Так бывает
Шрифт:
– Да, ты прав. Она немного эксцентрична и слишком любит строить из себя представителя аристократии, но, в сущности, неплохая женщина.
– Я понимаю, но лучше воздержаться...во благо, так сказать.
Дима мог лишь согласиться, ведь по своей сути Кирилл был абсолютно прав.
– Привез?
– Это было нелегко, но они вовремя решили оторваться по полной, теперь она и не вспомнит, где могла его оставить, - парень вытащил из своего рюкзака маленькую синюю книжечку. Недели две у тебя еще есть, в ближайшее время он ей все равно
– Думаешь, зря я все так делаю?
– Нет, наоборот.
– Саныч не звонил?
– Я ему звонил, как раз через две недели они планируют приехать.
– Надо успеть. Здесь-то они точно все успеют сделать, а вот со всем остальным?!
– У тебя есть я, Маришка, Олег на днях обещал быть, и еще дядя Артём, - но, это, если тебе надо все устроить за два-три дня...тогда можно просить и его. А так...у меня только один вопрос, что с платьем делать? Там же есть, наверное, какие-то мерки или как их там? Белое, да?
У Кирилла было тяжело на душе после этого то ли разговора, то ли ссоры, между отцом и Лидией Петровной. Меньше всего он хотел, чтобы кто-то из-за него ссорился, но эта женщина определенно не входит в рамки понятия «бабушка», и если уж быть откровенным с самим собой, то напугала она его до чёртиков.
Когда ему было пять, то мама рассказывала перед сном сказки. Он вообще, в том возрасте, эти всякие истории не очень любил, ему было интересней смотреть мультики про роботов, войнушку и все такое.
Но Лиля хотела, чтобы у него был режим сна и отдыха, поэтому маме пришлось думать и выкручиваться, как бы так уложить его спать, чтобы, при этом, у него не случалось истерик по поводу недосмотренного мультфильма. Да, достаточно постыдная страница в его биографии, плаксой он был жутким.
Так вот.... Мама выключала в комнате свет, зашторивала окна, он укладывался в постель и ждал, пока мама проверит замки, оставит свет в прихожей для Лили, а сама потом ляжет, рядом с ним на кровати, поверх одеяла. Кирилл, как сейчас помнил ту самую первую ночь, когда они вот так вдвоём лежали в темноте: она тихим голосом рассказывала ему легенды о могучем Боге Севера - Торе, а он слушал и отказывался засыпать, боролся со сном, как только мог, чтобы продлить мгновение радости и счастья.
Он помнил ту сказку, а еще помнил, что высунул из-под одеяла свою ладошку и крепко вцепился в руку мамы. Зачем? И сам не знал, просто ему важно было это сделать, вот и держал так крепко, как мог, хотя сейчас подозревает, что тогда мог и причинить ненароком ей боль.
У мамы были не сказки, у нее были удивительные истории. О Богах, о магах, неведомых краях, пиратах и благородных разбойниках.
Повзрослев, он узнал в этих ночных сказках историю «Гарри Поттера», «Властелина Колец», и даже «Матрицу». Она как-то удивительно могла превратить любой, увиденный ею фильм или прочитанную книгу, в историю для него, перед сном.
Не было традиционной Бабы Яги, Золушки и
Лидия Петровна...показалась ему сейчас именно злой героиней из традиционных сказок, которая способна подпортить жизнь всем героям, но они в любом случае будут счастливы.
Только реальная жизнь ни разу не сказка...по крайне мере не всегда.
Не мог понять, чем же она его напугала так?
Миловидная женщина в возрасте, но следящая за собой, красивая, элегантно одетая и, держащая себя, как королева английская, не меньше. Что заставило его поджилки трястись?!
Холодный и полный презрения взгляд, который он мимолетно поймал? Или затаённую злость и даже, пожалуй, ненависть?
Да, он видел уже такой взгляд. Давно. Кажется, в прошлой жизни. У Лили.
– Ты в порядке?
– отец бросил на него хмурый взгляд, - Выкинь из головы все, что успел надумать. Моя мама, она живет в выдуманном мире, где ее никто не может ослушаться. А в реальности, все не так, вот она и злится.
– Она твоя мама, - просто ответил, хоть ему заорать хотелось и выпросить у отца обещание, что никто и никогда не сможет разрушить их семью и их связь. Но молчал. В груди так потяжелело, что было трудно дышать, а мысли путались. И он предпочел молчать.
А еще ему дико хотелось к маме. Чтобы она, как в детстве лежала рядом с ним, держала за руку и рассказывала свои истории. А потом гладила по вихрастой макушке и прежде, чем уйти, целовала его в лоб, а потом еще с минуту стояла над ним и наблюдала за его сном.
Ему всегда казалось, что этим, минутным ожиданием и наблюдением, она охраняет его сон всю ночь, будто оставляла частичку себя, рядом с ним, до новой встречи.
– Кирилл, не воспринимай слова моей мамы близко к сердцу. Она вот такая, какая есть, и ваше общение не будет частым и длительным, только на праздники и все. Я клянусь тебе.
– Она не обидит маму?
– Я ей этого не позволю. У твоей мамы хватает защитников, не переживай.
Отец кивнул в сторону выхода из гостиницы, и Кирилл заметил у входа маму и какого-то мужчину, стоящего к ним спиной.
– Это Олег? Не пойму?
– Если это не Олег, то кажется, твоей матери очень не понравятся мои дальнейшие действия!
Кирилл внимательно посмотрел на отца, и успел уловить в его глазах дикий огонь злости и ревности, заметил сжатые кулаки и, вмиг помрачневшее выражение лица.
– Ты говорил, что она лежит чуть ли не при смерти, а она, видишь, цветёт и пахнет!
– Ты ревнуешь? Маму?
– Конечно, я ревную маму, она красивая, самая привлекательная и соблазнительная! Как я могу не ревновать? Она не считает меня своим мужем и имеет полное право на.... В общем, имеет.
– Мама любит только одного мужчину, и это ты. Остальных она, мне кажется, даже не замечает.
Дима на эти слова сына смог вздохнуть прерывисто, но ему хватило, чтобы красная пелена с глаз сошла, а руки расслабились и разжались.