Таежные отшельники

Назаров Игорь Павлович

Вдруг слышим звук вертолета. Выскакиваем из избы. Да, приближается маленькая стрекоза — МИ-2. Но почему так высоко идет? И почему МИ-2, а не МИ-8? Стоим, задрав головы в небо. Вот вертолет прошел высоко над нами и не сделав круга, как мы предварительно договаривались, улетел в сторону р. Еринат. Круг над нами должен был быть сигналом к тому, чтобы мы быстро выходили на косу р. Абакан, куда вертолет прилетит после разгрузки у геологов на Каире. Но куда он улетел сейчас? К каким-нибудь охотникам, сбросить им продукты и забрать пушнину? Возьмет ли нас на обратном пути? Стоим в недоумении. Все же решаем спускаться на косу Абакана. Прощаемся с гостеприимными хозяевами. Слышим от Карпа Иосифовича: «Спаси вас Бог! Передавайте привет знакомым и всем людям!». Агаша молча печальными глазами смотрит на нас. Берем рюкзаки, выходим из избы. Карп Иосифович стоит у порога, накинув

на плечи и голову теплую «лапатину». Агаша семенит за нами через поляну к спуску с горы. У спуска останавливаемся. «Будь здорова, Агаша, не болей!» В волнении Агаша что-то невнятное шепчет, а в глазах слезы. Без слов ясно, что она чувствует и что хочет сказать. Начинаем спуск. Агаша за нами. Вдруг она спохватывается: «Посох-то!» — и, стремительно развернувшись, почти бегом устремляется назад к избе. Через несколько мгновений возвращается с тремя посохами и вручает каждому из нас. Говорим сердечное спасибо. Агаша держит Эльвиру Викторовну за руки, что-то лопочет, а затем обнимает и прижимает к себе. Слезы катятся у нее из глаз. Чувства выплеснулись через край и все религиозные догмы отступили. Волна жалости и сочувствия к этому заблудившемуся и такому одинокому в жизни человеку охватывает нас. В волнении начинаем спуск. Агаша недвижно стоит, а губы ее что-то шепчут. Вероятно, молит Бога, чтобы он защитил нас от всех напастей в пути. Несколько раз оглядываюсь и машу Агаше рукой — не горюй, добрый человек! Жизнь еще не кончается. Уверен, что ты еще выйдешь в мир к людям и будешь счастлива. Во всяком случае, очень хочется в это верить.

Спуск очень крутой, ноги скользят. Торопимся быстрее выскочить к Абакану. Эльвира Викторовна трижды срывается и катится кубарем. Но все обходится благополучно. Вот где нам пригодились посохи Агаши! Без них было бы просто убийство. Но что это? Звук вертолета? А мы еще в глухом лесу и нас не видно. С усиленной энергией рванули вниз. Через несколько минут вылетели на берег Абакана прямо к «пироге» Лыковых. А ведь нам надо было выйти значительно ниже.

Где-то мы не заметили поворота тропы вправо, и теперь оказалось, что идти по тонкому льду Абакана со сплошными промоинами невозможно, а вдоль берега непроходимая чаща и завалы. Нужно возвращаться по тропе и найти поворот вправо. Тяжело дышим, лица все потные. А звук вертолета исчез. Где он? Быстро идем назад по тропе. Минут через 10 находим сворот и по едва различимой под снегом тропке спешим к Абакану. Крутой спуск уже кончился, но снегу стало больше. Затрудняет путь и густой кустарник. Вновь слышим звук вертолета, это придает нам силы, и вскоре мы выскакиваем к Абакану в месте впадения в него правого ручья. Вертолета нигде не слышно и не видно. Вероятно, он где-то за горами и в любой момент он может появиться. Нужно спешить на косу, до которой еще километра полтора по тропке, вьющейся по прибрежному лесу. Мои спутники, идущие в телогрейках, обливаются потом. Эльвира Викторовна сильно устала.

Решаем, что я иду вперед, чтобы быстрее выскочить на косу, а там вертолетчики уже должны меня заметить. С ожесточением пробиваюсь сквозь густой кустарник. Ветки так и наровят уколоть прямо в глаз, больно хлещут по лицу. Но вот и коса. Перехожу на нее по тонкому льду протоки и в изнеможении опускаюсь на колодину, заброшенную сюда в половодье. Пятьдесят минут гонки изрядно вымотали.

Кругом красотища! Яркое солнце залило каньон Абакана, снег искрится и режет глаза. Разлита тишина и кажется, что все замерло в этом сиянии солнца, света и снега. Постепенно напряжение спадает, неподвижно сижу, подставив лицо теплому горному солнцу. Тепло, наверное, всего 12–15 градусов ниже нуля. На рюкзаке и унтах в лучах солнца даже подтаивает снег. Монотонно журчит Абакан на перекате у скалы противоположного берега реки. Вдалеке на снегу четко виден след какого-то крупного животного, переходившего Абакан по льду.

Минут через 15 появляются мои спутники. Устраиваемся на середине косы. Находим длинный шест, прикрепляем к нему красный шарф и втыкаем его вертикально в снег, чтобы вертолет сразу заметил. Из наносов в середине косы натаскивает материал для костра. Сушняк вспыхивает и вскоре от костра пышет жаром. После гонки по тропе нестерпимо хочется пить. Набираю в эмалированную кружку снегу. Ставлю на костер и вскоре можно утолить жажду вкуснейшей снеговой водой. Ну, а то, что кружка из белой превратилась в черную — не беда!

Минут

через 30–40 с верховьев Абакана слышен тонкий писк вертолета и вот из-за вершины он появляется — МИ-2. Идет высоко-высоко по каньону реки. Усиленно машем руками и даже кричим, как будто нас могут услышать. «Стрекоза» уходит в сторону Каира, и мы вновь остаемся в звенящем безмолвии. Что делать? Ждать? Может вернутся вертолетчики из Каира за нами? Или самим идти на Каир? Но ведь Абакан в сплошных промоинах, а мы без резиновых сапог. Пройдем ли? А главное — если мы уйдем, а вертолет прилетит? Будет очень не удобно — зря гоняли машину.

Ждем, ждем, но кругом одна тишина. Эльвира Викторовна и Лев Степанович уходят вниз — проверить, можно ли идти по льду. Вскоре возвращаются и сообщают, что местами можно по льду перейти реку. Уже около двух часов дня. Нужно что-то немедленно решать, а то если идти на Каир, то может не хватить светлого времени. Возвращаться к Лыковым и вновь ночевать там, на грязном и холодном полу не хочется. Решаем рискнуть и идти на Каир. Риск действительно есть — если кто-то искупается, то это будет не очень-то хорошо. А если где-нибудь на середине или в конце пути мы не сможем перейти Абакан, то вернуться к Лыковым уже не сможем — не хватит светлого времени. А оставаться на ночь в тайге, не имея даже топора, перспектива не из приятных.

Сомнения в сторону, дорогу осилит идущий. В путь! Быстро разогреваемся на ходу. Идем по местам, которые я уже не раз видел летом и осенью. Но сейчас все выглядит по-другому. Кругом белый цвет снега, лед Абакана прозрачно-зеленоватый, а там где наледи и интенсивно зеленый. Жаль, что нет цветной фотопленки, чтобы запечатлеть эти удивительные краски. На снегу вначале лишь редкие следы зайца и, вероятно, соболя. Но чем дальше идем, тем больше автографов обитателей тайги на снегу. И вот в том месте, где горы от реки отодвигаются и слева плоская равнина, покрытая молоденьким леском, уже множество следов, пересекающих друг друга. Вот в направлении к реке протопал, глубоко проваливаясь в снег, марал. А вот, прямой, как по линейке, след лесы. Множество заячьих отпечатков. И вдруг холодок пробегает по спине, вижу отчетливые, идущие в направлении нашего движения следы волка. Не очень-то хотелось бы безоружным людям встретиться в этом белом безмолвии с волчьей стаей.

Идем, то по берегу, то по льду. Лед припорошен снежком, и идти по нему значительно легче, чем по берегу, заваленному снегом на 40–50 см. В общем, довольно легко обходим полыньи, находим переходы через реку. Только в одном месте было не очень приятно. Слева выше по течению реки отвесная скала, справа внизу такая же скала, обойти по берегу их нельзя. Между этими скалами нужно перейти на другой берег реки. Но у скал чистая вода, а между ними большущая промоина со стремительным течением. Только посередине этого участка имеется небольшая ледовая перемычка шириной 5–7 метров. И это единственная «переправа» на тот берег. Осторожно перебираемся по этому ледовому мостику через реку, стараясь не думать, что если лед обломится, то, попав в эту стремительно летящую струю воды, через несколько секунд ты уже окажешься подо льдом и никакие силы тебя не спасут. Но все обходится благополучно — мы уже на другом берегу.

Медленно, но верно приближаются горы Каира. Выдохлись изрядно и, приостановившись на припорошенном льду реки, с наслаждением поглощаем те картошины, что дала нам Агаша в дорогу. Сил прибавляется и снова в путь. Слышен шум самолета, прилетевшего на Каир. Торопимся, может, успеем с ним улететь. Лев Степанович вырвался вперед. Входим в лес, который не далеко от аэродрома геологов, и видим и слышим, как самолет уже улетает. Не успели! Интересно, успел ли Лев Степанович? Выходим через несколько минут на аэродром и видим, что на поле стоит еще один самолет, а возле него Лев Степанович машет нам руками. Из последних сил рванули к самолету. Сразу загружаемся и через 3–5 минут мы в воздухе.

Горы четко прослеживаются, сверкая белоснежными вершинами на заходящем солнце. В одном месте вижу, как на границе леса и снегов стоит, задрав голову, косуля, провожая наш самолет взглядом. Чем ближе к Таштыпу, тем все более заиндевелым становится лес внизу. Чувствуется, что мороз здесь побольше.

В разговоре с летчиками выясняется, что если бы мы не успели на их самолет, то они должны были сбросить у избы Лыковых вымпел с запиской начальника партии для нас. Читаем эту записку: «Товарищ Черепанов! Вам следует выйти на Каир в виду отсутствия керосина для вертолетов 10.XII.». Выходит, мы сделали правильно, когда не стали дожидаться вертолета, а положились больше на свои собственные ноги.