Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
Взгляд темно-карих глаз сделался острее битого стекла.
— Осторожнее, Попова! — предостерегающе. — Мое терпение не безгранично!
— Вон из моей комнаты! И… из моей жизни!
— Последнюю фразу повтори! — прозвучало раздраженно.
— Легко! — на эмоциях повысила голос. — Скатертью дорога! Катитесь!
Тяжело дыша и дрожа всем телом, Юля в очередной раз указала ему на дверь. И на сей раз ее гневная тирада возымела свое действие.
Надменно прищурившись, Серп зловеще оскалился:
— Сама
Он вылетел в коридор, едва не сорвав дверь с петель.
Злой как черт. Красивый как бог. Опасный как губительная радиация.
В ту же секунду на пороге нарисовались перепуганные Тоня, Эля и Нефедова. Последняя, уперев руки в бока, требовательно гаркнула:
— Что произошло? Что сейчас произошло?
Юля сама не знала, откуда силы взялись.
Но она смогла спокойно отрапортовать коменде:
— Все в порядке, Мария Егоровна!
— И это, по-твоему, в порядке? Ты хоть понимаешь, с кем так разговариваешь? Чем ты его так разозлила? Ой, святые угодники! Что же теперь будет?
— Все будет хорошо, — устало выдохнула Попова, — он сам виноват и очень скоро осознает это!
«Ведь… осознает же? Иначе мне… конец!»
Нефедова осуждающе поцокала языком:
— Ну, раз уж ты у нас такая смелая, что готова в одиночку против Каримова пойти, значит, сама с ним и договаривайся! А я рисковать своим рабочим местом и подставляться ради тебя… не буду!
— О чем вы, Мария Егоровна? — осторожно поинтересовалась Тоня.
В ответ прилетело возмущенное:
— Все! Прищучили нас за дисциплину! Вернее, за ее полное отсутствие. Я же как лучше хотела, всем помогала и навстречу шла, если уважительная причина имелась. А теперь никак! Работаем с сегодняшнего дня строго по уставу. Общежитие закрывается ровно в двадцать три часа. Кто не успеет вернуться к этому времени, будет сидеть в фойе до восьми утра. Вот так-то!
Эльвира и Тоня сокрушенно застонали.
А Юля… Юля просто схватилась за голову:
— Но как же, Мария Егоровна? Я же работаю! Мне… я… Боже!
— Значит, найдешь себе другую работу! — осталась непреклонна Нефедова. — Вы молодые, вас везде возьмут. А вот мне, даме предпенсионного возраста, лучше за свою должность попридержаться!
— Пожалуйста! Я умоляю вас! Мне нужна эта работа! Именно эта!
— Ничего не знаю и знать не хочу!
Не прощаясь, коменда вышла из их комнаты и прикрыла за собой дверь.
Попова в тот же миг рухнула на пол — ноги ее уже не держали.
— Эй, ты чего? — ласково гладила по голове Тоня. — Успокойся!
Но девушка не могла успокоиться. Не могла.
Все наложилось одно на другое и нашло выход в глобальной истерике.
Слезы градом стекали по ее щекам. А в груди жгло будто каленым железом.
— Что мне делать? — скулила Юля, раскачиваясь в извечной позе горя. —
Эльвира наполнила бокалы вином. Расположившись с ними на полу, протянула напиток обеим соседкам и заговорщицки подмигнула:
— Не плачь раньше времени, дорогуша! Мы поможем тебе!
— Это как же? — шмыгнула забитым носом Попова.
— На первом этаже есть одна комната, которая не попадает в объективы камер наблюдения. Только она. Одна-единственная. Торцевая. Парни случайно узнали об этом у одного из вахтеров и…
— Что «и»?
— Спилили решетку на окне! Она стоит там чисто для маскировки!
Юля уставилась на соседок зареванными глазами, все еще не понимая, к чему они клонят. Тоня задорно хихикнула, делая крупный глоток из своего бокала:
— Это наша тайная «дорога жизни». Если договоришься, парни будут впускать тебя через свое окно в любое время дня и ночи. Но не бесплатно, конечно. Придется им проставиться.
Попова стыдливо растерла слезы по своим щекам, осушая кожу.
— Правда?
— Стали бы мы тебе врать? — обиженно. — Работай себе сколько влезет!
«Господи, — возвела очи к небу, — спасибо!»
Облегченно вздохнув, девушка сделала крупный глоток из своего бокала.
Глава 24
— Нет, я тебя не понимаю! — сквозь сон до Поповой донесся приглушенный голос Эльвиры. — Тонь, ты бессмертная, что ли? Ты зачем Серпу соврала?
— А что мне оставалось? — сокрушалась вторая соседка. — У меня свидание сегодня вечером! Нет у меня времени готовиться к его завтрашней лекции!
— Сумасшедшая, да? — снова Эля. — Каримов и так лютует всю неделю! Сама знаешь, весь ВУЗ из-за него волком воет! У него по струночке сейчас не только перваши ходят — он решил все курсы за жабры взять! А тут ты со своим псевдо-отравлением! Совсем дура? Забыла, с кем дело имеешь? Ты хоть представляешь, что тебя ждет, если ты справку не добудешь?
Антонина тяжело вздохнула, а после тихо пробубнила:
— Нет, не забыла! И я по-прежнему панически боюсь его. Прямо панически. Но… остаться старой девой боюсь гораздо сильнее! Мне почти двадцать один, а я все в девственницах хожу! И от этого… чувствую себя ужасно! Ущербной себя чувствую! Мне нужно строить свою личную жизнь. Срочно!
— Ну что ты несешь? Ну какая старая дева? Ты себя в зеркале видела? Тоня, ты выглядишь, как девочка с глянцевой обложки модного журнала! Да на тебя парни слюной исходятся. И Денису твоему черной завистью завидуют! Но я действительно не понимаю, почему ты своего парня к себе не подпускаешь! Сама хочешь от девственности избавиться, но при этом хранишь ее, как величайшую ценность! Мне реально Дена жалко! Может хватит его мурыжить уже, а? Он же не железный, Тоня! Так нельзя!