Так умирают короли
Шрифт:
— Заходите еще, — вежливо сказал я.
— Обязательно.
Демин ушел. И только теперь я позволил себе обратить внимание на клиента. Тот был совсем никакой — делай с ним что хочешь.
— Вы что-то хотели? — подсказал я ему.
— Э-э-э…
Он слишком медленно возвращался к жизни. Испытанное потрясение было велико. Я улыбался ему со всем возможным дружелюбием, какое только мог изобразить.
— Э-э-э…
Наверное, забыл все слова.
— Вы меняете? — вспомнил он наконец, зачем пришел.
—
— Я про рубли…
— Так, — благожелательно поощрил я.
— Сто рублей на сто долларов, — объяснил наконец он, что хочет.
— Что — сто рублей? — Я стер улыбку с лица и теперь уже не выглядел дружелюбным.
— Вот как этому товарищу.
— Какому товарищу? — огрызнулся я.
— Я ведь видел.
— Что вы видели?
— Как вы поменяли ему сто рублей на сто долларов.
Я помрачнел, демонстрируя клиенту, что лучше бы он этого не видел и уж тем более не говорил. И тут появился водитель такси. Тот самый, который доставил к обменному пункту нашего клиента и его желающую прославиться супругу. Этот парень играл за нас, но клиент об этом, естественно, не знал.
— Заждались мы вас, — сказал таксист клиенту. — Я уж подумал, не случилось ли чего.
Сам он тем временем извлек из кармана мятую сторублевку и положил ее передо мной:
— Раз уж я у вас оказался…
— Не меняем! — сухо отрезал я.
— Почему? — изобразил удивление таксист. — Всегда же меняли!
— Сегодня не меняем!
— Он врет! — очнулся наконец клиент. — Я сам видел!
Я посмотрел на него со всем презрением, на которое только был способен.
Не чуди, — сказал мне таксист и придвинул сторублевку еще ближе.
— Не имеете права не менять, — встал на надежный путь защиты законности клиент.
Похоже, что за свои права он готов был биться до последнего. Сторублевок у него, наверное, был полон карман, и он уже высчитал, сколько выиграет на конвертации рублей в доллары. Я не торопился его озолотить, и это подвигало клиента на агрессивные действия.
— Дайте книгу! — потребовал он.
— Какую?
— Жалобную.
— У меня ее нет:'
— Есть! — торжествующе изрек клиент, тыча пальцем в приклеенное к окну объявление. — Здесь написано!
Я и сам знал, что написано. Как-никак при мне Самсонов собственноручно клеил эту бумаженцию.
— Не будем ссориться, — веско сказал таксист. — Поменяйте деньги, и дело с концом.
Я нервно ткнул его мятую сторублевку в прорезь «волшебного аппарата» и так же нервно швырнул таксисту появившуюся через пару секунд стодолларовую купюру. Таксист аккуратно сложил бумажку пополам, спрятал ее в карман и обратился к клиенту:
— Я жду вас в машине.
Тот лишь кивнул, поскольку был занят своими карманами — искал деньги. Наконец нашел, вывалил передо мной горсть мятых банкнот: Я выдернул из горсти сторублевку и с выражением крайнего неудовольствия на лице превратил ее в доллары.
— А вот еще, — придвинул ко мне деньги клиент.
— Меняем только сторублевки, — процедил я сквозь зубы.
— Вот сто рублей. И вот еще.
Жадность — удивительная штука. Человека, охваченного жадностью, способность мыслить логически покидает напрочь.
— Послушайте! — сказал я. — Я ведь поменял вам деньги! Хватит! Вы вообще где-нибудь видели, чтобы сто рублей превращались в сто долларов? И если уж вам так повезло…
Я пытался апеллировать к его здравому рассудку, но это было бесполезно. Он держал в руках новенькую хрустящую банкноту, и убедить его в том, что так не бывает, не мог уже никто.
— Поменяйте! — нервно потребовал он, и в его глазах появился нехороший блеск.
— Уходите, — попросил я.
— Дайте мне жалобную книгу!
— У меня нет никакой жалобной книги.
— Дайте книгу! — сорвался на фальцет клиент.
— Ведь так не бывает! — попытался я его урезонить. — Не могут сто рублей превратиться в сто долларов. Ну чего вы хотите?
— Я тебя щас прямо в твоей будке собачьей закопаю, — посулил клиент. — Зажрались, сволочи, спекулянты несчастные!
— Уходите, — попросил я. — Не скандальте. — Я тебе, падла, щас поскандалю!
Ругань Самсонов обычно заменял писком: идет фраза, потом вдруг «пи-и-и», — значит, герой передачи употребил недостаточно целомудренное слово. Хорошее правило, потому что в следующую минуту клиент выдал такую тираду, которая в эфире, как я понял, будет состоять исключительно из одних «пи-и-и». Я на всякий случай отстранился от окна, и вовремя — клиент ударил в стекло кулаком, из-за чего по стеклу пошла извилистая трещина.
Пора было появиться Самсонову. И он появился. Вынырнул из-за спины разбушевавшегося не на шутку любителя стодолларовых купюр и спросил:
— Что происходит?
Клиент бросил на него разгоряченный взгляд и ничего не ответил. Не узнал. Самсонов засмеялся.
— Товарищ, — сказал он. — Любые проблемы можно решить миром.
Клиент, не оборачиваясь, ответил ему. В эфире снова будет «пи-и-и»:
Я засмеялся. Мой смех возбудил в клиенте самые низменные чувства. Он принялся крушить хлипкое сооружение с чисто стахановским энтузиазмом. Поскольку стены были из фанеры, мне оставалось быть небитым всего минуту или две. Самсонов исчез и очень скоро вернулся с супругой нашего клиента. Наверное, хотел, чтобы она на него повлияла. Но этого типа было очень непросто остановить, он успокоился тогда, когда я уже не надеялся, что мне удастся обойтись без помощи хирургов. Все-таки ему успели втолковать, что происходит, прежде чем он добрался до моей физиономии. Он сразу обмяк и сейчас выглядел разочарованным: все оказалось лишь сказкой.