Таёжные походы. Рассказы. Часть 1
Шрифт:
И тут Юра сказал тост. Он встал, расправил левой рукой пушистые усы, а-ля английский композитор Элгар, кашлянул и начал: - Я хочу выпить за то, что судьба, подарила мне возможность попасть сюда, познакомила меня со всеми вами и позволила увидеть такую красоту жизни и природы, о которой я мечтал сидя перед скучными, пыльными слепками в рисовальной студии в Академии Художеств. Я запомню на всю жизнь и этот наш поход на Амнунду, и эту почти римскую баню - он ухмыльнулся довольный собственным каламбуром...
Ещё раз хочу сказать всем вам большое спасибо и обещаю вам, что если вы приедете в Ленинград, я со своей стороны постараюсь показать вам, что называется "
И... и... выпьем за сказанное!!!
– завершил он и опрокинув рюмку в рот, одним глотком выпил. Потом поправив усы, закусил кусочком омуля и кусочком хлеба с хрустящей корочкой (в посёлке была замечательная пекарня). Все последовали его примеру...
... Когда мы вышли на улицу, направляясь в сторону Дома Быта, был глубокий вечер, и звёздное небо во всю ширь и глубину раскинулось над спящим посёлком. Из - под речного обрыва, доносился необычно громко, шум быстро бегущей по камням воды и я привычно прогнозируя погоду назавтра, подумал, что, наверное, будет дождь...
А потом, спохватившись довольно резюмировал - Который нам уже не страшен!...
2005-02-19. Лондон
Берег бурых медведей
Я решил съездить в Байкало-Ленский заповедник, сокращенно БЛЗ, но известно, что в России без бумажки ты никто. Отправился в правление БЛЗ в Иркутске, за разрешительным документом.
Встретил меня, среднего роста человек чиновной наружности, и я без лишних слов показал ему свое удостоверение сотрудника иркутского телевидения. Затем рассказал, что давно мечтаю побывать на севере Байкала, осмотреть места, поговорить с людьми, а потом сделать киноочерк или даже документальный фильм. Директор, несмотря на свою внешность, оказался милейшим человеком: написал мне тотчас рекомендательное письмо, отпечатал его, вручил и пожелал легкого пути, но предупредил, что места глухие, медведи, дорог нет. Я успокоил его и сказал, что я в тайге человек не новый, потому будем осторожны, ибо осторожность - доблесть храбреца. Директор этот афоризм записал, пожал мне руку, и повторил дружелюбно улыбаясь: "Хорошо сказано!"
В тот же день, я заехал в аэропорт, купил на завтра билет до Онгурен - это бурятский посёлок на берегу Байкала - и приехав на дачу, стал собираться. В общем, у меня обычно все готово: рюкзак, лесная одежда, резиновые сапоги, котелки, кружки, ложки, брезент, топор маленький и легкий...
По дороге, уже сойдя с автобуса, зашел в магазин и купил продуктов: рыбных консервов, крупы, сахару, чаю, хлеба, сухарей. В те времена в магазинах ничего больше и не было. Тушенка, мясо, масло доставались только по карточкам или по блату. Но я никогда блатным не был...
Придя на дачу, вскипятил на электроплитке чаю, сидел, долго, сосредоточенно глядя в окна с южной стороны: на дачные домики внизу на склоне, на речной залив, обрамленный зеленым, сосново-березовым лесом. А в голове, крутились разныемысли о вариантах и возможных встречах в будущем путешествии...
Незаметно спустились сумерки, и из зарослей на берегу раздалось птичье пение. Похоже, было, что соловей налаживает трели, но я знал, что здесь соловьи не живут. Но видимо какой - то сибирский, природный "самородок" так наловчился исполнять весенние песни, что по силе чувств нисколько не уступал, европейскому "собрату".
Когда надвинулась ночь, гулким эхом разнеслись негромкие разговоры из соседних домиков, а я собирал рюкзак, загрузив в него продукту и снаряжение. Потом проверил и вновь упаковал фальшфейер, большую спичку, сантиметров тридцать длиной и диаметром три сантиметра. На конце этой спички, был запал, который надо было чиркнуть о спичечной коробок. Тогда появляется яркое белое пламя, как от фейерверка, только больше и ярче.
Этим приспособлением я собирался отпугивать медведя, если он бросится на меня. Беда была в том, что я ни разу не зажигал эту спичку, и знал о ее работе только по описаниям. Конечно, тут больше был момент психологический, уверенность, что ты не безоружен, а эта часто для человека главное.
Лег спать рано, долго ворочался, не мог заснуть от невольного беспокойства: хотя все последние годы я ходил по тайге один, но так далеко не забирался... По карте я видел, что от Онгурен, до мыса Покойники, не такое уже большое расстояние. Но это ведь тайга, и неизвестно есть ли там хотя бы тропы?
Утром, я сел на первый автобус, разворачивающийся на конечной остановке, у ворот дачного поселка, и поехал в аэропорт. Приехал за час до вылета, зарегистрировал билет, прошел досмотр и маленькая стюардесса, в темно-синем форменном пальто, в шапочке с кокардой, провела нас почти через все взлетное поле, к двукрылому Ан-2, стоящему рядом с вертолетами. Еще раз, проверив билеты, она пожелала доброго пути двум летчикам в крошечной кабине и ушла...
Моторы взревели, летчик за штурвалом вырулил на взлетную полосу, получил разрешение на взлет и дал газу. Самолетик, трясясь на стыках бетонки, пробежал сотню метров, незаметно оторвался от земли, поднялся чуть и, сделав лихой разворот, повернул в сторону Байкала. Я в окно видел накренившуюся землю, далеко внизу, аэропортовские строения, большие серебристые самолеты, около здания аэровокзала. Потом внизу замелькали поля и зазеленевшие листвой перелески. Где-то справа был виден морщинистый водоем иркутского водохранилища - дул сильный боковой ветер.
Пассажиров было немного...
В аэропорту я узнал, что предстоит посадка на острове Ольхон. Это почти ровно посередине Байкала, километрах в трёхстах от Иркутска.
В полёте, самолет иногда потряхивало порывами ветра, а несколько раз он попадал в воздушную яму, и сердце казалось подпрыгивало к горлу, в противоположном направлении, падению, а руки судорожно вцеплялись в поручни тесных сидений. Я бодрился и иронично объясняя страх повторял про себя: "Инстинкт. Инстинкт". Когда-то такие падения доставляли радость небольшого приключения - но те времена давно прошли...
Ближе к Байкалу, щетинящиеся деревьями, холмы стали выше и круче. Где-то внизу иногда взблескивала змейкой речная вода, бегущая к озеру.
Вскоре, справа показалось огромное озеро. Байкал был велик, чист и холоден.
Мотор мерно гудел, и иногда казалось что Ан-2 висит в воздухе, как елочная игрушка на невидимой веревочке...
Незаметно приблизился, отличаясь от цвета воды серо-белыми отвесами скальных берегов, безлесный, каменистый остров - Ольхон.
Перед посадкой, под днищем мелькнула гряда холмов с гранитными скалками. Самолет снизился, стукнул колесами о землю, пробежал по полю, развернулся, и моторы замолчали. Штурман - он же стюард, открыл тонкие, словно игрушечные дверцы, и мы, поочередно спрыгнули на землю.