Таинственный всадник
Шрифт:
– Без сомнения, у вас уже есть кто-то на примете?
– Суд над Капитаном Старлайтом, конечно, добавил бы мне очков. Кроме того, вы стали для меня своего рода вызовом судьбы, – заявил Рос.
– И если вам угодно, я был бы просто счастлив принять его.
– Поединок? Схватка насмерть? Вы и я – до победы? – Рос откинул голову и рассмеялся. – Какая новость! Обыкновенный вор с амбициями джентльмена! Оскорбленное чувство заставляет сделать предложение. Что ж, я обещаю подумать насчет способа вашей смерти. Что же до мистера Финна – время для игр закончено. Вы слышали мои условия. Возвращение моей собственности, полное признание от вас и вы сами – без оружия и без обмана. Как только вы выполните все условия, старик будет освобожден, целый и невредимый, и его передадут тому, кто захочет его забрать.
В комнате повисла звенящая тишина. Рос рискнул слегка повернуть голову. Но в комнате горели только две свечи, и он не смог хорошо разглядеть фигуру в черном плаще с поднятым воротником и треуголке.
– Вы должны согласиться, – словно размышляя, произнес он, – это будет блестящей благородной жертвой.
– Даже для обычного вора?
– Особенно для обычного вора. Подумайте, имя Капитана Старлайта сохранится в веках. Вы могли бы даже конкурировать с другим лисом… Как его звали? Тарпин?
Рос почувствовал движение за спиной и с бьющимся серд–цем увидел двойные стволы пистолетов. У полковника перехватило дыхание. Впервые он оказался нос к носу со своим врагом, и он не желал упустить ни дюйма устрашающего вида, от вытянутых рук и широких плеч до поднятого воротника и надвинутой на лоб треуголки. Это было великолепное существо, от одного взгляда которого мороз пробирал до костей.
– Я не привык быть жертвой, Рос. Ни благородной, ни какой-либо другой.
– Какая потеря для мистера Финнерти, – коротко вздохнул Рос. – Но таковы мои условия. И они не обсуждаются.
Тайрон взвел четыре курка – один за другим, и из четырех стволов готовы были прогреметь выстрелы; их мощи хватило бы для того, чтобы напрочь снести верхнюю половину туловища Роса.
– Если они не подлежат обсуждению, может быть, вы объясните мне, почему бы мне не убить вас прямо сейчас?
– Ну, если вы убьете меня сейчас, старик будет висеть завтра в полдень.
– Завтра?
– У нас в руках его полное письменное признание, вы помните? Судья должен лишь подписать его. Более того, если вы убьете меня сейчас, обвинения в краже и в причаст–ности к убийству, выдвинутые против мадемуазель д’Антон и ее брата, останутся. Каждый порт, гавань и судно будут обысканы, любая из дворняжек Винсента по запаху найдет ее. Кроме того, каждый агент французского правительства будет информирован, что гарнитур «Кровь Дракона» похищен, и только из-за этого за ней погонятся охотники, как мухи за дерьмом. Ей пришлось бы убегать и прятаться до конца жизни.
Пальцы Тайрона замерли на курках.
– Вы весьма редкостный ублюдок, Рос, – прошипел он.
Рос смаковал свой натиск, для него это было нечто вроде пронзительной вспышки чувственности, возникающей при эрекции.
– Что же, мне уже приходилось слышать подобное. Но вам, вероятно, потребуется время, чтобы обдумать ответ? На вашем месте я не стал бы тянуть: не позже одиннадцати часов завтрашнего утра, договорились? Иначе придется задерживать слушания, а это неловко. Теперь, если вы не возражаете, – он погрузился в воду еще глубже, – я хотел бы закончить принимать ванну.
– Я не возражаю. И если вы не получите от меня известия к десяти часам утра, вы можете расценить это как мой ответ.
Рос открыл глаза и увидел дуло револьвера перед своим лицом. Ствол уткнулся в щеку, которая была задета при по–следнем их столкновении. От мощного удара кожа лопнула и стена окрасилась кровью. Его голова упала набок и стукнулась о край бадьи; Тайрон постоял немного, потом отпер дверь и шагнул в затемненную прихожую.
Сигара и стакан с коньяком плавали в бадье. Рос попытался подняться, но он отмокал уже больше получаса, и мозоли на ногах стали слишком мягкими. Он скользил и погружался в воду с хриплым криком – мыльная вода попала в открытую рану на лице. Когда он наконец встал, рана кровоточила, кровь текла по шее, он яростно кричал и извергал проклятия на человека, которого он поклялся убить собственными руками.
– Ты сделал… что?
– Я заставил Роса описаться, – сказал Тайрон, сбрасывая плащ. Он лег большой шерстистой горой у двери библиотеки; за ним последовала треуголка, потом черные перчатки, и, наконец, два пистолета ударились о крышку стола. – А по дороге домой я ограбил карету. Здесь, – он бросил маленький холщовый мешочек рядом с оружием, – четырнадцать шиллингов и золотое кольцо. Удачная ночь во всех отношениях, не так ли?
Дадли не удивился настроению Тайрона – встреча Тайрона и Роса предполагалась. Но он встревожился, услышав о грабеже, который даже не намечался и, более того, не обговаривался.
– Я могу поинтересоваться, что тебя вдохновило пойти на такой серьезный риск?
– Разве не этим я занимаюсь много лет? Я рискую. Ты забыл? Я надеваю шляпу и плащ, натягиваю перчатки, – он высокомерно тыкал пальцем в каждый названный предмет, – и жду в тени ничего не подозревающих пассажиров. Я сплю с заряженным пистолетом, провожу ночи, затаившись в канавах, в то время как патрульные драгуны обыскивают лес, пытаясь меня найти. Я плюю в глаза опасности и смеюсь над перстом судьбы. И мне это нравится! Мне действительно все это нравится!
– Я это вижу, Тайрон Харт. – Дадли поджал губы и сцепил руки за спиной. – Ты мне расскажешь, что произошло?
– Что произошло? – Тайрон остановился посреди комнаты, наливая большой бокал коньяка. – Ты хочешь знать, что случилось? Я расскажу тебе, что случилось. Я вышел из этого вонючего борделя и поехал на север. Я гнал на север десять, а может, пятнадцать миль, у Ареса легкие едва не вылетели через глотку. Но он не жаловался, между прочим. Он только укусил меня за руку, когда я попробовал расседлать его.
– Не сомневаюсь, что утром он тебя простит, – пробормотал Дадли, наблюдая, как коньяк потоком устремляется в горло Тайрона – он осушил бокал залпом. – И ты, значит, сидел у дороги и…
– …и я спрашивал себя – почему? Почему я думаю черт знает о чем? Какое мне дело до того, что случится со столетним камердинером, который хочет сделать красивый жест и спасти свою госпожу? Почему я должен портить ему момент славы? – Он замолчал и махнул рукой. – Он написал признание, что он лично убил Эдгара Винсента – и абсолютно хладнокровно. Завтра в полдень его должны повесить, если Рос не получит от меня известия.