Тагир. Ребенок от второй жены
Шрифт:
— Идите к себе, госпожа Ясмина, — просит один их охранников, но ноги меня с первого раза не слушаются.
Постояв еще немного, ухожу, желая скорее прилечь. А спустя несколько минут внизу раздается шум, говорят на повышенных тонах.
Что-то происходит. Серьезное.
Больше не могу оставаться в своей комнате, и охрана мне не указ. Оказываюсь возле Тагира и его отца в мгновение ока, но останавливаюсь в арке гостиной, слушая их разговор.
— Ты должен был следить, — шипит что-то Тагир отцу, выговаривая, но затем голос его понижается, и я не слышу
— Нам нужно…
С гулко колотящимся сердцем подхожу ближе. Но в этот момент раздается звук полицейских сирен. Сначала мне кажется, что это к нам никак не относится, но по реакции мужчин понимаю, что они перепугались. Они срываются с места, с тревогой переглядываясь друг с другом.
— Тагир, что происходит? — кидаюсь к нему, временно позабыв о наших бедах.
Он весь мокрый, в грязной, перепачканной рубашке, растрепанные волосы торчат в разные стороны, руки черные, в серых разводах, а взгляд потерянный и безумный. Отшатываюсь, когда он гаркает мне в лицо:
— Зачем вышла из комнаты?! Иди к себе!
Громкий дробный стук в дверь отвлекает нас, оба поворачиваем головы на выход. Барабанят так, будто пытаются сорвать дверь с петель. Тагир направляется к двери, я спешу за ним, путаясь в собственных ногах. Странное, непонятное мне, но неуемное желание схватить его за руку и удержать бередит душу.
— Тагир Рамазанович Юсупов? — спрашивает мужчина в полицейской форме, виднеющийся в дверном проеме. Позади стоят еще двое полицейских.
— Что вам нужно? — грубо спрашивает Юсупов, и лишь я различаю в его голосе едва заметную дрожь. Прилипаю к стене, не в силах понять, что происходит.
— Из вашего дома поступил звонок о совершенном преступлении. Убийстве, — докладывает полицейский о цели своего визита и шагает в дом, для порядка говоря обыденную фразу: — Мы войдем?
Ясно, что им не нужно разрешение. Они не дожидаются согласия, входят. В голове у меня хаос из роя мыслей. И как полиция так быстро приехала? Соседей здесь нет на мили вокруг, на хлопок никто бы не смог отреагировать.
Вопрос, который остался пока без ответа. Кого убили? В этом доме нет милых моему сердцу людей. Кто бы ни был убит, мне не должно быть дела, но… Наверное, я так и не стала кровожадной тварью, способной плясать на чужих костях.
— Товарищ майор, — раздается в этот момент голос еще одного мужчины, который подходит сзади к полицейскому. — На заднем дворе труп мужчины с простреленной головой.
— Вызывай криминалистов. Никого не выпускать, ясно? — кивает подчиненному главный, а затем переводит взгляд на нас. — Сколько человек на территории участка?
Тагир берет слово, а я дрожу, чуть ли не оседая на пол. На заднем дворе труп… Неужели убит Ахмет?
Последующие события разворачиваются с бешеной скоростью. Вот только внизу Рамазан, Тагир и я. Ни Анель, ни Перизат, ни Наили нет. Слышу лишь протяжный вой с верхнего этажа. Знакомый мне по прошлому. Так плачет женщина, которая потеряла близкого человека. Так выла моя мать, потеряв Аслана. Вот и в этот дом постучалась старуха с косой.
Прихожу в себя
— Тагир Рамазанович Юсупов, вы арестованы по подозрению в убийстве Ахмета Айдарова! Вы имеете право хранить молчание… — продолжает говорить майор. Для него эти слова обыденны, он лишь исполняет свой каждодневный долг, все же остальные в комнате застыли в ужасе.
Я же подняла голову и могла лишь наблюдать за этой сценой. И мне бы радоваться, что Тагир, как я ему того и желала, будет гнить в тюрьме, вот только когда это произошло… Внутри я ощутила лишь пустоту. Потеряла ориентиры, опору под ногами, не зная, что делать дальше.
— Отец, — кивает Рамазану Тагир на потолок. В глазах смирение. Он не сопротивляется.
Я застыла столбом, ничего не поняла, но Юсупов-старший кивает, догадавшись с полуслова о посыле сына.
А затем Тагира уводят. Он кидает на меня прощальный взгляд, полный тоски и сдерживаемой мольбы. Отшатываюсь. Мне нечем ему ответить. Я всё ему сказала. Стою каменным изваянием, демонстрируя абсолютное равнодушие к происходящему. Но в самой глубине души тлеют боль и горечь, которые терзают мне душу.
Раздается хлопок двери. Рамазан быстро поднимается по лестнице и куда-то спешит. А я остаюсь одна. Рядом только молчаливая охрана, следующая по пятам.
На душе сумбур, вокруг женский надрывный плач, разрывающий мои барабанные перепонки, и суета отца Тагира. Я прячусь у себя в комнате и гипнотизирую телефон. Мне даже позвонить и сказать, как мне плохо, некому. Родители от меня отказались, а тетя… У нее своих проблем хватает.
Никто не знает, что происходит, а у Рамазана я спрашивать не хочу, убеждая себя, что так всё и должно было закончиться. Так правильно, по закону и по совести. Вот только душу гложут сомнения. Мог ли Тагир убить Ахмета? Еще час назад я бы твердо ответила нет. Впрочем, что я знаю о мужчине, которого не видела восемь лет назад?
Сама не замечаю, как проваливаюсь в беспокойный сон, но он у меня на этот раз чуткий, просыпаюсь от каждого шороха, скрипа, всхлипа и завывания ветра за окном. Погода на редкость быстро испортилась, словно соответствуя трагедии, развернувшейся в этом доме.
А утро начинается с женских криков, словно их уводят из дома без их желания.
Подрываюсь, выходя из комнаты, и вижу, как у двери стоят охранники. Горько усмехаюсь. Бдят, чтобы не сбежала. Но всё равно так чувствую себя в большей безопасности.
— Я не поеду без Тагира! — кричит Наиля, вырываясь из рук какого-то бугая в черной форме.
Рядом стоит Динар и руководит этой процессией. Рамазан хмуро стоит у двери и ждет, когда спустится Анель. Она идет сама, руки у нее висят вдоль тела, словно две соломинки. Лицо бледное, осунувшееся, казалось, лишь за одну ночь.
Перизат лежит на полу, без сил глядя в потолок, что-то бормочет. Ее поднимают и выносят на руках из дома, Наилю выталкивают, держа за руки, уже двое крепких парней. Она сопротивляется, цепляясь пальцами за косяк, ей удается ударить одного из парней и извернуться.