Таежный гамбит

Достовалов Юрий

«Возможно, это тактика нового общества? — подумал он. — Подслащивать, подмазывать, а потом — обухом по голове? Что ж, чисто полицейская тактика, в таком случае».

— Благодарю вас, — слегка поклонился он. — Думаю, что наутро и я смогу предложить вам что-то конкретное.

— Вот давно бы так! — следователь явно обрадовался, подошел и слегка похлопал Суглобова по плечу. — Надеюсь, сговоримся. Мне очень нравится в вас умение логически мыслить. При этом мыслить классово, заметьте, классово. Это редкий дар. У вас он есть. Я уверен, что мы сойдемся. Отдыхайте.

…

Его не будили. Проснулся Суглобов поздно. Он понял это по яркой солнечной ниточке, прорвавшейся сквозь потолочное отверстие. В этом ослепительном лучике вертелись пылинки и даже мелкие перья из его подушки. Суглобов вспомнил вчерашний разговор со следователем и понял, что сегодня последнийдень. Будет ли он радостным, будет ли печальным — зависит только от него. И Суглобов понял, что именно нужно делать. И он решился.

— Прошу выслушать меня, — заявил он, едва вошел в кабинет следователя.

— С удовольствием, прошу садиться, — пригласил тот.

— Записывайте.

— Ну, зачем вы так… — начал было следователь.

— Прошу вас записывать, — твердо настоял Суглобов, — дабы это не осталось пустым разговором.

— Как хотите, извольте, — следователь раскрыл блокнот и взял в руки перо, хитро и внимательно глядя на своего визави.

— Так вот, — Суглобов судорожно сглотнул и собрался с духом. — Я лично знаком со многими офицерами и генералами, которые сегодня воюют против вас. Знаком с ними еще по германскому фронту…

— Так, так, — записывал следователь, ободрительно кивая Суглобову.

— Лично знаю генерала Мизинова, — продолжал тот. — Знаю, что Мизинову доверено охранять часть золотого запаса России, впрочем, похищенного им самим у красных, — он запнулся, — у вас, то есть…

— Прекрасно. Да вы не нервничайте, — успокоил следователь. — Забудьте церемонии, станемте по существу вопроса…

— Этот золотой запас хранится сейчас в Харбине, — Суглобов запнулся. — Не уверен, впрочем, точно, но думаю, что в Харбине…

— Да в Харбине, дорогой вы мой, в Харбине, — жестко одернул следователь. — Могу даже адресочек дать. Только к этому золоту не подступиться, очень уж крепко охраняют его. Пробовали наши люди, не вышло. Жаль, нам оно так пригодилось бы…

Суглобов почуял шанс и несся уже на всех парах, без тормозов:

— Готов предложить вам свои услуги… помощь, то есть… — лепетал он. — Однажды я пытался похитить это золото… Думаю, при грамотной организации… и если вы мне добавите людей… мы могли бы это золото…

— Прекрасно, голубчик, изумительно! — следователь, казалось, даже подпрыгнул на стуле. — А вы говорите, мы с вами противно мыслим. Сообща, сообща мыслим, дорогой вы мой!

— Ну, это вы оставьте, ради Бога, — попросил Суглобов. — Ваша идеология ведь не признает всех этих тонкостей прошлого…

— Верно, не признает! И правильно! Чего ж сюсюкать, когда столько еще дел нерешенных! Значит, уговорились? Беретесь за это?

Суглобов кивнул. Забрезжила надежда.

— Людей мы вам дадим, разумеется, — следователь сбросил с себя слащавость и говорил теперь жестко и по

существу:

— Отправляйтесь в Харбин. Золото достаньте любой ценой. Мизинова специально можно не устранять. Сам по себе он нас не интересует. Пока. И вот что, голубчик, — следователь поднялся и в упор посмотрел на Суглобова: — Не вздумайте петлять и скрываться! И помните, что без золота лучше не возвращайтесь. Сыщем везде. И на сей раз не простим! Ступайте!

«Это мы еще посмотрим, — злорадствовал Суглобов, вспоминая этот последний разговор ос следователем. — Еще увидим, кто кого переиграет», — и посмотрел исподлобья на ехавших с ним в Харбин шестерых чекистов.

Глава пятая

1921. Ноябрь

1

Выступать нужно было на днях. Всю прошедшую неделю Мизинов волновался, нервничал, комплектуя батальоны и полки своего отряда, наблюдая в порту за разгрузкой японского оружия. Своих винтовок у каппелевцев было в обрез, к тому же вызревало наступление на Хабаровск, а потому для десантников Мизинова решили купить в Японии винтовки системы Арисака образца 1908 года. Это была неплохая винтовка, напоминавшая знакомую солдатам и офицерам трехлинейку. Несомненно, винтовки Маузера были надежнее, но таковых в Японии не нашлось, а времени везти оружие через два океана уже не было.

С артиллерией тоже было не все благополучно: имеющиеся полевые орудия ждали своего часа под Хабаровском, и десантникам закупили также японские 75-миллиметровые горные пушки образца 1898 года. Учитывая гористый характер театра действий десантного отряда, такие пушки там пришлись бы как раз кстати. Таким образом, Мизинов сформировал горный артиллерийский дивизион из трех батарей по три орудия.

Отряд собирался неплохой. Под командой Мизинова оказалось около двух тысяч бойцов — два стрелковых полка, каждый по семьсот пятьдесят человек с двумя пулеметами, кавалерийская сотня, взвод пластунов, взвод понтонеров, полусотня забайкальцев хорунжего Маджуги, провиантская и медицинская команды. Львиная доля мизиновского запаса ушла на формирование отряда. Большая часть оставшихся средств была передана Вержбицкому для подготовки наступления на Хабаровск и совсем немного размещено в токийских банках.

Маджуга демонстрировал в эти дни удивительную собранность, распорядительность и хозяйственность: следил за казачьей справой, заготовкой корма для коней, лично подгонял лошадиные сбруи.

— Застоялись кони-то, Лександра Петрович, — весело кричал он Мизинову, ловко гарцуя на молодом кауром жеребце [34] , приобретенном у харбинских коннозаводчиков Челымовых. — Да и хлопцы мои ждут не дождутся, когда в дело пойдем.

— Скоро, Арсений, — успокоил Мизинов. — А что, реки форсировал когда-нибудь?

34

Каурая — масть лошади светло-каштанового, рыжеватого цвета.