Так поют сентябри
Шрифт:
А?
Вы её темной материей называете?
А мы тенью.
Вот, просверлили мы там туннели…
…а?
Или вы это черной дырой называете?
Ой, ну, не знаем мы…
А мы в радуге живем.
Нет, мы не люди.
Живем в мелких капельках радуги.
А вы где живете?
А?
Да не смешите нас.
Так не бывает.
Выдумали тоже – в доме…
Обезлепусный мир
МЕСТ НЕТ
МЕСТ НЕТ
Это на табло Цилиндра.
Вот так.
МЕСТ НЕТ
Элис не верит, Элис не понимает, как так, мест нет, быть не может, мест нет, а Элис-то куда, Элис-то как…
А никуда.
А никак.
Сама виновата Элис, можно подумать, кто-то что-то обещал Элис, нечего было Элис брать билеты незнамо у кого, не застряла бы сейчас незнамо где, этого космопорта даже на картах нет…
И мест нет.
МЕСТ НЕТ.
Элис заходит в цилиндр, оглядывает ряды пустых кресел, презрительно хмыкает, усаживается возле прохода.
МЕСТ НЕТ.
МЕСТ НЕТ.
Вот заладил, думает Элис. Система сбилась, программа сбилась, творит, что хочет…
Обратный отсчет.
Тело Элис грозит раздавить само себя собственной тяжестью…
Элис прядь за прядью срезает длинные волосы, проводит по голове машинкой, недовольно смотрит на табло, ну что ты еще потребуешь, глупый Цилиндр, помешался на своей санитарии…
Цилиндр молчит.
Элис смотрит на часы на табло, часы показывают год, а больше ничего не показывают.
А до созвездия Лепуса еще пилить и пилить.
Элис включает блокнот, блокнот не включается, глупая, глупая Элис, не надо было ронять. Добирается до «ворона», это передатчик так называется, передает непонятно чего непонятно куда, разворачивает на нем листок бумаги по старинке, пишет.
Так полагается.
Бортовой журнал.
Арнеб приближается.
Но еще далеко, далеко.
А сколько – далеко, Элис не знает. Часы показывают год. И всё.
Элис разглядывает проржавленный механизм Цилиндра, ищет смазку, смазки нет, ничего нет, Элис плывет по коридору на камбуз, ищет сливочное масло, вот оно, смазывает ржавые детали, сжимает зубы…
Арнеб.
В созвездии Лепуса.
Элис волнуется. Должен уже появиться Арнеб, а Арнеба нет. Элис смотрит на свои часы, часы стоят ровно на пяти, часы молчат, часы умерли.
Элис читает.
Старается понять.
…крупная черная дыра в районе созвездия Лепуса…
…замедление времени вплоть до полной его остановки…
Элис ведет цилиндр, огибает созвездие Лепуса, ведет время. Время не проведешь, Элис, Элис, глупая Элис, зачем села сюда, зачем, зачем, сказали же тебе – мест нет…
Время умирает.
Элис сидит за «вороном», отчаянно пишет страницу за страницей, рисует множества, старается обуздать время…
Распахивается портал.
Элис пересаживается в новый мир, Цилиндр пересаживается в новый мир, созвездие Лепуса пересаживается в новый мир, где есть время.
Позади остается мертвый мир – опустошенный, обезвремененный, обезцилиндренный, обезлепусный, обезэлисный.
Теперь созвездие Лепуса на место Цилиндра встало.
А Элис на место созвездия.
А Цилиндр на место…
…ни на чье не на место, сам по себе Цилиндр.
А на месте Элис…
…а на месте Элис нет никого, пока еще нет…
МЕСТ НЕТ.
Вы поднимаетесь на борт, смотрите на табличку:
МЕСТ НЕТ.
Презрительно хмыкаете, оглядываете ряды пустых кресел…
Корень из минус трех часов
– Где вы были в половине первого?
Это у падчерицы спрашивают. Это я случайно узнал, что она падчерица. Я тут вообще только что появился, меня автор только что придумал.
Но про падчерицу я знаю.
И вот инспектор её спрашивает:
– Где вы были в половине первого?
– Я была в башне… читала… книгу… слушайте, честное слово, название не помню, честное слово…
– Ладно, ладно… Почтенный викарий, а где вы были в семь тридцать?
– Я был у себя в кабинете. Писал письмо…
Мне кажется, я ослышался. Уже хочу поправить инспектора, но не успеваю – он уже поворачивается к хозяйке:
– А где вы были в восемь утра?
– Ой, я еще спала… понимаете, сегодня же выходной…
– Так вы же по сюжету не работаете?
– Ну… тем более, святое дело поспать.
– А где вы были без четверти два?
Это ко мне обращаются. Смотрю на часы, которые показывают девять вечера.
– Я… без четверти два меня еще автор не придумал.
– Понятно… что же… будем продолжать следствие…
– А… можно вопрос?
Люди из гостиной расходятся, каждый по своим делам, на самом деле их больше, чем викарий, падчерица и хозяйка, тут человек десять в доме, только читатель все равно всех не запомнит, слабенько их автор продумал, поэтому – хозяйка, падчерица и почтенный викарий. А на викария вы не смотрите, что он почтенный, ему двадцать лет всего…
– А… можно вопрос?
Это я обращаюсь к следователю. Следователь у автора еще какой-то недопридуманный, что-то среднее между Эркюлем Пуаро и Шерлоком Холмсом, если так вообще бывает.
– Конечно, мой юный друг.
– Вы… спрашивали у них разное время…
– Да, мой юный друг.
– Но… почему?
– Мой юный друг, вы еще многого не знаете о нашем мире… давайте я посвящу вас в тайны этого дома…
– А что здесь произошло?
– Убийство, мой юный друг. Убийство.