Таинственная Клементина
Шрифт:
Самым удивительным показалось ей то, что внезапно сквозь обморочный туман проступило другое лицо. Усилием воли, она сосредоточилась и поняла, что над нею действительно стоял Фергюссон. Он побледнел и осунулся, но в глазах его светилась радость.
— Бидди, ты ходишь! — без конца повторял он.
Чему он так радуется? Уже слишком поздно! Присси присвоила себе все: ее дом, детей, фамильные портреты, мужа. Все теперь принадлежало Присси…
Кто-то отчаянно кричал рядом с нею, ее пытались привести в чувство.
— Брижитт, куда ты ездила тогда? Назови адрес!
В какой-то момент она ясно расслышала голос Фергюссона, он был резок и очень настойчив.
— Но ведь ты не хотел мне поверить… — пробормотала она.
— Теперь это неважно. Где ты была?
— 15 Пэлхэм-Роад, Хэммерсмит, — услышала она, словно издалека, свой собственный голос. — Зачем ты туда собрался?
— Потому что думаю, что Присси там.
О… Присси. Всегда и везде. Она не могла себя заставить повторить это имя.
19
Из-за двери до Никки доносились резкие голоса: Присси спорила с каким-то мужчиной.
— Между мною и Фергюссоном ничего не было! Я его ненавижу! Даже сильнее, чем ее! Как я могла бы тебя послушаться и привезти детей, если бы была в него влюблена?!
— Но ведь сначала ты отказалась.
— Я была обижена на тебя.
— Ну да ладно, дети у нас, и они дорого за них заплатят.
— Я не хочу отдавать их ни за какие деньги, — они должны были быть моими детьми!
— Потому что это потомки Темплеров или отпрыски прекрасного авиатора? Присси сделала вид, что пропустила это едкое замечание мимо ушей.
— Дай мне увезти их куда-нибудь, я тебя умоляю! Клементина будет в восторге! Да и что еще мы можем придумать? Положение становится очень опасным, — ведь Фергюссон знает о том самом письме!
Мужской голос надолго замолк.
— Каким образом? — наконец проговорил он.
— Он выкрал его из моего медальона… Не знаю, как…
— Идиотка! Ну зачем тебе нужно было с ним связываться?!
— Да затем, что это доставляло мне удовольствие! — пронзительный крик Присси заставил Никки отпрянуть от двери. Внезапно наступившую тишину прорезал звонкий шлепок, — щека мальчика медленно залилась краской, как будто это он только что получил пощечину. Он не мог больше этого выносить и яростно бросился к двери. Он колотил в нее руками и ногами, кричал, отчаянно звал на помощь.
Дверь распахнулась рывком, и на пороге показалась тоненькая фигурка Присси. Рядом с нею стоял темноволосый мужчина невысокого роста. Присси попыталась успокоить мальчика обещанием предстоящего путешествия в обществе Клементины. Это привело его в еще больший ужас.
— Только без Клементины! — захлебываясь слезами, прокричал он.
— Ну, ну Никки! Не говори глупости. Ты должен любить Клементину!
Никки напрягся в последней попытке найти средство, способное отодвинуть окончательное крушение всей его жизни. Его взгляд сосредоточился на золотом медальоне.
— Папа не брал твоего письма! — Это я его взял.
Присси облегченно опустилась на стул.
— Так значит, Фергюссон ни о чем не знает… — Она резко вскочила. — Мы немедленно возвращаемся домой! Дети, одевайтесь!
Однако рука низенького человечка мертвой хваткой вцепилась в ее запястье. Смуглое лицо южанина приняло угрожающее выражение.
— Не так скоро, моя птичка! Сначала нам придется все обсудить. Запри мальцов здесь и отправляйся за мной.
Перед тем, как дверь снова захлопнулась, в комнату успела проскользнуть худенькая фигурка. Глаза маленькой Клементины горели недобрым огнем.
— Ну что, Никки, ты рад меня видеть? — и, прежде чем он успел спрятать руки за спину, она больно его ущипнула, рассмеявшись от удовольствия.
Это было уже выше его сил. Мальчик перестал что-либо осознавать. Он закатил глаза; из его раскрытого рта вырвался раздирающий нечеловеческий вопль, который прервался только в те моменты, когда он переводил дыхание. Именно в один из них он и услышал голос своего отца, который произносил:
— Боже мой, Никки, ты кричишь так, словно тебя режут на куски!
На мгновение мальчику показалось, что он бредит; но Сарра уже со всех ног бежала к Фергюссону, восторженно лепеча. Он подхватил девочку на руки, посадив ее себе на плечи, обнял Никки свободной рукой.
— Это, несомненно, ваша тетушка? — любезно обернулся он в сторону Присси и вошедшего за нею мужчины.
Он перевел взгляд на детскую фигурку с худым треугольным личиком, злобно сверкнувшим на него глазами загнанного зверька.
— Это… позвольте мне самому догадаться… Это, конечно же, Клементина?
— Моя дочь… — пробормотала Присси, инстинктивно обняв ребенка за плечи.
— Я привезла ваших детей сюда, так как в этом доме им ничто не угрожает, — наконец нашлась девушка. — Да и Клементине очень нравится с ними играть.
— Да и с чужими вещами тоже, — заметил Фергюссон, крутя в руках дрезденскую фарфоровую статуэтку.
— Я принесла ее только на время, — в вашем доме так много красивых вещей, и Клементина…
— … тоже имеет право ими воспользоваться, — продолжил Фергюссон.
— Мы не сделали ничего дурного! — выкрикнула Присси.
— Ну, конечно! Если не принимать в расчет того, что вы шантажировали мою жену, обвиняя меня в том, чего я на самом деле не совершал; спровоцировали несчастный случай, напугав ее лошадь; довели до самоубийства Ги, несмотря на то, что он был вашим родным братом!