Такая разная Блу
Шрифт:
— Как же хочется кесадильи… ох, я, должно быть, самый голодный в мире мексиканец.
Мэнни сделал ударение на последнем слове. Еда была единственной темой, обсуждая которую он упоминал о своей этнической принадлежности.
— Надеюсь, Глория сходила в магазин перед уходом. Иначе нам с младшей сестричкой снова придется есть рамен, — грустно вздохнул он.
Мэнни был единственным мужчиной в доме. А это означало, что он должен был заботиться о Грасьеле, что он и делал с большим удовольствием. Даже если для этого ему приходилось перекладывать всю ответственность на меня. Я подрабатывала в кафе у Бева в ночную смену и хотя бы раз в неделю обязана была приносить в дом какую-нибудь еду для Мэнни и Грасьелы.
— Ладно, ладно. Я прихвачу с работы кесадильи. Но это в последний раз, Мэнни.
— А я постараюсь раздобыть для тебя мескит, — горячо пообещал он. Я согласно кивнула, и мы пожали друг другу руки.
— Договорились.
Дядя Мэнни — Сил — работал в лесной инспекции. Следил за тем, чтобы государственный заповедник содержался в порядке и чистоте. Поэтому в его распоряжении было много мескита. Время от времени Сил привозил для меня древесину, чтобы я могла заниматься резьбой по дереву. От одной мысли об этом у меня потекли слюнки.
— Но за это придется заплатить, — невинно сказал Мэнни. — Например, приносить ужин по понедельникам в течение месяца?
Я только посмеялась над его навыками ведения переговоров. Но мы оба знали, что я соглашусь на его условия. Я всегда соглашалась…
Глава 2
Яичная скорлупа
Октябрь, 2010 год
В какой-то момент я поняла, что втянулась. Каждый день мистер Уилсон рассказывал нам что-то новое. Чаще всего это были истории о женщинах или истории, рассказанные от лица женщин. Не знаю уж, что послужило причиной моего внезапного интереса: то ли любовь молодого преподавателя к своему предмету, то ли его классный акцент, то ли возраст. Девчонки не переставая велись вокруг него, а парни смотрели на него с восхищением, точно мистер Уилсон был рок-идолом, который по счастливой случайности оказался в наших краях. Он был главной темой для разговоров в школе, местной сенсацией, диковинкой, мгновенно полюбившейся окружающим. И диковинкой, надо сказать, невероятно притягательной, если вам нравятся буйные кудри, серые глаза и британский акцент. Хотя я изо всех сил старалась убедить себя в обратном. Он определенно был не в моем вкусе. И тем не менее, каждый раз я ловила себя на том, что с нетерпением жду последнего урока и что привлекательность мистера Уилсона слегка сбивает меня с толку.
Мистер Уилсон уделил особое внимание Древней Греции. И в течение последнего месяца мы разбирали эпичные сражения, читали философские трактаты, говорили об архитектуре и искусстве. Но сегодня молодой преподаватель посвятил урок греческим богам. И мне пришлось признать, хоть и неохотно, что это было довольно захватывающе. Но, само собой, я не могла упустить возможности выступить с критикой.
— Это не совсем история, — заметила я.
— Возможно, мифы и не являются историческими фактами, но то, что греки верили в них — неоспоримо, — терпеливо пояснил Уилсон. — Греческие боги — одна из составляющих частей истории Древней Греции. И наше знакомство с ними поможет лучше понять произведения Гомера об Илиаде и Одиссее. Многие ученые относят мифы к Микенской культуре, существовавшей с 1700 по 1100 годы до нашей эры. Также бытует мнение о том, что древнегреческая мифология берет свое начало в ближневосточной культуре Месопотамии и Анатолии из-за своего сходства с этой мифологией.
Мы дружно уставились на него всем классом. Его слова не на шутку запутали нас. Уилсон же спокойно посмотрел на наши озадаченные лица.
— Греки связывали все, что видели, с богами, — продолжал он приводить все новые аргументы. — Рассветы, закаты, победы и поражения — все это, по их мнению, зависело от богов. Вера помогала древним грекам наделять смыслом даже те вещи, которые, казалось бы, не имели его. Например, камень странной формы или очень высокое дерево они принимали за замаскированных богов. Поэтому поклонялись им из страха разгневать небожителей. Боги виделись грекам во всем, и все могло послужить доказательством их существования. Войны также вершились во имя богов, а оракулы воздавали им молитвы и вершили их волю вне зависимости от того, насколько странной, жестокой или нелепой она была. Даже штормовые ветры что-то символизировали. Греки связывали их с гарпиями — крылатыми женщинами, подобно ветрам, выхватывающими вещи из рук. Поэтому в штормах и изменениях погоды всегда обвиняли этих крылатых созданий.
— А я думал, что гарпии относятся к миру ведьм, — подал голос прыщавый парень по имени Барт. Я разделяла его мнение, но предпочла дать другим возможность высказаться.
— Согласно греческим мифам, гарпии представляли собой прекрасных женщин с длинными волосами и крыльями. А потом времена изменились, и в Романской мифологии их описывают уже как уродливых монстров с когтями и даже клювами. Ужасные, отвратительные, крылатые женщины. Со временем этот образ прижился. В «Божественной комедии» Данте описывает седьмой круг ада как место, где обитают гарпии. — И мистер Уилсон продекламировал:
Там гнезда гарпий, их поганый след,
Тех, что троян, закинутых кочевьем,
Прогнали со Строфад предвестьем бед.
С широкими крылами, с ликом девьим,
Когтистые, с пернатым животом,
Они тоскливо кличут по деревьям.
— Да, да, Уилсон, мы уже поняли, что у вас прекрасная память на стихи, — с издевкой в голосе сказала я, хотя, по правде сказать, я была ошеломлена. Уилсон рассмеялся, тут же потеряв всю серьезность. Я тоже выдавила из себя улыбку. По крайней мере этот парень умеет посмеяться над собой. Вот тебе раз! Кажется, кто-то был ботаником. Разве нормальный человек станет цитировать Данте наизусть? А его британский акцент только прибавлял мне уверенности в том, что на любой мой вопрос он скоро станет отвечать: "Элементарно, мисс Ичхоук!" Тем временем он продолжал, все еще улыбаясь:
— Отвечая на ваш вопрос, мисс Ичхоук, отмечу, что то, во что мы верим, напрямую влияет на нашу жизнь. На наш выбор, на наши действия и подсознание. Древние греки верили в своих богов, и эта вера наполняла все вокруг. История же написана людьми, которые также во что-то верили, вне зависимости от того, правда это или нет. Соответственно ваша вера поможет вам выбрать нужный путь при создании вашей собственной истории. Может быть, то, во что вы верите, тоже миф? И я сейчас не говорю о религии. Я говорю о тех установках, которые вы себе задаете или задавали так долго, что поверили, будто это правда.
Мистер Уилсон взял со стола стопку бумаг. Раздавая листы, он продолжал:
— Я хочу, чтобы вы поразмыслили над этим. Что если то, что вы думаете о себе или о своей жизни, всего лишь миф, в который вас заставили когда-то поверить?
Уилсон положил передо мной смятый лист бумаги и отошел от парты без каких-либо комментариев. Это была моя история. Та самая, которую я отправила в мусорное ведро в свой первый день в школе. Лист разгладили настолько, насколько это было возможно, но то, что накануне его скомкали, все еще было видно. И этого уже нельзя было исправить. Никакая прессовка и разглаживание не скроют того факта, что этот лист побывал в мусорном ведре.
«Однажды давным-давно… жил-был маленький дрозд, невольно выпавший из гнезда…»
Посмотрев на лист, я добавила еще одно слово: выброшенный.
«Однажды давным-давно… жил-был маленький дрозд, невольно выпавший из гнезда… выброшенный».
Точно мусор. И никакие попытки убедить себя в обратном не помогали. Девчонки вроде меня сами зарабатывают себе репутацию. Я сама себя сделала. Я могла бы свалить все на воспитание, но это никак меня не оправдывало перед самой собой. Мне нравились парни, а я нравилась парням. Или им нравилась моя внешность. Думаю, что они имели в виду именно это, когда говорили, что я им нравлюсь, ведь никто, кроме меня, не знает, какая я на самом деле. Да, они меня не знают. Но именно это часть моего очарования. Я сама создала себя. У меня длинные волосы, я ношу одежду в обтяжку и крашусь. И когда кто-то прикасается ко мне или целует меня, я чувствую свою власть, я чувствую себя желанной. Я знала, что некоторые люди обсуждают меня. Я знала, что они шепчутся у меня за спиной. Я знала о том, что парни говорят обо мне. Они называют меня шлюхой. И сказать, что это не так, означало бы солгать. И уподобиться древним грекам с их глупыми богами.