Таинственная Каффа
Шрифт:
У Бибера кружится голова. Все ликует в нем; он еще не в состоянии постичь, что теперь действительно находится на пути к цели своих стремлений — исследовать погибшее государство царей-богов, окутанную легендами Каффу; что, наконец, после долгих лет упорной борьбы осуществляется дело его жизни.
На границе Каффы
Внутреннее возбуждение и трепетное ожидание, владевшие Бибером в те дни, сквозят в страницах его дневника.
«18 апреля. Наконец, все позади. Вчера я уже думал, что приготовлениям к нашему большому путешествию в Каффу не будет конца. Следовало позаботиться о многом: все запаковать, приобрести мулов, нанять погонщиков и носильщиков. Наш отряд состоит из сорока амхаров, или галла. Багажом навьючены более двадцати мулов. Кроме того, мы поведем с собой семь верховых животных. Вчера, наконец, мы оба, Милиус и я, избавились от главной заботы — найти добросовестного переводчика и проводника. Император лично прислал нам одного из своих надежнейших людей, который, конечно, имеет задание наблюдать за нами. Это бывший русский офицер, давно осевший в стране и превратившийся в настоящего эфиопа — Евгений Сенигов. У него небольшое имение внизу, в Дауро; он одевается, живет и мыслит, как амхар.
Теперь все готово. Сегодня я еще раз посетил многочисленных знакомых и друзей, которых приобрел в Аддис-Абебе, и попрощался с ними. Теперь я хочу отдохнуть, хотя боюсь, что мое внутреннее беспокойство, моя радость по случаю завтрашнего выступления экспедиции не дадут мне заснуть.
Итак, мне все-таки дано ступить на землю Каффы первым белым исследователем, изучите страну, людей, культуру. Что увижу и испытаю я там? Какие сведения привезу я об этом царстве, лишь гибель которого приподняла немного завесу над великой тайной, окутывающей страну?
Я все еще не могу до конца поверить, что Менелик действительно дал нам обоим разрешение поехать в Каффу. Неужели он боится, что белые могут узнать слишком многое из его тайн и сообщить об этом в Европу?!
19 апреля. Пока со всем было покончено, наступил полдень. Затем мы наконец-то отправились из Аддис-Абебы на юг! Только теперь началась для меня настоящая Африка. Свободная жизнь в глуши, с разнообразными радостями и лишениями лагерного существования, которое длится месяцы. Мой караван в пути. Медленной рысцой продвигаемся вперед. Милиус, Сенигов и я обычно в голове каравана.
Далеко на юге — черные тучи. Мы слышим непрекращающиеся громовые раскаты, и, хотя над нами ярко светит солнце, мы видим, как сверкают молнии у далекого черного горизонта. Там, на юге разбушевалась природа. Но мы непреклонно движемся все дальше и дальше — к Каффе.
Неожиданно издали слышится страшный шум. Сначала мы не в состоянии понять, что это за необычайный визг и вопли. Вот!.. Недалеко от эфиопской деревни под высоким деревом сидит несколько судей в исполненных достоинства позах, окруженных своими прислужниками. Мы становимся свидетелями сцены суда. Привязанные друг к другу преступники ждут приговора. А вокруг — как повсюду на земле — толпятся любопытные, желающие быть свидетелями судебного разбирательства и немедленного приведения приговора в исполнение согласно обычаям страны.
Вот стоит перед судьей первый обвиняемый, длинный, как жердь, амхар. Как он дрожит! Рядом с ним — истерично кричащая женщина, его жена, с целой кучей родственников и знакомых. Она, захлебываясь от рыданий, пытается объяснить судье, спокойно глядящему перед собой, что ее муж нарушил супружескую верность.
Женщина кончила свою жалобу. Судья несколько оживился. Теперь следовало бы дать слово обвиняемому для защиты. Ничуть не бывало! Обвиняемый не имеет права защиты. Судья объявляет приговор: "Двадцать пять ударов кнутом, — говорит он, — справедливое наказание для мужа, нарушившего супружескую верность".
В этот момент на бедного преступника накидываются четверо стражников, которых позднее богато вознаградят милая супруга, ее родные и знакомые. Тотчас он связан по рукам и ногам. Они грубо бросают его на землю вниз лицом, за руки и за ноги плотно прижимают к земле. Начинается ужасная пытка. Пятый стражник стегает кнутом. Шестой считает удары. Слышно, как кнут, свистя в воздухе, бьет по обнаженному телу. Уже на пятом ударе смолкают ужасные крики наказываемого. Несмотря на это, палач продолжает безжалостно стегать по окровавленной спине преступника.
В Эфиопии законы неумолимы. За кражу вору по приговору судьи отсекают правую руку до запястья. За убийство существует лишь одно наказание — смертная казнь. Если кого-либо уличат в клевете, то нередко случается, что в наказание у виновного вырывают его согрешивший язык. Есть, однако, и такие преступления, которые караются тюремным заключением. По желанию виновного, тюремное заключение может быть заменено бичеванием. Вместо года тюрьмы — двадцать пять ударов по обнаженному телу в качестве выкупа. После этого преступника отпускают на свободу. При осуждении на два или три года тюрьмы повышается и такса. Но разве человек вынесет пятьдесят подобных ударов?
27 мая экспедиция перешла реку Авиету, отделяющую Галла от Джимма-Кака. Мы въехали в Джиррен — столицу Джиммы. Джимма-Кака — последнее и единственное государство галла, которое сохранило известную независимость под протекторатом Эфиопии.
Почти все жители провинции Джимма-Кака — галла из племени мета. Они в большинстве своем приверженцы пророка.
Наши парни принарядились. Еще за несколько дней стало известно о нашем приближении к Джиррену. На вершине холма, откуда открывается замечательный вид на юг, в конце города находится Массера — окруженный частоколом лабиринт крыш, кровель и крон деревьев, настоящая королевская резиденция. Здесь правит рас Абба Джиффар, губернатор провинции Джимма, назначенный Менеликом. Джимма главный складочный пункт кофе и хлопка.
Милиус и я, окруженные нашими носильщиками, как того требует обычай, подъехали на лошадях ко дворцу Абба Джиффара. Верхом мы миновали главные ворота его резиденции и обшитый кожей частокол, а затем вошли в главный двор, образованный кругом зданий. Слева и справа возвышались круглые портики. Я был изумлен представшим передо мной зрелищем. Нас провели между шеренгами солдат по каменные ступеням в открытый зал, посреди которого в большой железной жаровне горел огонь. Бесчисленное множество скамей стояло вокруг, а в нише главной стены среди цветных подушек, пестрых ковров и покрывал, закутанный в тонкую тогу, восседал рас Абба Джиффар. Приветствие, как это и предписывает этикет, было отменно учтивым и скучным. Прежде всего мы выразили радость по поводу прибытия в его прекрасную страну и поблагодарили за гостеприимство. Абба Джиффар велел принести нам несколько чафчафе [17] . Затем он подозвал свою главную жену Гемме Лиммити, юную изящную светлокожую женщину, одетую в красное платье, затканное серебром на груди и плечах: огромная митрообразная прическа, подобная убранству древнеегипетских цариц, венчала ее голову. Рас Абба Джиффар повелел сфотографировать себя и жену вместе с нами.
17
Чафчафе — вышитые тоги.
Мы принесли нашу аптечку, и я с полной серьезностью начал осматривать раса Абба Джиффара, выстукивать, выслушивать, затем массировать измерять его температуру, в то время как Милиус выдавал лекарства.
В нашу честь рас Абба Джиффар устроил охоту на слонов. В Эфиопии на слонов охотятся особым образом. Берут сто или больше солдат и нанимают, кроме того, несколько местных жителей для облавы. Охотник устраивается удобно и безопасно где-нибудь на отвесных скалах посреди равнины и ждет, пока не пригонят на эту равнину стадо слонов, которое травили целыми днями. Когда стадо пробегает мимо засады, охотник стреляет первым, за ним — солдаты, которые его охраняют.