Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
Юля нервно поерзала на стуле, ощутив легкий укол… ревности.
«Почему? Почему все относятся к ней с таким уважением? Чем я хуже?»
Внешне девушка старалась казаться спокойной. Но не внутри.
В ее душе извергался вулкан, испепеляя все на своем пути. И навязчивое желание расцарапать Каримову физиономию становилось нестерпимым.
«Зачем он так со мной? Постоянно отчитывает, как школьницу! Боже, так стыдно! И обидно! Очень обидно! Я не понимаю его! Не понимаю!»
В какой-то момент поток тягостных мыслей прекратился.
До
— Колись давай! Чего такого сверхъестественного ты натворила?
Ирина странно действовала на людей. Располагающе. В ней чувствовался некий… внутренний стержень. И несгибаемая воля. Глядя в ее пронзительно-зеленые глаза, Попова вдруг ощутила острую потребность выговориться.
— Ничего, — выпалила сбивчиво. — Просто устроилась работать официанткой в ночной стриптиз-бар. А Серп, оказывается, частенько там зависает! Пару раз даже подкатить ко мне пытался — по пьяни! А потом увидел в стенах ВУЗа и понял, что я его студентка. Представляешь, какой конфуз? Завкафедрой, а тут такое! Неудивительно! Теперь вот отрывается на мне по полной программе! Боится, что проболтаюсь… наверное!
— Вряд ли, — задумчиво протянула Ира.
— М-м-м? — недоуменно.
— Сомневаюсь, что он вообще чего-либо боится в этой жизни.
— Надеюсь, все же боится, — выплюнула язвительно. — Надеюсь, его личный кошмар реален! Надеюсь, он существует и сводит его с ума! Надеюсь, он не дает ему спокойно спать по ночам и пожирает изнутри! Надеюсь…
— Оу! — загадочно хмыкнула Синицына, прерывая ее на полуслове.
— Что?
— Осторожнее, красотка!
— В каком смысле?
— Ненависть — сильная эмоция! Самая сильная! Уж я-то знаю! Она поглощает тебя всю, без остатка. Мешает мыслить здраво. Ослепляет. Но если все же хорошенько приглядеться, за этим бесконечным круговоротом обид и недопонимания можно разглядеть нечто… большее. Гораздо большее!
— Ты на каком языке вещаешь? Я ни слова не поняла.
— От ненависти до любви один шаг, говорю, — улыбнулась Ирина. — Продолжишь ненавидеть его так же сильно — однажды влюбишься!
— Никогда! Ни за что! Ты… ты спятила, что ли?
— Нет! Но, по ходу… прилично опоздала с советом!
— Синицына!
— Не переживай! — девушка символично закрыла рот на замок. — Эта тайна умрет со мной! Я не из болтливых!
«Какая еще тайна? Какая, к черту, тайна? Не влюблена я в него!»
Подмигнув, Ира отвернулась от нее и принялась усердно конспектировать лекцию. Юля же себе места не находила, считая минуты до конца пары и искренне завидуя Беловой. Серп (по личной просьбе Макарова) освободил Лену от занятия и отправил на отработку прогулов к Виктору Эдуардовичу.
Тайком поглядывая на Каримова, Попова могла думать лишь об одном:
«Когда же ты настоящий? Здесь, за кафедрой? Или там… в лесу?»
Едва прозвенел звонок, мужчина покинул аудиторию.
Недолго думая, Юля ринулась следом.
— Марат Евгеньевич! — окликнула его, настигнув в коридоре.
— Не сейчас, пташечка! — приглушенный рык.
Поддавшись странному импульсу, какому-то… необъяснимому порыву, она настойчиво схватила заведующего кафедрой за локоть, удерживая на месте. А затем, глядя ему прямо в глаза, твердо отчеканила:
— Нет, сейчас!
Глава 15
Изумленно
— Солнышко, ручки-то при себе держи! Ты же не хочешь, чтобы в ответ я начал распускать… свои? М?
Марат выразительно посмотрел на ее ладонь. Юля же не сдвинулась с места. Пребывая в какой-то пугающей прострации, она продолжала удерживать его.
И дрожать, с ног до головы покрываясь мурашками. От страха. От волнения. От необъяснимого трепета, вызванного их внезапной близостью.
Сквозь тонкую ткань рубашки она чувствовала жар его тела.
Твердость мышц. Силу, бурлящую в этом человеке.
— Нет! — судорожный вдох. — Не хочу! Но…
— Тогда не провоцируй! — прервали ее на полуслове.
— …это единственный способ заставить вас остановиться!
— Да неужели? — скептически.
Каримов сделал крохотный шаг навстречу, будто намеренно вторгаясь в ее личное пространство. Будто намеренно подавляя ее своей сумасшедшей аурой. Ощущая неловкость каждой клеточкой кожи, Юля отдернула руку, словно обожглась, и медленно отступила назад. На безопасное расстояние.
Туда, где было легче дышать. Туда, где сердце грохотало в груди чуть слабее.
Туда, где рассудок немного прояснялся. Следующие секунды прошли в неловком молчании. Наконец, отвесив себе мысленную затрещину за излишнюю эмоциональность, Попова тихо поинтересовалась:
— Что случилось, Марат Евгеньевич?
Мужчина тяжело вздохнул. В одной руке он сжимал папку с документами.
А вот вторую, свободную, ладонь поспешил раздраженно запихнуть в карман брюк, словно заранее принял меры, чтобы ненароком не прикоснуться к ней.
— Что ты имеешь в виду? — отозвался завкафедрой, прожигая в ней дыры своим зловеще-задумчивым взглядом. — Конкретизируй вопрос!
Нервно сцепив в замок дико дрожащие пальцы, Юля грустно улыбнулась.
— Что я такого сделала? За что вы меня наказываете?
— Ты опоздала на полчаса! Я ставлю пропуски и за меньшее!
— Я не об этом!
— А о чем?
— С того дня, как вы помогли мне, моя жизнь перевернулась с ног на голову! — затараторила сбивчиво, заикаясь, теряя мысль. — В тот вечер вы показались мне… А, неважно! Вас же будто подменили на следующее утро! Сейчас вы такой грозный и… холодный, как ледышка! Но там… в лесу вы были… другим! А потом…. Боже! Вчера вы даже торт из моих рук брать отказались! Знаете хоть, как это обидно? Я же от чистого сердца и без какого-либо умысла! Просто отблагодарить хотела. Встала пораньше, чтобы купить его. А вы… Марат Евгеньевич, что происходит? То вы игнорируете мое существование и в упор меня не замечаете, то мчитесь ко мне на помощь черт знает куда, успокаиваете, заботитесь! А потом ни с того ни с сего срываетесь на мне, устраивая публичную «порку»! Зачем? Для чего? Что с вами не так?