Таинства любви (новеллы и беседы о любви)
Шрифт:
– Не знаю, - затруднился сказать Олег.
– Ты помнишь ее?
– Еще бы!
– А ты имел с нею дело?
– снижая голос, спросил Олег.
– Нет!
– рассмеялся Вадим.
– А ты? Можешь не отвечать. Но ее историю мне бы хотелось знать полнее, как и Славы Немирова...
– Ее истории?
– уточнил Олег.
– Хорошо. Здесь само собой выходит новелла, которой можно дать название «Жемчужная раковина».
– Отлично! С нее и начнем!
– Вадим Оленин зазвонил в колокольчик, которым было решено созывать всех - сейчас для первого заседания в гостиной на первом этаже, погруженную в предвечерний полумрак.
А в гостиной в интерьере
Жемчужная раковина
Когда все собрались, мужчин оказалось пять, женщин семь, - все успели познакомиться между собою в отдельности и те, что проявили интерес взаимный, держались вместе. Роль ведущего первым взял на себя Вадим Оленин, который выступил с небольшой вводной речью.
– Дамы и господа!
– сказал он, сидя за овальным столом, вокруг которого кресла и у стены диван, на которых расположились гости, а Марина то уходила, то приходила, вся в заботах хозяйки.
– Друзья-товарищи!
– Подруги!
– Марина добавила от самой себя.
– С какой целью мы собрались, вы знаете. Невольно приходит на ум «Декамерон» Джованни Боккаччо, это образец, который мы можем иметь в виду, но подражать не станем, а все разыграем, как у нас получится.
Однажды мы собрались, одна мужская компания, и тут заговорили о девушке из нашей студенческой поры, которую видел недавно один из наших товарищей и едва узнал, - это Олег Соловьев, - а она не сочла нужным его признать. Она изменилась, но Олег затруднился сказать, в каком плане. Я помнил эту девушку, в отличие от других из нашего курса, вполне обычных и благополучных в то время, поскольку в ней была особинка, памятная мне с детства: девичий, женский тип с хорошеньким, округлым лицом, черноглазая, привлекательная, живая и открытая, но уже поэтому вызывающая какое-то недоверие у парней. Они осуждали в ней то, что привлекало их, она казалась им доступной, но, разумеется, не для них. И в самом деле чуть ли не с ранних лет она лишилась невинности и не чуждалась внимания лучших парней, которые пользовались ее репутацией и не думали о женитьбе. Возможно, о любовных историях девушки из моего детства я еще расскажу. А сейчас новелла «Жемчужная раковина».
Действительно, Лиза Теплова оказалась мать-одиночка, что я сразу почувствовал в ней, еще до того, как я прослышал о том, что у нее есть ребенок. В ней ощущалась ущербность, какая-то слабость, хотя внешне она выглядела вполне полнокровно. Она со всеми нами, мальчиками на курсе, держалась запанибрата, что, впрочем, было свойственно девушкам для того времени. Бывало, входят в кинозал две девушки, одна из них восклицает миролюбивым и нежным голосом: «Мальчики, вы на своем месте сидите?» И всем весело. И разве это не проявления сексуальных склонностей девушек, еще совсем невинных?
Но в первое время, еще в колхозе, где мы впервые собрались, весь курс, на виду оказалась не Лиза, может быть, ее не было, а две девушки, обе хорошенькие и весьма серьезные, одна полнеющая, другая тонкая, - у них сразу объявились поклонники, тоже из серьезных парней, и мы наблюдали воочию, по нашему обыкновению, не без шуток и смеха, как
– Ну да!
– рассмеялся Олег Соловьев. – Она обратила на меня внимание. Но у нас, прослышав, что у Лизы ребенок, смеялись, что если нам пришлось отслужить в армии, то она служила весталкой в храме Киприды. Словом, было ясно, если приударить за девушкой из курса, лучше это делать с серьезными намерениями, как наши молодожены. Но с Лизой – случай другой, и вопрос заключался лишь в том, кто первый возьмется за нее.
Она потянулась за мной, я был не против, тем более что опыта настоящего, как дело иметь с женщиной, у меня не было. Пусть-ка она научит, как я ей помогаю по высшей математике, а? Но она так заторопилась поймать меня в силки, да с намеками о женитьбе, что я струсил и невольно отошел в сторону. Впрочем, она не обиделась: когда мы ненароком встречались в общежитии, на факультете, на улице, в ее глазах мелькал откровенный смех, мол, какой чудак, трахнул бы меня и все дела.
Вероятно, о замужестве всерьез еще не думала, даже с новым романом не спешила, когда первый закончился рождением дочки. Словом, мы остались приятелями, а ребята вокруг все поняли это однозначно и стали к ней подкатываться при благоприятных обстоятельствах, разумеется, в праздники, особенно под Новый год, или на каникулах, когда комнаты пустеют, и один бог знает, что творится в студенческих общежитиях в это время.
В гостиной все заулыбались и зашевелились.
– Между тем Лиза поймала Анатолия, и они появлялись на факультете как влюбленная парочка, чуть не держась за руки, что продолжалось какое-то время; вполне вероятно, Лиза не чуждалась и других и не только из нашего курса; затем она даже поселилась на какое-то время у Бориса, благо, у него была своя комната отдельно от матери, правда, жили они в коммунальной квартире.
– Это я помню, - сказал Алексей Князев, рассмешив своих товарищей.
– Я помню, как на последнем курсе на собрании даже был поднят вопрос об аморальном поведении Лизы Тепловой, и выступили именно благополучные пары, которым посчастливилось совместить учебу, любовь и секс на законном основании.
– Это уж, Алеша, как ты!
– подал голос Виталий Ивик.
– Но большинство из нас лишь посмеялись, а декан не стал выносить сор из избы.
– А сыр-бор разыгрался, - продолжал рассказ Олег Соловьев, - из-за истории, приключившейся довольно неожиданно в один из прощальных вечеров. Собрались в одной из комнат ребята, из девушек оказалась одна Лиза, и тут за тостами и воспоминаниями о быстро промелькнувших годах выяснилось, что она, столь доступная, никому из них не дала уроков любви, или секса, словечко это не было еще в большом ходу, вот и вообразили, что секса в СССР не было, только о любви думали, говорили и распевали песни. Что же лучше?
Вздумалось Шуре спросить у Лизы:
– Почему ты не вышла замуж за Анатолия или Бориса? Кажется, были влюблены не на шутку.
– Не на шутку? – рассмеялась Лиза. – Нет, что ни говори, у нас был очень веселый курс. Все у нас делалось в шутку – и учились, и влюблялись. Я думаю, и замуж выходили… Все у нас вызывало смех. Даже на лекциях и семинарах у нас то и дело раздавались замечания, пусть самого серьезного свойства, о бытии и т.д., что вызывало лишь всеобщий хохот. Преподаватели не всегда понимали, в чем дело, и делали вид, что оценили шутку.