Таинственная Клементина
Шрифт:
17
— Миссис Джи? — услышала она незнакомый мужской голос, низкий, медленно выговаривавший слова.
Брижитт ответила, и после короткой паузы на другом конце провода снова заговорили:
— Почему вы не ответили на мое последнее письмо?
— Ваше письмо? — Брижитт закричала.
— Я вижу, вы догадались, кто я, — в трубке раздался короткий смешок.
— Я обращусь в полицию! — невольно воскликнула Брижитт.
— Не советую, — спокойно ответили ей. — Не забывайте, что у вас есть дети.
— Мои дети?! — едва выдохнула Брижитт.
— Я рассчитываю получить 300 фунтов не позднее завтрашнего утра. Если вы не выполните мою просьбу, вам придется хорошенько присматривать за своими ребятами!
Раздались частые гудки, и Брижитт уронила телефонную трубку.
Немного придя в себя, она отчетливо поняла, что скрывать от Фергюссона эту историю стало уже невозможно. Теперь ей было все равно, — пусть он думает, что она сама его шантажирует, добиваясь того, чтобы он порвал с Присси! Теперь речь шла о детях, а уж их-то он любил по-прежнему! Он поверит ей! Он знает, что она никогда не смогла бы хладнокровно играть на самых святых человеческих чувствах!
Она послала за Присси, и сказала ей так спокойно, как только могла, о том, что погода слишком холодная для прогулок, и категорически запретила ей выводить детей на улицу.
— Но вы разрешаете им гулять и при более низкой температуре! — резко ответила ей девушка.
— Я была неправа. Никки очень легко простужается.
— Что случилось? — спросила ее Присси сдавленным голосом.
Брижитт приподнялась на локте.
— Ничего. А почему вы об этом спрашиваете? Вы считали, что что-то должно было произойти?
Присси отвела глаза, но Брижитт успела разглядеть промелькнувший в них страх. Что-то удержало Брижитт от дальнейших расспросов, но Присси ответила ей сама.
— В этом доме может случиться все, что угодно! — Это прозвучало неожиданно грубо.
— Успокойтесь, Присси. Вы просто переволновались из-за всей этой истории с Ги.
Присси поднесла руку к глазам, хотя они и оставались абсолютно сухими.
— Я ничего плохого ему не сделала! — проговорила она. — Я только…
— Только — что?
— Не мешала ему любить меня, — пробормотала Присси. — Я не должна была…
— Значит, вы не любили его?
Глаза Присси гневно сверкнули.
— Конечно, нет. По крайней мере так, как ему бы хотелось. — Ее снова охватил непонятный ужас и она повторила: — Я не виновата, что бы обо мне ни думали!
— Никто не намерен вас обвинять, Присси. Ги выкарабкается. — А теперь давайте попробуем сосредоточиться на чем-нибудь одном: детям не следует сегодня выходить из дома. Вы хорошо меня поняли? Я могу вам доверять?
— Не понимаю, почему вы в этом сомневаетесь, миссис Джи! — жестко ответила Присси и вышла с оскорбленным видом.
«Я задела ее чувства, — подумала Брижитт. — Может быть, это и не так плохо, — тем лучше будет она следить за детьми, и до возвращения Фергюссона ничего не случится.»
Эти размышления не смогли вывести Брижитт из панического состояния. Она вспоминала все известные ей истории похищения детей. Страшные картины, главными действующими лицами которых были Никки и Сарра, без конца сменяли друг друга у нее перед глазами.
Дети тихо играли в уголке. Присси неловко пристроилась за низким столиком, перед нею лежал лист бумаги, перо стремительно летало по нему, оставляя неровные строчки.
«Бесполезно дальше скрывать, — я люблю Фергюссона. Я не хотела раньше говорить тебе об этом, но теперь настал момент сказать правду. Он так страстно целует меня, что я верю тому, что он тоже меня любит. Ты знаешь: когда для того, чтобы получить желаемое, нужно бывает применить силу, я…»
Тишину дома прорезал телефонный звонок. Внизу никто не снимал трубку. Присси сама подошла к параллельному аппарату, который находился в коридоре на ее этаже.
— Брижитт, это ты, милая? — услышала она голос Фергюссона, с трудом пробивавшийся сквозь треск и посторонние шумы на линии.
В дальнейшем Присси так и не смогла себе объяснить, что толкнуло ее ответить, имитируя голос Брижитт: «Да, это я, дорогой…»
— Прежде всего, я очень люблю тебя! Ты не забываешь об этом? — продолжил Фергюссон.
Лицо Присси исказила скорбная гримаса, пальцы конвульсивно сжали телефонную трубку, в сердце что-то кольнуло.
— К сожалению, у меня для вас дурные вести: Ги скончался полчаса назад, не приходя в сознание…
— Почему? — выдохнула она в трубку. Она больше не могла ломать комедию.
— Он оставил письмо, — в нем содержится объяснение. Не будем сейчас говорить об этом, тем более, что вечером я уже буду дома. Ты помнишь, что я сказал тебе? — Я люблю тебя!
Присси молчала. Она пыталась унять охватившую ее дрожь. Она чувствовала, как в душе ее рождается буря: буря ярости, отчаянья, бесплодного раскаянья в случившемся. Она больше не могла слышать его голос, предназначенный для другой, — страстный и ласковый, как его поцелуи. Поцелуи Иуды… Присси бросила трубку на рычаг.
Яростный порыв довольно быстро смягчился, перейдя в глубокую ненависть, которая постепенно разрасталась. Скоро Присси пришла в себя, собралась с мыслями и сумела принять окончательное решение.
Она спустилась бегом вниз по лестнице и вошла в комнату Брижитт. Света не зажигали, чтобы Брижитт могла отдохнуть. Мягкий отблеск огня в камине играл в ее светлых волосах, отражался в глазах, делал мягкой и теплой ее улыбку. Присси быстро отвела глаза в сторону. Ну почему болезнь не сделала Брижитт безжизненной и безобразной?..