Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
— Так не целуйте, — противореча самой себе, подставила шею под его губы, — я вас об этом не прошу…
Марат прочертил языком влажную дорожку на ее коже. От ключицы до уха.
Затем прихватил зубами чувствительную плоть, вынуждая Юлю вздрогнуть. Сквозь нее словно двести двадцать вольт пропустили. Тело запылало огнем. Ее судорожный всхлип разбавил тишину пространства. Теряя над собой контроль, девушка что есть мочи вцепилась в широкие мужские плечи.
— Да неужели? — отозвался Каримов севшим голосом,
— Какая?
— Хотя скорее уж… предложение! — мужчина запустил руку под ее блузку.
— Какое?
— Выгодное!
— М-м-м! — Юля выгнула спину, когда он провел ладонью между ее лопаток прямо по голой коже. — А подробнее?
— Легко! — сообщили ей безбожно хрипло в перерывах между ласками. — Я хочу, чтобы ты… раз и навсегда… выкинула из своей головы… мысли о… хирургической дефлорации! Все должно происходить совсем иначе, понимаешь? За твой отказ от этой дикой процедуры я готов тебе заплатить!
Юля почувствовала себя так, будто на нее внезапно опрокинули ведро ледяной воды. Все наваждение развеялось в ту же секунду.
— Чт-то? — выдохнула изумленно. — Что вы сказали?
— Откажись от этой идей!
— Я ослышалась, или вы только что предложили мне… продать вам… себя?
Заметив перемены в ее настроении, Марат отстранился и заглянул ей в глаза. Его брови хмуро сошлись на переносице. Тяжелый вздох сорвался с губ:
— Я не так сказал, Юля! Совсем не так!
— Именно так! — воскликнула Попова, отталкивая его от себя. — Вы снова пытаетесь купить меня! Как и в нашу первую встречу!
Вопреки ее стараниям, Каримов опять придвинулся к ней и яростно бросил:
— Нет, милая! Я пытаюсь удержать тебя от ошибки! И от ее последствий!
— От каких еще последствий?
— От страшных, полагаю! — впился в нее совершенно обезумевшим взглядом. — Я ведь даже не представляю, что сделаю с тобой, если ты ослушаешься!
Юля соскользнула со стола на пол и воинственно вскинула подбородок:
— Вот и проверим!
— Юля! — грозно.
— Дать бы вам по морде, Марат Евгеньевич!
Мужчина нежно провел костяшкой пальца по ее щеке.
— Лучше просто… дай! — сообщил чуть заторможенно. — Мне!
Молчание. Обоюдное рваное дыхание. Одичавший взгляд глаза в глаза.
И вспышка. Ослепляющая разум. Дурманящая сознание.
Скручивающая в клубок все ее внутренности.
Сложно сказать, кто из них на кого набросился.
Сложно определить, кто сдался первым.
Но уже в следующую секунду, глухо постанывая от удовольствия, они отчаянно целовались, жадно вгрызаясь в губы друг друга.
Это было сродни помешательству. Сродни чистейшему безумию.
Юля не могла противиться его напору. Она просто уплывала.
Однако все прекратилось
Нарушителем спокойствия оказалась Татьяна Петровна — их декан.
Маркелова начала верещать прямо с порога:
— Марат Евгеньевич, это что еще за новости с…
Вперившись в Юлю (раскрасневшуюся и наверняка взъерошенную) настороженным взглядом, женщина резко замолчала. Удивленно вскинув брови, переключила свое внимание на Каримова. Затем снова на Юлю.
Только спустя пару секунд, показавшихся вечностью, она спросила:
— А что здесь происходит?
В течение следующих двух пар Юля просто сходила с ума от беспокойства.
От страха неизвестности в венах стыла кровь. Воображение услужливо подкидывало все более ужасающие варианты дальнейшего развития событий. Нет, она не знала, о чем Маркелова беседовала с Каримовым, и как он объяснил ей, почему был застигнут наедине со своей студенткой в таком… провокационном внешнем виде. Все элементарно — ей не позволили узнать. Игнорируя вопрос Татьяны Петровны, Марат силой вытолкал Юлю за дверь. Называя вещи своими именами — он принял весь удар на себя.
А тот был неслабый, судя по всему. Ведь одногруппники без умолку трещали о том, что слышали крики, доносящиеся из кабинета Серпа, когда проходили мимо. И данный факт порождал самую настоящую панику в ее душе.
«Она догадалась, чем мы занимались? — рассуждала тревожно. — Или нет? Или да? Ой, мамочки! А если все же да? Господи, спаси наши головы!»
Однако в этот раз господь оказался глух к ее мольбам.
Сразу после звонка со второй пары в их аудиторию заглянула ближайшая помощница Маркеловой и голосом, от которого содрогнулись стены, проорала:
— Попова, в деканат!
Чувствуя, как от волнения цепенеют конечности, а внутренности сиротливо липнут к позвоночнику, Юля все же уточнила:
— А кто вызывает? Каримов?
Секретарь Татьяны Петровны закатила глаза:
— Разве я сказала, что тебя хотят видеть на кафедре? В деканат!
— Поняла я! — отмахнулась нервно. — Поняла! Спасибо!
«Черт! Черт! Черт!»
Деваться было некуда. Торопливо запихнув в сумку все свои вещи, она выскочила из аудитории, даже не попрощавшись с ребятами. Успокоиться не удавалось, хоть до ста мысленно считай, хоть до миллиона. И тем не менее в кабинет декана Попова вошла, сохраняя внешнюю невозмутимость.