Таежные отшельники
Шрифт:
Ночью небо изумительное! Звездное-звездное! Кажется, что это не оно над нами, а мы бродим в космосе среди ярких звезд — такое оно объемное и близкое!
1 сентября. Ждем самолет. Все мысли уже дома. Светланка, наверное, уже пошла в школу. Утро сегодня было солнечное. Затем погода быстро менялась, несколько раз шел дождь. К 17 часам прилетел АН-2, но еще целый час не могли вылететь, т. к. подул сильный ветер в каньоне Абакана. В 18 часов 8 минут взят курс на Таштып. Минут через 10 полета слева по курсу появилась синяя мгла — грозовой фронт. Справа — освещенные солнцем горы с белыми гольцами на самых высоких вершинах. Мы идем по середине. Самолет беспрерывно бросает из стороны в сторону, вверх-вниз. Слева сверкают молнии, а справа видна величественная панорама бесконечных гор. Самая высокая гора на нашем пути, по словам летчиков — 2400 м над уровнем моря. Около 30 минут идем вдоль грозового фронта. Наконец горы стали более плоскими, появились дома селений (д. Матур), пашни и вот мы уже садимся на поле аэродрома в Таштыпе. Лесники подают к самолету автобус и мы снова в гостинице
2 сентября. На автобусе лесхоза отправляемся из Тоштыпа в Абакан. Там берем билеты на поезд и, мысленно благодаря всех, помогавших нам в этой экспедиции, в 15 часов 35 минут отбываем в Красноярск. Несколькими минутами раньше, также в Красноярск, уехал одессит Вячеслав, тот самый, который ходил с нами к Лыковым. Как все-таки бывает в жизни странно — за полмесяца с человеком ранее тебе совсем не известным, встречаешься дважды, в местах, отдаленных друг от друга на сотни километров, причем без предварительной договоренности. Бывают же такие совпадения! Вячеслав рассказал как он, уйдя с нашей стоянки у Лыковых, шел к геологам. Дорожка была не совсем гладкая! Сначала он, переходя вброд Абакан, оступился на камнях и изрядно искупался, едва не погубив свою фотоаппаратуру. Потом он увидел лосиху и решил подобраться к ней поближе, чтобы сфотографировать. Едва он взвел затвор фотоаппарата, как из чащи выскочил могучий лось и попер прямо на него. Только молодые ноги спасли незадачливого фотографа от могучего защитника лосихи! Далее, идя по тропе, Вячеслав вдруг обнаружил, что потерял топорик. Решил пройти назад по тропе и поискать его. Действительно, пройдя несколько десятков метров, он обнаружил свой топорик, лежащий возле большой колодины. Нагнулся, взял его, а когда разогнулся, то в нескольких метрах от себя увидел медведя, выходящего из леса. На миг оба замерли, а затем бросились в разные стороны. Вероятно, медведь шел по следу Вячеслава (так же, как в 1980 году в этих же местах он шел по нашему следу), но не ожидал, что человек вернется. Впрочем, что было у него на уме, мы можем только предполагать! Для Вячеслава же эта встреча была мощным стимулом, позволившим ему в скором времени очутиться в поселке геологов. Вот она, матушка-тайга! Одному в ней бывает неуютно.
За окном проплывают поля и леса Минусинского района — красивые осенние картинки. Но как отличается этот пейзаж, красивый, но какой-то окультуренный, цивильный, от могучей, резкой и «непричесанной» горной Саянской тайги! Однако, через несколько часов картина за окном вагона начинает меняться, она становиться более суровой, мрачнеет. Уже нет желтизны осенних полей, светло-веселых березовых перелесков. Пространство за окном заполняется зеленым цветом хвойной тайги. Поезд втягивается в Саянские горы. И вот мы уже ползем вдоль одной из красивейших рек Саян — Кизира. Его зеленовато-синие воды поблескивают среди гор, и кажется он тихим и спокойным. Но это только из окна вагона! Вспоминаю, как несколько лет назад я путешествовал по нему в лодке. Вблизи Кизир воспринимался совсем по другому. Как и все реки Саян, он был разный: то спокойный и мирный, то быстрый, стремительный по шиверам и угрожающе ревущий на порогах. Вот впереди показалась знакомая гора, клином вдающаяся в реку. Кизир ударяется в каменный лоб горы и, выгнувшись стремительной дугой, летит дальше. А на «обочине» этого стремительного пенистого потока, под прикрытием скалы, образуется огромный водоворот и бездонная яма. Вспоминаю, как на этом месте, спинингуя с лодки, я с нетерпением и каким-то замиранием и холодком в груди все ждал, что вот сейчас из мрачно-зеленоватых глубин омута вынырнет огромный таймень и схватит золотисто-красную блесну. Ведь не может же быть, чтобы в этой бездонной яме не было многопудовых рыбин! Однажды, правда на другой реке Саяна — Чуне, мне уже приходилось тащить такую рыбину, примерно из такой же ямы под порогом. Сначала я подумал, что блесна зацепилась за камень или корягу, но затем «коряга» медленно пошла на меня. Чувствуя, что тащу необыкновенную рыбину, я позвал на помощь своего друга Юрия. Тот подошел к самой воде и приготовился помочь. Но как только я подтащил тайменя к берегу, он ударил хвостом, окатив нас с головы до ног водой, леска зазвенела и тут же ослабла. Выкрутив леску и блесну, мы разинули рты от удивления. На двух тройниках 12 и 14 (!) номера 5 жал крючков не было! Их срезало как ножом! Представляю, что это за таймень был!
Поезд все выше взбирается в горы, начинаются тоннели. Едем по трассе «Мужества». Мелькают станции, названные по имени первопроходцев трассы — Кошурникова, Стофато, Журавлева. Уже к вечеру, когда почти стемнело, впереди появляется «Чертов мост», или, как его еще называют, мост «Мужества». Он перекинут между двумя скалами через ущелье. Поезд подбирается к мосту на тихом ходу с крутого поворота. Вот он втягивается в тоннель и, выйдя из него, уже оказывается совсем близко от моста. Медленно, как бы ощупью, въезжаем на мост. Хотя уже сильно стемнело, картина, открывающая с моста, впечатляет. Далеко внизу поблескивает речка, а наш поезд словно повис в воздухе между двумя огромными горами. Грандиозное и запоминающееся зрелище!
3 сентября. Утром мы в Красноярске. На перроне прощаюсь с товарищами по экспедиции и бегу на автобус. Доезжаю до остановки Сурикова, а там пешком по ул. Маркса. Половина восьмого утра. Светланка сейчас должна идти в школу. Перехожу на ту сторону улицы, где она обычно ходит, и сразу вижу дочку, идущую навстречу. Однако она равнодушно скользнула взглядом по мне и пошла дальше, не признав в этом бородатом и изрядно отощавшем человеке с большим рюкзаком своего папу. Окликаю. Как радостно вспыхнули глаза, и она летит
Дочь бежит в школу, а я домой. Оказывается, идти по асфальту необыкновенно легко. А раньше я этого как-то не замечал. По пути встречаю несколько знакомых соседей. Но все они проходят мимо, не здороваясь. Вероятно, я очень «здорово» выгляжу, если никто меня не узнает. Но вот и дом! Все же как хорошо, что он существует на свете и в него можно возвращаться после дальних странствий!
Глава вторая
Вновь к Лыковым
4 декабря 1985 года. Завтра планируем выезд в Таштып и далее к Лыковым. Состав экспедиции почти прежний: художник Эльвира Викторовна Мотакова, писатель Лев Степанович Черепанов и я. Как утверждают мои близкие знакомые, выразительно покручивая указательным пальцем у виска, мы ненормальные люди — психи. С точки зрения обывательской психологии это, вероятно, так и есть. Ведь на улице 32–34 С мороза, а в тайге, наверное, еще хлеще. Идти в такую погоду к Лыковым — это, мягко говоря, несерьезно. Но, как ни странно, именно это и привлекает. Испытать себя, глянуть на те места (уже виденные нами осенью и летом) в это глухое время года, почувствовать мощь и суровость Саянской тайги зимой, ощутить и прочувствовать жизнь этих отшельников в крайне экстремальной ситуации — так интересно и важно, важно для понимания мира, познания людей, природы и самого себя.
Вечером звонок из Абазы, говорит Николай Пролецкий, наш товарищ по предыдущему походу. Он узнал от геологов, что мы собираемся к Лыковым, и спешит нам дать последние новости и информацию к размышлению. Оказывается, что он был у Лыковых неделю назад, когда еще не было сильных морозов. Лыковы живы-здоровы, передавали нам привет. Снега в тех местах пока не очень много — сантиметров тридцать. Ледостава на р. Абкан еще нет и нужно ее несколько раз переходить вброд. Легко сказать — вброд! Это в резиновых сапогах, при температуре более 30 °C мороза! Да и вообще возможно ли? По словам Николая, надежды на то, что последние сильные морозы быстро скуют реку, нет. Да и идти по такому льду очень опасно — в отдельных местах на быстринах лед может оказаться очень тонким, а купание в реке — смертельным. Советует нам хорошо подумать, прежде чем пуститься в путь.
Звоню Льву Степановичу, сообщаю эти новости. Решаем, что машина запущена и остановить ее нельзя. «Войска двинуты в наступление!» Доберемся до места — там будет виднее. На том и порешили.
5 декабря. С утра много дел. Занимаюсь чем угодно, только не подготовкой к трудному походу. Печатаю план работы методического Совета по производственной практике, выправляю характеристику на себя, которую сегодня будут обсуждать на парткоме в связи с подачей на конкурс профессора. В три часа партком заслушал характеристику, по моей личности выступил зав. кафедрой М. И. Гульман, характеристику утвердили, пожелали успеха. Затем долгое заседание парткома по производственной практике, беготня с подписанием актов экспертизы и статей, которые уже давно нужно было отправить в Москву О. Д. Колюцкой, и около шести часов вечера я появился дома. Ужин-обед, быстрые сборы, рюкзак собран (наверное, потом окажется, как всегда, что я что-то забыл) и в 9 часов вечера лечу на железнодорожный вокзал. Там меня уже поджидают спутники. Поезд тронулся — мы в пути.
6 декабря. В 9 ч.30 мин. мы в Абакане. Встречает Николай Николаевич Савушкин, начальник Хакасского лесничества. Усаживает нас в «газик» и мы отбываем в Минусинск в геологическую экспедицию.
Начальник экспедиции — Шумилов Юрий Викторович, человек 53 лет с умными глазами и интеллигентным лицом, радушно встречает. Живо интересуется нашими планами, обещает всячески содействовать их осуществлению. С интересом вспоминает свои посещения Лыковых, рассказывает интересные подробности. Например, Наталью и Агафью страшно удивило махровое полотенце. «Это как же такими петельками можно соткать? На станке же натягивать нужно». Им и в голову не приходит, что кроме их ткацкого станка есть еще и более совершенные.
Узнаем много интересных подробностей о работе здешних геологов, о новых перспективных месторождениях, осматриваем интереснейшую коллекцию минералов. Асбест (крупнейшее в мире месторождение), кальцит, магнитный железняк, гранат, золото, мрамор — чего только нет в недрах Саян. На Волковском месторождении работы будут продолжены и Лыковым пока не грозит одиночество.
В беседу включается главный инженер экспедиции Валерий Михайлович, человек еще молодой. В отличие от эмоционально открытого и заразительно смеющегося Юрия Викторовича, он более суров, даже жестковат, предельно краток и точен в суждениях. Однако в обоих этих людях, столь разных по характеру, есть одна ярко выраженная черта — они до глубины души влюблены в Саяны, тайгу, реки, горы, неповторимую красоту. Нужно только видеть, как говорит Юрий Викторович о Кандегире, или Валерий Михайлович — о «лежащем Саяне». По словам Юрия Викторовича, тот, кто хоть однажды увидит Кандегир с его каньонами, стремительно летящей, белой от бурунов водой, ощутит захватывающую неповторимость этой реки, тот уже больше не сможет сюда не вернуться. Валерий Михайлович же больше потрясен районом «лежащего Саяна». Горы там создают такой рельеф, что кажется, будто лежит человек. А скалы там есть — «перья», с основанием около 10 метров и высотой до 600 метров! «Когда летишь на вертолете возле этих „перьев“, то и внизу далеко-далеко и вверху конца этого пика не видно. Потрясающе!»