Таежные отшельники
Шрифт:
На ручейке выкопали яму, вернее не выкопали, а руками вытащили много камней. Помылись по пояс холодной водой. Какое удовольствие! А день яркий и жаркий, как в разгаре лета. Как умиротворяюще-жутковато кругом, только где-то вдалеке шумит ручей. Первозданная величаво могущественная природа!
Сегодня Агаша, так мы ее сейчас все зовем, и это ей нравится, вновь рассказывала мне про лечебные травы, которые они употребляют. Слышу названия: золотой корень, медуник, шиповник, черника, ручанки, можжевельник, багульник и др.
Около трех часов дня с Каира (речка Каир-су впадает в р. Абакан напротив поселка геологов на Волковском участке, поэтому сам поселок называют «Каир») пришли двое геологов, одна
В конце дня Карп Осипович повел нас к скале, в расщелине которой зимой жил медведь. Он наделал им много бед — разорил лабаз, поел много продуктов, приходил даже в избу. Медведя этого они в следующее лето подстрелили, а не убили, из самострела, настороженного на тропе. Геологи Лыковым подарили старую берданку, вот они и использовали ее против медведя, а то «не было никакого спасу». Раненого медведя загрыз другой медведь. Расщелина эта совсем не далеко от избы, выше в гору. «Пещерный медведь» зимовал в этой расщелине, закрытой с тыла, как в крепости. Николай Петрович и Лев Степанович тайно фотографировал деда. Он или действительно не замечал фотографов или делал вид, что не замечает.
После посещения медвежьего логова, Агаша повела нас через верхнюю пашню, показывая яму для ловли марала, лося или сохатого. По горам Агаша идет быстро и как-то очень ловко, едва за ней поспеваешь. Мы уже тоже чувствуем себя на тропе лучше. На самой вершине горы, на перевале вырыта большая яма (глубина 3 м, ширина и длина около этого). И это на скальной породе! Стенки ямы укреплены тоненькими бревнышками, очевидно, чтобы зверь не мог зацепиться за камни, торчащие из стены и вылезти из ямы. Сверху яма застилается прутьями и мхом. Когда в яму попадает сохатый, то его убивают сверху ножом, привязанным к длинной палке. Яму рыли Агаша и Наталья в течение трех дней. Представляю эту адскую работу для хрупких, маленьких существ! Агаша говорит, что братья им в хозяйстве мало помогали. А сама она молодец! Все умеет делать: шить лопатину, обутки, ставить плашки (капканы), собирать ягоду и травы, копать картошку, лазить за шишками на кедр, делать лыжи, прясть ткань, читать, писать и многое, многое другое.
Агаша очень боится фотоаппарата. Говорит, что это большой грех и разубедить ее невозможно. Рассказывает, что когда они были у геологов в гостях на Каире, то на коленях просили не фотографировать их, иначе они ничего не будут есть и умрут в искуплении этого греха. По словам Агаши, геолог Галина их все-таки тайно сфотографировала, за что они на нее в большой обиде. «А один затаился в кустах, в чаще и тоже нас сфотографировал. А ведь из чащи на человека нападает только зверь!» — рассказывает Агаша, имея ввиду известного корреспондента. С нами к яме ходил мастер из Абазы Николай Петрович, пытался фотографировать Агашу (возможно, он еще не совсем уловил, что она этого очень боится и по ее мнению фотографирование является тяжелым грехом). Она так волновалась, пряталась, закрывалась платком и даже падала на землю вниз лицом. Пришлось все попытки получить фотографию оставить до лучших времен.
Агафья, поясняя, почему она боится фотоаппарата, говорит: «Фотография — вражья хитрость. Святые пророки все описали и предвидели все». В унисон Агафье дед рассказывает: «У кошки родились котята, пять штук. Василий Михайлович сфотографировал котят — они и померли!» Агафья продолжает: «Опасаться надо трех вещей: карточек (понимай — фотографии), присяги звериного образа, наипаче всего — душегубной печати». Насколько я понял, душегубная печать это, к примеру, трудовая книжка или паспорт — «от них нет спокояния, они отнимают свободу».
Николай Михайлович подарил Агаше красный платок с крапинками.
Агаша показала грибы «решетники», которые они варят и пекут. Я собрал ей штук пять и попросил взять их. «Из чужих рук нельзя» — был ответ. Тогда говорю ей: «Помой их в воде, в ручье и тогда их можно есть». Она согласилась, но пока грибы лежат разложенные на тряпице у двери избы. Будет варить или нет?
Агаша говорит, что они пили отвар золотого корня. Кто-то на Каире им сказал, что его нельзя принимать, когда человек сильно болеет. А они давали его Дмитрию незадолго до смерти. Это сильно смущает Агашу: «Не сделали ли хуже?». Я, как мог, успокоил ее.
К вечеру один геолог и студентка ушли назад на Каир, один (Павел Михайлович) остался до завтра. Николай Петрович собирается пожить с нами несколько дней. Оставшийся геолог, оказывается, из семьи староверов, и Карп Осипович сразу нашел с ним общий язык.
С Агашей у нас сложились самые сердечные отношения. Это дитя природы очень многое знает и помнит, она добрая и отзывчивая. Все время нас чем-нибудь угощает. Сегодня к обеду вновь принесла хлеб. Невольно рождается к ней симпатия и большая жалость. Агаша логична, критична в своих рассуждениях. Свою правоту мягко отстаивает, используя логически правильные предпосылки. Иногда спорит даже с «тятей». У обоих Лыковых, особенно у Агафьи, хорошо развито чувство юмора. У Карпа Осиповича сохраняется хорошая память, а у Агафьи она просто великолепная. Поразительно, сколько она помнит! Например, она называет по имени и отчеству всех людей, которые когда-либо к ним приходили или которых они видели у геологов в поселке. Толстенные «святые» книги она помнит почти наизусть.
Вечером подул ветер, потянули тучки. Вероятно, погода вновь испортится. Лев Степанович читает Лыковым «Таежный тупик» В. М. Пескова и статьи Журавлева, написанные о них. Карпа Осиповича очень взволновало предположение о том, что он убил своего брата, и взял его красавицу-жену. Карп Осипович с волнением сказал: «Под виной мы не были, это неправда, а в верхнем Таштыпе есть свидетель, как убили Евдокима и у него уже наводили справки». Дед так разволновался, что у него тряслись руки и прерывалась речь. Пришлось его успокаивать.
Вечером, уже в первом часу ночи, к костру подошла Агаша, а затем Карп Осипович и рассказали нам, что Павел Михайлович (рабочий геологической партии) просил остаться у них на осень и зиму. Обещает помочь им шишковать и копать картошку, заготовить дрова. «Хочу с вами посоветоваться» — сказал Карп Осипович. Приятно было отметить, что Карп Осипович обращается к нам как к своим близким людям. Мы, конечно, посоветовали присмотреться к этому Павлу, «испытать» его (говоря словами Карпа Осиповича). «Надо посоветоваться со Львом (он уже спал),» — сказал Карп Осипович и мы пожелали друг другу спокойной ночи. Но, вероятно, для Карпа Осиповича ночь была не очень-то спокойной — уж так он был взволнован. Как только рассвело, он проскользнул в палатку Льва Степановича, чтобы посоветоваться.
23 августа. Утром у меня состоялся интересный откровенный разговор с Павлом Михайловичем. Вероятно, он не плохой парень (34 года), не женат, водку не пьет, наверное, искренне хочет помочь Лыковым, а так же подзаработать на орехах и охоте (об этом он прямо говорит). С практической, крепкой мужицкой хваткой он уже даже прикинул, что и как будет делать, где ставить капканы, где прокладывать охотничьи «путики». Вероятно, он, так же, как и Лыковы, старообрядческой веры.
Почти весь день, с перерывом на обед, валили березы (более десяти штук) и пилили их на дрова. Павел Михайлович уважительно распоряжался. Чувствуется у него крепкая крестьянская закваска. К вечеру он ушел на Каир к своему начальству за разрешением остаться у Лыковых.