Таинственная Клементина
Шрифт:
— Вы изумительно выглядите, — восхищенно произнес Фергюссон.
Присси расправила широкую юбку.
— Вам действительно нравится? Я довольно умелая портниха!
Ее лицо сияло, она решительно выбросила из головы тяжелые мысли об исчезнувшем Ги.
— Не только умелая, но и страшно голодная, как и я сам! — рассмеялся Фергюссон.
— Что правда — то правда! — призналась Присси. — Ги все еще не вернулся. Это просто отвратительно с его стороны, вы не находите? Вот она — награда за мои труды! — она медленно повернулась перед ним, снова демонстрируя платье. — Он имеет привычку пить, не зная меры, — наверное, застрял где-нибудь с друзьями.
— Возможно, — Фергюссон наклонился к ней и взял ее за подбородок. — Честно говоря, я ужасно проголодался! Да и такая красота не должна пропадать даром, — он медленно провел рукой по ее бедру, словно лаская нежный шелк платья. — Пойдемте куда-нибудь, где хорошо кормят.
Перед уходом они зашли к Брижитт. Присси накинула на плечи шелковый шарф, ее наряд переливался при свете камина изумрудным блеском, лицо было торжественно и снисходительно, тонкие пальцы уверенно покоились на согнутой в локте руке Фергюссона.
— Миссис Джи, это не слишком вас побеспокоит? — бедняга Фергюссон ничего не ел с самого утра, а мы здесь все сидим на голодном пайке, так как не смогли обнаружить тайник вашего дяди и остались без денег на хозяйство. Да и кухарка уже легла!
— Прекрасная идея! — воскликнула Брижитт, постаравшись придать своей интонации максимум искренности. Стоя рядом, они составляли очень красивую пару, и это разрывало ей сердце. — Если появится Ги, я сообщу ему, что он получил по заслугам!
Фергюссон быстро подошел к кровати и поцеловал ее.
— Спи спокойно, родная.
И они исчезли, оставив после себя абсолютный вакуум. Комната превратилась в мертвую пустыню, и Брижитт погасила настольную лампу, чтобы по крайней мере не видеть этого вакуума; может быть и ей самой удастся исчезнуть, раствориться в непроглядной тьме.
Если Фергюссон больше не любит ее, самое лучшее — это стать ничем, растаять в сумерках. За окном четко вырисовывался силуэт уснувшего дерева с опавшими листьями. Брижитт невольно сравнила себя с ним — ведь и она, подобно этому дереву, была ни живой и ни мертвой.
К утру Ги так и не вернулся. Уже было известно, что накануне он не пришел в свой офис, позвонив вместо этого и предупредив, что его не будет несколько дней. Дядя Саундерс негодовал, обвиняя Ги в эгоизме и непорядочности по отношению к Присси. Его грязные намеки, касавшиеся вечернего выхода девушки и Фергюссона, уже ничего не могли добавить к и без того подавленному состоянию Брижитт. И, тем не менее, решимость постепенно овладевала ею, — решимость выяснить все до конца и вопреки всему. Прежде всего, она должна была как можно скорее начать нормально передвигаться и сохранить это в тайне от всех: Только в этом случае ей удастся докопаться до корня всех проблем: раскрыть тайну Клементины.
Влюбленность Фергюссона в Присси трудно было вменить в вину таинственной Клементине, равно как и исчезновение Ги, и все предшествовавшие события. Брижитт отдавала себе отчет в том, что ею владеет навязчивая идея, вызванная ее собственным состоянием и необоримыми страхами ее ребенка. Это было как наважденье, оно не подчинялось никаким доводам рассудка. Из глубин ее подсознания вырастала уверенность в том, что раскрытие тайны загадочной Клементины должно все расставить по своим местам.
Как только она осталась одна после отъезда Фергюссона (он уезжал с тяжелым сердцем и, обещая позвонить вечером из Рима, так крепко сжал ее в объятиях, что она едва не задохнулась; можно было подумать, что он все еще любит ее и отказывается признать свое все возраставшее восхищение Присси), она тихонько выбралась из постели и попробовала передвигаться по комнате: очень медленно, словно скользя, почти не отрывая ног от пола.
Понемногу неуверенность покинула ее, она уже недоумевала, как это ей удалось сдержаться и не поделиться с мужем этим чудом, — может быть, она просто опасалась в глубине души, что подобное открытие не доставит ему особенного удовольствия, ведь теперь ему, возможно было бы гораздо удобнее иметь парализованную жену!
Нет, нельзя поддаваться этим горьким размышлениям! Она полностью выздоровеет в тайне от всех. Ей удалось добраться до зеркала и она долго разглядывала свое отражение, пока не решила, что вполне может на равных соперничать с Присси.
После ленча она попросила зашедшую к ней гувернантку вынуть из чемоданов все ее вещи, привести их в порядок и убрать в шкаф. Выполняя ее просьбу, девушка не скрывала своей снисходительности.
— Ваше манто нуждается в чистке. Впрочем, вряд ли это теперь имеет значение!
— Напротив, — любезно ответила ей Брижитт. Попросите, пожалуйста горничную этим заняться.
— Я охотно займусь этим сама, — тут же нашлась Присси.
— Вы чересчур себя утруждаете!
— Отнюдь. Чем больше я буду сегодня занята, тем легче мне будет отвлечься от мысли о Ги. Как вам кажется, где он сейчас может быть?
В глазах Присси читался непреодолимый страх. Вчера вечером она тоже была испугана, потом страх исчез, а теперь появился вновь и овладел ею с новой силой. Раньше Брижитт не приходилось видеть ее в таком состоянии. Неизвестно почему, это открытие усилило беспокойство Брижитт. Что могло произойти между Присси и Ги? Что заставило его уехать, никому в доме не сказав ни слова?
— Вы думаете, он исчез по моей вине? — девушка словно прочитала ее мысли. — Клянусь вам, я не сделала ничего, что могло бы рассердить его!
— Никто этого и не думает. Ги — странный мальчик. Он всегда позволял себе совершать неожиданные поступки. Поверьте, он может вернуться в любую минуту, — успокоила ее Брижитт.
В то время как она ждала звонка Фергюссона, к телефону позвали Присси. Из своей комнаты Брижитт слышала ее ответные реплики: «Я же запретила тебе звонить сюда! Потрудись вспомнить об этом!» — и она резко бросила трубку. На том конце телефонного провода могла быть ее тетушка, но уж слишком грубо разговаривала с нею племянница! Другая версия показалась Брижитт более вероятной: у такой очаровательной особы, как Присси, непременно должен был быть возлюбленный. Вот! В том-то и дело! — осенило Брижитт. — Наверное, Ги каким-то образом узнал об этом и, решив, что она играет «двойную игру», уехал, чтобы не видеть ее и прийти в себя после полученного удара. Это было вполне в его характере. К тому же он мог надумать проучить ее таким образом и заставить побеспокоиться о том, как бы деньги Темплеров не уплыли у нее из рук!