Тагир. Ребенок от второй жены

Невинная Яна

Подхожу к зеркалу, умываю лицо и поднимаю голову. Смотрю на собственное отражение, где на меня смотрю уже другая “я”. Больше не невинная, падшая женщина, предавшая свои устои ради благой цели.

Одинокая слезинка скатывается по щеке, я жмурюсь, встряхиваю головой, скидываю одежду и равнодушно захожу в душевую. Надеюсь, что вода смоет боль и слезы. Но даже ей это не под силу.

Глава 10

Спускаюсь вниз уже полностью готовая. Вот только голова мокрая, а платка, чтобы

покрыть голову, нет. Точно помню, что клала его в сумку, зная, что замужней женщине не будут позволены те вольности, которые были возможны при отце. Но в чужом доме у меня иной статус, не позволяющий делать то, что я хочу. Скованная по рукам и ногам. Вот как сейчас себя ощущаю.

— Почему так долго, Ясмина? — шипит мне Наиля, когда я захожу на кухню. — Я ничего не успеваю, иди отнеси тарелки к столу.

Беру в руки протянутые стопки, иду словно сомнамбула за другой девушкой, которая держит в руках салаты. Поджимаю губы, чтобы не ляпнуть ничего лишнего при посторонних. Не видно, чтобы первая жена Тагира слишком нагружала себя.

Когда я зашла в кухню, она залипала в инстаграме. Я успела увидеть краем глаза ее “занятость”. В гостиной никого всё еще нет, стол накрыт, так что ставлю тарелки и быстро возвращаюсь, чувствуя, как неприятно холодит кожу платье в тех местах, где ткань промокнута влажными волосами.

— Наиля, у тебя нет… — возвращаюсь в кухню и вижу со спины, что сейчас она рассматривает меня.

Тело простреливает током, по позвоночнику бежит неприятная дрожь. Снимок странный, будто она впопыхах засняла на камеру мою фотографию. Ностальгия так остро ударяет мне по нервам, что на секунду теряю дыхание. Я помню этот день, когда он был сделан. Самый счастливый день моей жизни. Воспоминания утягивают в прошлое с бешеной скоростью, словно всё было только вчера.

* * *

Прошлое

— Тагир, что ты делаешь? — смеюсь, встряхивая волосами.

Прикрываю лицо руками, щурюсь от слепящего солнца.

— Открой свое личико, Гюльчатай, — веселый голос Юсупова трогает мое сердце.

И я убираю ладони, закатываю глаза, а после открыто смотрю на любимого. Вспышка ослепляет на секунду, зажмуриваюсь, а после слышу его дыхание у уха. Он невесомо целует меня в шею, подойдя ко мне так бесшумно, что я даже не ощутила. Кладет снимок в специальный отсек в машине, чтобы фото не засветилось после проявления, подходит снова ко мне.

— Зачем подкрадываешься? Напугал, — капризно надуваю губы, зная, что за этим обязательно последует.

Его черные глаза падают на них, а затем он, как обычно, не может сдержаться. Наклоняется, обхватывая своими губами мои — нежно и ласково. Вот только после таких поцелуев почему-то дышит тяжело, словно загнанный на охоте зверь.

— Покажи, что получилось, — приникаю к его груди в ожидании.

Одной

рукой он обхватывает меня за плечи, притягивая ближе к своему телу, а второй достает снимок. Показывает мне, и я ахаю.

— У меня здесь рот кривой, — бью ладошкой Тагира по груди, поднимаю голову и встречаюсь с темным взглядом, который полон чего-то таинственного.

Истинно мужского. Становится неловко, я опускаю глаза.

— Ты у меня красавица, — его хриплый голос лаской проходится по мне, оставляя приятный отпечаток защищенности и любви.

В коконе его объятий хорошо. Безумно. Сильно. Не хочется отстраняться никогда. Хочу, чтобы этот момент длился вечно.

— Луна моего сердца, взгляни на меня, — просит, когда я молчу.

И я не могу не откликнуться на этот зов. Это наш сигнал, что наша любовь вечна.

— Солнце моей души, — смотрю на него в ответ и шепчу, выражая так всю свою нежность.

А затем он снова меня целует. На этот раз бережно, но жадно. Пьет мое дыхание, не может насытиться. И я чувствую себя самое счастливой девушкой на свете. Вот он мой рай. Мой дом. Мой Тагир.

* * *

Настоящее

— Ясмина! Ясмина! — вырывает меня резко из воспоминаний неприятный голос.

Перевожу расфокусированный взгляд на бывшую подругу, которая недовольно стоит напротив, соскользнув со стула.

— Что? — растерянно переспрашиваю, ведь вопроса не слышала, погруженная в счастливые моменты памяти, от которых остались одни осколки.

Рука машинально тянется к горлу, но кулона в виде полумесяца там ожидаемо нет. Его украли много лет назад. Символично. Подарок Тагира исчез так же бесследно, как и его любовь, клятвы, обещания.

Взгляд Наили следит за моей рукой. Она вздрагивает, уголок рта и глаз у нее дергаются, зрачки сужаются, как часто бывает, когда человек чего-то боится. Странная реакция, не поддающаяся объяснению.

— Гости приехали. Сиди здесь, пока не позову, ясно? — хмурится, дает мне наказ, которому я должна подчиниться. — И утри слезы, еще подумают, что я над тобой издеваюсь.

Киваю, сразу забывая о реакции Наили, ведь другие эмоции поглощают меня с головой. Страх. Мандраж. Ненависть. По обычаям, встретить родителей мужа я должна сама, показать, что хорошая хозяйка, уважаю и чту память предков.

Но у нас другая ситуация. Я — нежеланная и нелюбимая жена, а Тагир — их старший сын. Единственный оставшийся в живых отпрыск. Я не желаю нравиться кому бы то ни было в этом доме, так что пытаюсь отбросить беспокойство в дальний угол, вот только эмоции просто так не уберешь и не спрячешь. Они как вторая кожа, налипла — не отцепишь.

— Идем, — в какой-то момент в кухню снова заходит Наиля, как-то странно смотрит на меня и кивает в сторону гостиной. — По правилам дома, чай подавать будешь ты.