в магазине «все по тридцать восемь» за тридцать семь продали, что ли?
Возможно, напряжение сказалось, а возможно, разум совсем отключился.
Не суть. Да только, спрятав лицо во все еще дрожащих ладонях, Юля зашлась в приступе совершенно дикого безудержного хохота.
Вскоре ее поддержали и Белова с Синицыной. А Жуков, побагровев от злости, стремительно умчался прочь,
— Ты мне за это ответишь, дрянь!
— Не бойся! — успокоила ее Ирина. — Все будет хорошо!
Попова благодарно улыбнулась, перешагивая через букет желтых роз, все еще бесхозно валяющийся на крыльце, и тихо пробубнила:
— Спасибо, что вмешались. Я растерялась. Он раньше безобидный был…
— Не заморачивайся! — подмигнула ей Лена. — Ну что? Пошли на пару?
Обнявшись, девушки скрылись за университетской дверью.
Тяжело вздохнув, она собиралась последовать за ними, как вдруг услышала низкий мужской голос, продирающий до мурашек своей чувственностью:
— Попова?
Юля вскинула голову и с ужасом обнаружила в распахнутом окне второго этажа Каримова и Макарова. Оба они с любопытством наблюдали за всем происходящим прямо из кабинета кафедры. И все ее проблемы одним махом вышибло из головы. Осталась лишь одна… большущая.
«Серп! Серп! Проклятый Серп!»
— Да, Марат Евгеньевич? — проблеяла она, осознав, что все еще не ответила.
— Цветочки подними!
— За… Зачем?
— В урну выброси! — велел он грозно. — Штраф за мусор еще никто не отменял. После занятий зайдешь ко мне. А сейчас на пару! Бегом!
Секунду спустя окно на кафедре с грохотом захлопнулось.
Глава 7
Шестая пара закончилась в седьмом часу вечера. К тому моменту Юля чувствовала себя настолько уставшей и морально истощенной, что думала лишь о том, как бы поскорее вернуться в общежитие. Однако подобной роскоши позволить себе не могла — ей предстоял разговор с Каримовым.
Она понятия не имела, по какому «важнейшему» поводу он вызвал ее к себе, да только оттягивала визит в его кабинет до последнего.
«И что с того? Подумаешь, четыре пары уже прошло! Он сам сказал: после занятий! Вот и пойду после занятий! Но только… после всех… занятий!»
В глубине души Юля просто надеялась, что Серп давно ушел домой.
Что наконец-то сжалился над ней и не стал поджидать для очередной экзекуции.
Но нутро подсказывало — все надежды напрасны. Пусты.
Еще ни разу он не упускал возможности загрузить ее новыми поручениями.
«Ага! Или отчитать по полной программе из-за какой-нибудь мелочи!»
Сразу после звонка в аудиторию заглянул Макаров.
Призвав студентов к тишине, их куратор громогласно
— В общем, так, орлы! Мне выговор от руководства из-за вашего разгильдяйства и абсолютной неорганизованности не нужен! Причем от слова совсем! А это значит, что сегодня…
Виктор Эдуардович демонстративно посмотрел на свои массивные наручные часы, закрепленные на левом запястье, и продолжил:
— …ровно через два с половиной часа у нас намечается общий сбор у здания областной филармонии! Всей группой идем на КВН! Это ясно? Явка строго обязательна! Пересчитаю всех поголовно, как в детском саду, раз уж сами вы дисциплинироваться не в состоянии! Есть вопросы? Нет вопросов! Отлично!
Не дожидаясь ответной реакции, Макаров скрылся за дверью.
Попова же беззвучно застонала от отчаяния.
Уж чего-чего, а «веселья» в ее жизни и безо всяких игр хватало.
«Ну вот и выспалась, черт подери! Отдохнула! Хотя… Что если…»
Встрепенувшись, Юля торопливо запихнула в сумку все свои вещи и, ни с кем не прощаясь, выскочила из аудитории, намереваясь догнать их куратора.
— Виктор Эдуардович! — завопила на весь коридор. — Виктор Эдуардович! Постойте! Погодите! Мне нужно…
Мужчина остановился и выжидающе уставился на нее, внимательно разглядывая с высоты своего роста.
— Чего тебе, Попова?
Она редко давила на жалость, но сегодня был исключительный случай.
Состроив скорбную мину, Юля устало выдохнула:
— Можно я не пойду на КНВ? Пожалуйста!
— Это с какой такой радости?
— По личным причинам.
— Ты заболела?
Под этим пристальным сканирующим взглядом солгать она не смогла.
— Нет.
— Умираешь?
И снова:
— Нет.
— В таком случае позволь напомнить тебе, что ты у нас — староста. Образец для подражания! Человек, на которого должна равняться вся группа. Что значит не пойдешь? Ты обязана быть там, Юля! Причем одной из первых!
«Вот и все…»
От его ответа у нее болезненный комок в горле образовался.
Умом понимала — он прав в своих суждения. В требованиях. Только вот обида заволокла разум.
Плечи поникли под грузом ответственности. Глаза неестественно заблестели, и губы задрожали.
«Что ж… Назвался груздем — полезай в корзину! Да, я знала, на что шла, но… Неужели так сложно сделать исключение? Хоть разок? Другим-то делает! Да все преподы идут навстречу студентам! Всем. Только не мне…»
— Я поняла, — горько улыбнулась. — Извините.
Уважительно кивнув, Попова отступила на шаг.
И тут же услышала его тяжелый вздох. А после тихое:
— Ты у Каримова была?
Она отрицательно покачала головой.
— Ну так ступай! Помнится, он хотел поговорить с тобой.