Так навсегда!
Шрифт:
И я снова пошел в шестой отряд. А потом обратно в пятый. А потом опять в шестой…
А потом объявили посадку в автобусы, и все, галдя, поспешили к машинам, а я так и стоял посреди быстро пустеющего вестибюля, пока не привлек своим печальным видом внимание старшей пионервожатой.
— А ты почему не со своим отрядом? — спросила она.
— А меня не записали ни в какой отряд, — икая от печали и несправедливости, доложил я.
— Быть такого не может, — сказал старшая. — Путевка же у тебя есть? Есть. Значит, куда-то должен быть записан. Ты, наверное, просто не нашел свой отряд! Ты хорошо искал?
«Хорошо» — это не то
— Ну ладно, это не страшно. Надо ехать уже. Сейчас посажу тебя с каким-нибудь отрядом, а на месте в лагере уже разберемся.
Характерно, что «каким-то» поблизости оказался седьмой отряд. Я уже предчувствовал недоброе.
— Вот, принимайте пополнение! — весело сказала старшая. — Залезай в автобус, садись!
— Ой, как хорошо! — радостно заквохтала вожатая седьмого, визуально тоже очень похожая на курицу-наседку. — Хорошо, что нам одного пионера дали! Тебя как зовут? Миша, я сразу тебя командиром назначаю! Это очень хорошо, что ты уже пионер, будешь пример малышам подавать! Очень хорошо, что ты к нам попал, Антонина Ивановна, не надо его никуда потом переводить, кох-кох-кох!
Ужас обуял все мое естество. Я оглядел уже рассевшуюся сопливую зондеркоманду — девочки играли в куклы, мальчики показывали друг другу какие-то машинки и, судя по артикуляции и глупому смеху, делились анекдотами про русского, немца и поляка. Пытаясь спастись из этого малолетнего ада, я попятился, но мощный бюст мамы-квочки преградил путь к отступлению. Да, вот так вот мечтаешь поскорее вырасти и сделаться большим — а это, оказывается, иной раз совсем не так здорово.
— Ребятки, давайте скорее помашем мамам и папам ручками на прощание и хором крикнем «До-сви-дань-я!!!», три-четыре!!!
Раздался нестройный, протяжный хор. Я в ужасе изобразил руками отцу всю глубину постигшей меня катастрофы, тот сделал озабоченное лицо и исчез в толпе…
Два часа пути я провел в кромешной тоске, попутно размышляя о том, что рассказанная Фиолетовым легенда о повесившемся на собственном красном галстуке пионере вполне может получить и реальное, фактологическое наполнение. А потом нас повели на обед, и октябрята затеяли кидание макаронами и котлетами, а я по вожачьему наущению должен был давить их силой своего пионерского авторитета и рассказывать, что так вести себя крайне нехорошо…
Но Провидение, как и всегда, не покинуло меня. Отец все-таки успел использовать административный ресурс и надавить на нужные рычаги влияния — после обеда ко мне подошла старшая Антонина Ивановна и сказала:
— Пойдем. Кажется, в пятом отряде есть место.
— Забираете? — тут же раздалось кудахтанье. — Ну как же так? А я уже так рассчитывала, Миша за обедом так славно с ними управился, они его слушались… Миша, тебе что же, не понравилось у нас в отряде?
— Не-а, — соврал я.
— Но если что — возвращайся. Мы будем тебя ждать! — напутствовали меня на дорожку, но я уже шел на мировой рекорд по бегу с чемоданом на длинные дистанции.
— А у меня и места-то больше нет! — покачав головой, сказал вожатый пятого отряда, узнав меня и изобразив взглядом «Шо, опять?!».
Тут необходимо отметить вот какую художественную деталь. Начальник отдыха, Александр Федорович Пахомов, выполняя давешний наказ комиссионного «Оямы», решился-таки перенести туалет поближе к детям. Ну и заодно, чтобы два раза не вставать, — отремонтировать
— …а в эти-то комнаты мы четвертую кровать как поставим? — покачав головой, закончил эту ужасную для меня мысль вожатый. — Так-то у меня все места заняты.
— Да? — переспросила старшая. — А я сейчас смотрела, вроде есть одно место. Странно.
— Сереж, Миха вратарь отличный! Мы с ним в прошлом году в одном отряде были, зуб даю! — на мое счастье поблизости материализовался Какафоньев, чьи отношения с вожатым уже вошли, видимо, в стадию доверительно-интимных. — Надо брать его!
— Да? — переспросил Сергей. — Вратарь, конечно, нужен, спору нет. Ладно, оставайся, что-нибудь придумаем.
После полдника мы, не теряя времени, направились на футбольное поле. Поле, правда, было маленькое, с хоккейными воротами — ну так мне было бы даже проще. Тут же организовали спарринг с каким-то взрослым отрядом, вожатый Сергей уселся на лавочку и принялся заинтересованно наблюдать. Мне тут же пришлось парировать два довольно непростых удара, Сергей кивком головы показал, что он все видел и оценил, воодушевленный, я принял еще более эффектную стойку… И тут приключилось немыслимое.
Раздери напополам — не знаю, как так вышло! До сих пор! Ну ведь уходил же мяч! Очевидно уходил… и ушел бы себе спокойно. Но тут я решил совершить ошибку, типичную, в общем, для доморощенных мастеров кожаной сферы, — заранее решил, куда и как этой сфере лететь. И пошел, на ходу рассуждая примерно так: «Сейчас я там прямо его сразу схвачу, чтоб не лазить потом по кустам — и быстренько введу в игру, пока соперник не перестроился к обороне. Рукой, мощно, по-дасаевски, вон и Какафоньев уже грамотно в край открылся, молодец, соображает…»
Мяч, между тем, опровергая это умопостроение, ударился о какую-то кочку возле боковой линии и полетел не совсем туда. А что еще хуже — не совсем так высоко. Высоко, но достаточно для того, чтобы нападающий соперника, до того беззаботно ковырявший в носу у самого углового флажка, без особой надежды «кивнул» мяч затылком в сторону ворот… в которых меня уже не было… и в которые он без помех закатился.
Горе-голкипер тут же покрылся от стыда липким потом. Мыслимое ли дело… в хоккейные ворота! Головой! От «угла» и почти не глядя!!!
— Мдя-я-я… — раздался с лавки вздох Сергея. — Мдя-я-я. Вот тебе и пригласили вратаря… Какафоньев! Ты ничего не перепутал? Точно этот вратарь? Может, другой какой «Миха»?
Ужас мой усилился стократно. Попрут с ворот — это еще полбеды, это можно пережить. А если к сопливым в седьмой отряд опять отправят?! Брали-то как голкипера, как последний аргумент, можно сказать. Мдя-я-я.
Тысячу голов я пропустил с того дня, наверное. Может, и больше. Но чтоб такого…
По счастью, все разрешилось. Вытащил потом, спас и ликвидировал. Смыл практически кровью из разбитого локтя. Да и место все-таки обнаружилось, даже рядом с Какафоньевым и его двоюродным единоутробным братом Егором. Но всегда, всегда с того дня я наставляю начинающих: «Никогда, слышите, НИКОГДА не решайте ничего за мяч!!!»