Тадж-Махал и сокровища Индии
Шрифт:
Прошло немало времени, прежде чем подчиненные увидели выполненный из дерева макет мавзолея, поразивший их совершенством форм и пропорций. Таким образом Шах-Джахан приступил к осуществлению своего замысла. Он выполнил обе просьбы умирающей жены, потратив на строительство мавзолея столько же лет, сколько они прожили с Мумтаз.
Занявшись возведением мавзолея, Шах-Джахан воспринимал это как главное дело своей жизни. О пережитом горе окружающим напоминали лишь седые волосы правителя и затаенная грусть в карих глазах. Его плечи вновь распрямились, его энергия и работоспособность поражали. Когда Шах-Джахана спрашивали, как ему это удается, ответ был одним: ни часу праздного
В 1657 г. Шах-Джахан тяжело заболел. Как уже говорилось, этим обстоятельством воспользовался его сын Аурангзеб. Он арестовал отца и заключил его, еще не окрепшего после недуга, в Агру, в Красный Форт, под домашний арест. Аурангзеб захватил престол и девять лет продержал отца взаперти.
Тяжело было Шах-Джахану смириться с жестокостью сына. Единственным утешением для него было то, что он из своих покоев мог видеть Тадж-Махал. Он писал прошения к сыну, где униженно умолял его похоронить рядом с Мумтаз.
Перед смертью Шах-Джахан сильно ослаб и не мог подходить к окну, чтобы созерцать последний приют возлюбленной. Он умер, глядя на отражение мавзолея в крошечном вогнутом зеркальце, вмурованном в стену. Аурангзеб выполнил его просьбу, похоронив рядом с Мумтаз-Махал.
Спустя долгие годы возлюбленные снова были вместе. На их надгробиях всегда живые цветы. Это дань памяти и восхищения вечно живой Любви.
…Слезам, оплакивающим любовь,ты пожелал придать вечную жизнь…ты… поймал время в сеть красоты,и бесформенную смерть увенчалбессмертием формы.Тайну, которую ты в ночной тишиПоведал на ушко любимой,Хранит теперь каменьВ вечном молчании своем.…мрамор все еще шепчет звездам:Жемчужина Индии
Тадж-Махал прекрасен в любое время суток. Это сон и явь, величие и невесомость одновременно. Это скорбный реквием и возвышенный гимн великой любви. Его строгие формы внушительны, ясны и нежны. В спокойном, мягком облике Тадж-Махала явственно проступает непоколебимая и несокрушимая сила.
На рассвете его купола и минареты окрашиваются в теплые розовые тона. Днем он предстает во всем великолепии тонкого каменного кружева, сверкающего на солнце.
Лунными ночами кажется, что это сияющий сказочный замок, сотканный из лунных лучей и вознесшийся над земною тьмой, в котором обитают добрые феи, прислуживающие прекрасной принцессе. Мавзолей Тадж-Махал стал признанным символом любви, воспетым поэтами всех стран и народов.
Поражает музыка линий и форм, их полная гармония с окружающим пейзажем. Поэты сравнивали купол мавзолея с облачком, застывшим на призрачном воздушном троне. На закате сиреневое печальное мерцание ниш и порталов оттеняет розовые отблески догорающего солнца на стенах Тадж-Махала.
В эпоху правления Шах-Джахана Агра наравне с Дели считалась столицей империи. По сложившейся вековой традиции в столичном пригороде, на берегу реки Джамна, и было решено возвести здание мавзолея для безвременно ушедшей любимой жены падишаха. Место для строительства Шах-Джахан выбрал настолько удачно, что до сих пор ни одно землетрясение не причинило серьезного ущерба мавзолею.
Шах-Джахан был очень образованным правителем. Он прославился не только как умелый стратег и талантливый полководец, но и как падишах-архитектор. Ему нравилось тратить сокровища из казны на возведение прекрасных дворцов и величественных фортов.
Иностранные правители, побывавшие в Индии, стали называть ее царством белого мрамора. После приема у падишаха они долго не могли прийти в себя от красоты дворцов.
На стене «Диван-и-кхаса», в верхней ее части, почти под самым серебряным потолком, вилась надпись, украшенная резьбой и инкрустацией драгоценными камнями:
Шах-Джахан пригласил в Агру самых лучших архитекторов. Приехали мастера из Турции, Самарканда, Бухары, Багдада, Шираза и Дамаска. Деревянная модель мавзолея была выполнена по проекту персидского архитектора устада (мастера) Мохаммеда Иса Кхана. Это был византийский турок, ученик Синана, одного из лучших турецких архитекторов, грека по происхождению.
Он же и возглавил строительство. Большую часть работ по отделке здания Иса Кхан препоручил своему ученику, устаду Ахмаду. Купол же был возведен Исмаил Ханом. Он сделал его изящным, легким и увенчал широким коническим навершием в виде розетки из лепестков лотоса и устремленным ввысь девятиметровым шпилем, сверкающим позолотой.
Купол обрамлен четырьмя башенными павильонами, которые под любым углом зрения кажутся примкнувшими к нему. Поэтому купол никогда не производит впечатления изолированного, боковые купола, минареты и шпицы по углам мавзолея подкрепляют его устремленность в небо.
Для удобной доставки материалов при возведения купола была построена рампа длиной 2 мили. Легенда гласит, что, когда постройка была завершена, Шах-Джахан приказал отрубить правую руку главному архитектору, чтобы никогда и никто уже не мог повторить этот шедевр.
Судя по старинной легенде, к строительству были привлечены европейцы: венецианский и французский архитекторы, но, к сожалению, их подлинные имена неизвестны. Возможно, их вкладом стал роскошный парк вокруг мавзолея.
По другим данным, в отделке дворца принимали участие венецианский ювелир Джеронимо Верронео и французский золотых дел мастер Огюстэн де Бордо, участвовавший в отделке знаменитого Павлиньего трона Шах-Джахана в Дели.
Согласно архивным документам, Шах-Джахан и сам участвовал в планировке парка и окружавших мавзолей построек. Чтобы в казну поступало больше денег, падишах обложил крестьян новыми тяжелыми налогами.
Мастеров, работавших над возведением купола, художников-каллиграфов, ювелиров, специалистов по мозаичным работам и инкрустации щедро вознаграждали, а вся забота о простых рабочих и ремесленниках сводилась к тому, чтобы они не умерли с голода.
К строительству было привлечено более 20 тысяч человек. Чтобы разместить их, был построен небольшой городок Мумтаз-Абад. Почти 20 лет ремесленники ютились в его убогих хижинах, влача жалкое существование. Многие умирали от непосильного труда, но на их место тут же привозили других.