Таежный гамбит
Шрифт:
Они быстро зашагали по коридору. У двести третьего прислушались — тишина. Открыли соседний. Суглобов нырнул во тьму и оттуда шепотом дал последние указания Федюку:
— Возвращайся, отопри входную дверь и жди. Да вид показывай — в бумагах ройся или что еще… Попросят — ключи выдавай. Как явится, отдашь ему ключ. Если станет спрашивать про тебя, кто таков, отвечай, что новенький, прежний портье захворал и попросил подменить. Ну, соври чего-нибудь. Все! Запирай!
Федюк щелкнул ключом и пошел к конторке.
… Мизинов вернулся в гостиницу
Незнакомый портье копался в бумагах, не замечая вошедшего. Генерал подошел к конторке и спросил ключ.
Портье услужливо протянул ключ и вновь зарылся в бумаги.
— Новенький? — поинтересовался Мизинов.
— Так точно, ваше превосходительство, — осклабился портье. — Федотыч прихворнул и попросил меня в ночь постоять. Племянник я ему, евонной сестры сын, значится…
«Федотыч? — недоумевал Мизинов, направляясь к своему номеру. — Как странно! Портье, помнится мне, назывался Пантелеем Силычем…»
Подходя к номеру, Мизинов услышал за дверью соседнего, двести третьего, какое-то кряхтенье. Он прислушался. Так и есть — за дверью кто-то возился и стонал. Мизинов легонько постучал в дверь. Стоны усилились, теперь можно было расслышать слабый голос. Он, кажется, молил о помощи. Мизинов приложил ухо к замочной скважине и отчетливо услышал: «Помо-о-о-ги-те…» Подергал дверь — заперто. Стоны усиливались. Мизинов расстегнул кобуру, вытащил наган и направился к конторке.
— Что это у тебя, племянничек, в двести третьем номере, а? — в упор спросил он обомлевшего портье.
— Сняли недавно… Пьяненький один-с, ваше превосходительство… По виду ровно купцы-с… — залепетал Федюк. — Предупреждали мы их, значится, что может быть того… удар-с… Не послушались оне-с… И вот-с… — он суетливо засеменил впереди Мизинова по коридору. Генерал следовал за ним, тревожно озираясь по сторонам. В тускло освещенном коридоре он не заметил прорех под мышками портье. У двести третьего Федюк остановился, подергал ручку, прислушался.
— Нападе-е-ение… — уже отчетливо стонали за дверью. — Помоги-и-ите…
— Да что вы там, эй? — испуганно крикнул Федюк и сильнее подергал дверь. — Отоприте, что ли! Ведь предупреждали же ваше степенство, что может худо быть!
— Поздно нотации читать, — оборвал его Мизинов. — Отпирай дверь!
— Так ведь ключ у них-с! — возразил Федюк.
— Неси запасной! — настаивал Мизинов. Портье развернулся и побежал к конторке.
— Вы можете говорить? — громко спросил Мизинов через дверь.
— Уже могу, — ответили ему. — Я портье. На меня напали. Заперли здесь…
— Я вам помогу. Ждите! — скомандовал генерал и направился к конторке. И как раз кстати: новый портье уже открывал
— Постой-ка, племянничек! — окрикнул Мизинов.
Федюк резко развернулся на голос и пахнул на Мизинова желтым огненным снопом. В замкнутом помещении выстрел прогремел, как раскат грома. Запахло порохом. Мизинов в последнюю минуту успел увернуться и, припав на колено, выстрелил из-под руки. Федюк вскрикнул, выронил наган, присел и схватился за руку. Из его кисти густой струей хлестала кровь. Мизинов подскочил и схватил его за шиворот.
— Вставай! — дернул за воротник Мизинов. Федюк нехотя поднялся.
— Пошли! — генерал толкал его перед собой по коридору.
На выстрел многие двери открылись, оттуда выглядывали офицеры.
— Вам помочь, ваше превосходительство? — спрашивали некоторые.
— Весьма обяжете, господа, — кивнул Мизинов. — Надо освободить одного человека.
Они уже подходили по слабо освещенному коридору к двести третьему номеру, как вдруг Мизинов с удивлением увидел, что дверь его собственного номера медленно открывается. Он даже замер на мгновение, ошеломленный видением. А все, что произошло потом, позже вспоминал, как жуткий сон. Поразительно, но даже в этом сне мысли его работали молниеносно, движения были на удивление точны, реакция сработала в нужный момент…
Когда дверь открылась наполовину, из-за нее выскочила темная фигура и вскинула руку в направлении Мизинова. Он машинально, повинуясь даже не инстинкту, а выработанной реакции самосохранения, дернулся в сторону, левой рукой вытолкнув Федюка перед собой. Раздался выстрел, другой, третий. Портье захрипел и задергал ногами, потом дернулся и начал оседать в руке Мизинова. Тот выпустил тело и выстрелил в дверь. Глаза застилало дымом, гарь проникала в ноздри, дышать становилось невозможно.
На мгновение все утихло, в наступившей тишине все услышали, как повернулся ключ в замке и вслед за тем зазвенело стекло в мизиновском номере.
— Быстрее, господа! — Генерал рванулся, кинулся к двери и стал выдавливать ее. На помощь ему подоспели еще трое офицеров. Вскоре дверь подалась и вывалилась внутрь номера, болтаясь на нижней петле.
Окно номера было выбито, свежий ветер трепал блеклые занавески, вольно гулял по комнате.
— С вами все в порядке, Александр Петрович? — услышал Мизинов. Он повернулся и увидел капитана Брындина. Тот левой рукой держался за правую, по которой струилась тонкая ниточка крови.
— Да, капитан. Вы ранены?
— Пустяки, — отмахнулся Брындин и кивнул на окно: — Этот ушел.
— Надо помочь портье, — Мизинов выскочил в коридор и налег на дверь соседнего номера. Ему помогли. Через минуту и эта дверь уступила.
Раненый портье, обливаясь кровью, едва стоял на ногах и кивал головой на окно:
— Он убежал… задворками… туда… к порту… Я видел…
Ему развязали руки, обмыли лицо, уложили на кровать. Понемногу он пришел в чувство и рассказал о странных гостях.