Таежная история
Шрифт:
Встав на четвереньки неловко поползла по мертвой, еще теплой медвежьей туше, перегородившей проход, то и дело оскальзываясь на густой шерсти. Сильный мускусный запах от меха раздражал ноздри. Боль от потревоженной раны резанула стопу, я стиснула зубы, удерживая стон. Внутри все ликовало от радости и благодарности спасителю, успевшему вовремя. Неловко скатившись по лапе, предстала перед спасителем на коленях, щадя больные ноги. Подняла голову и робко глянула под капюшон, с этого ракурса заметив неестественно бледный подбородок и красивый абрис чувственных губ. Мужчина оглядел меня, развернулся и присел
Глава 8
Глава 8
— Извини, постараюсь аккуратнее, — охотник легко преодолевал завалы мусора, гибко скользя внутри раскуроченного салона. Трупы исчезли. О них напоминали темные пятна крови на полу.
Я прижалась к широкой спине, осторожно обхватив шею и вдохнула. Мужчина ничем не пах.
Точно охотник. Специально избавляется от запаха, чтобы зверье не пугалось и подпускало близко. Вот почему медведь его не почуял и дал себя убить. Интересно, чем он запах убирает?
— Специальные химические препараты, — равнодушно ответил мужчина, отвечая на незаданный вслух вопрос. — Вот от тебя несет за версту.
— Я духами раны промывала, — попыталась оправдаться. — Боялась, нога гноиться начнет.
Мы появились у выхода, и охотник пружинисто спрыгнул на землю, двинулся в лес, старательно обходя места, где пролилась кровь.
— Помогло? — в голосе мне послышалась ирония.
— Воспаления нет, — ответила, немного обидевшись, и твердо решила выяснить все о личности спасителя. Я буду не я, если на телевидение не выйдет репортаж о моем чудесном спасении и мужественном спасителе. Страна должна знать своих героев! — Вас как зовут? Вы местный? Охотитесь тут?
— Охочусь. Зовут меня Рау, — немного подумав, скупо ответил мужчина.
— А я Руслана Селиванова. Можно просто Лана, — представилась и вжалась в спину, прячась от хлестких веток. — Я журналист. Летела в Вилюйск на праздник летнего солнцестояния. Со мной оператор Миша… был…
Вспомнив бездонные от ненормально расширившихся зрачков глаза Михаила, подавила истерический всхлип. Не хватало устроить истерику посреди леса. И чтобы отвлечься, завертела головой, определяя направление движения. Судя по мелькающему в разрывах туч солнцу, мы двигались на север или северо-запад.
— Рау, вы не подскажите, день недели какой?
— Самый длинный день в году был вчера, — странно ответил мужчина, и я отстала с расспросами, поняв по тону, что время заткнуться.
Мужчины не любят навязчивых болтушек. Ему тяжело и меня тащить, и ружье, еще я заставляю говорить. Он и так из-за меня трофей бросил. За ночь тушу потреплют волки, испортят шкуру. Лучше не спрашивать, а самой говорить, про себя рассказывать.
— Странно, два дня прошло, а самолет до сих пор не нашли?
— Это аномальная зона на сотни километров, — ровным голосом произнес охотник, опровергая предположение об усталости. — Связь плохая. Приборы барахлят. Пилоты в курсе, и облетают это место. Да и люди стараются не забредать. Вот зверью тут раздолье.
Он махнул рукой в сторону белки, рванувшей по стволу сосны.
Про электромагнитные аномалии я слышала, знала, что живущие в таких
Может он на сезон приехал? Поохотится и домой. Может их вообще целая компания…
— А вы один живете? — поежилась, представляя его дом, осаждаемый волчьими стаями и медведями ежедневно.
— Один…
— Не страшно одному?
Вместо ответа, мужчина легко поднырнул под поваленный ствол дерева и замер, прислушиваясь и вглядываясь в плотную зелень листвы неподалеку стоящих кустов орешника. Я охнула, не ожидая такого маневра.
— Тс-с-с, — шикнул на меня охотник, вскинул ружье и прицелился, осторожно раздвигая дулом тонкие, осиновые веточки.
Я сжалась, заткнув уши ладонями, но ожидаемого грохота выстрела не последовало. Только знакомый сизый дымок взвился, растворяясь в чистом, лесном воздухе.
— Сегодня будет бульон из куропатки, — заявил Рау, подняв тушку пестрой, лесной курочки.
Несмотря на легкий озноб и тупо пульсирующую боль в сломанных пальцах, есть хотелось, и желудок радостно поддержал идею охотника о бульоне. Представляя, как ем наваристый суп, незаметно отключилась, очнувшись лишь, когда тело растянулось на жестковатой поверхности, немного пахнущей прелью. Взгляд прошелся по низкому потемневшему от времени бревенчатому потолку, крохотному окошку, с замурзанными стеклами, едва освещающими пространство небольшой комнатушки, по заваленному электронным хламом столу, на котором лежал мой рюкзак и ружье. Мне показалось, что над пластиковым листком крутиться полупрозрачная голограмма увеличенного участка карты какой-то местности. Даже пульсирующую красную точку и строки из непонятных зеленых символов, быстро сменяющих друг друга, разглядела. Хотела поинтересоваться, что это, как вся конструкция мигнула и исчезла. На меня надвинулась тень, закрывшая свет.
Осторожные руки сунули под голову подушку, тело прикрыли мягкой тканью. Озноб не прекращался, и я с благодарностью мурлыкнула что-то заботливому мужчине, заползая под одеяло с головой и проваливаясь в сонное забытье.
* * *
— Проснись, нужно посмотреть раны, — пальцы осторожно тряхнули за плечо в попытке разбудить. — У тебя начинается лихорадка. Нужно принять лекарство.
— Миша, отвали. Дай хоть раз выспаться, — недовольно пробурчала я, зарываясь обратно в кокон одеяла, отгоняя назойливого шутника-оператора.
Через секунду ногу до колена прострелила боль. Я вскинулась, но тут же рухнула обратно, прижатая сильной рукой.
— Я предупредил, — пресек мою попытку возмутиться охотник, ловко отрезая кусок брючины, пропитанный засохшей кровью. — Я сделаю пару инъекций, воспаление прекратиться, и опухоль сойдет. Одену фиксатор на стопу. Через пару дней сможешь начать ходить.
Чувствуя, что чужая ладонь больше не удерживает спину, я с трудом села и попыталась разглядеть своего спасителя. Мужчина снял плащ, но капюшон темной спортивной куртки, глубоко надвинутый на глаза, скрывал лицо. Легко поднял на руки, словно я ничего не весила, и перенес на лавку ближе к окну, где осторожно осмотрел синюшную, раздутую до размера слоновьей ноги, правую стопу и корку запекшейся крови на левой лодыжке, скрывающей рваную рану.