Такой смешной король! Книга вторая: Оккупация
Шрифт:
…В автогараже ГПУ две двери. Через правую дверь попадаешь в небольшое звуконепроницаемое помещение, здесь столик и три стула. За столом сидели комиссары — евреи и их подручные убийцы. Другая дверь ведёт в камеру смерти, в ней следы от пуль, сладковатый запах крови не выветривается, в полу сделана канавка для её стока — сколько же здесь её пролилось? И над всем этим сияет-сверкает пятиконечная звезда на лозунге: «Мы принесли народам свободу»…
Заседавшие в торжественной комнате заключили из газет, что евреи, вот кто захватил власть в России. Смотрите, все руководящие посты в их руках. Девяносто процентов средних руководящих должностей занимают они. Двадцать пять лет назад, до большевиков, в Москве проживало
Лазарь Моисеевич — правая рука Сталина. Без его согласия у них там ничего не делается. Его родственники сидят в партии и в государственном аппарате. Влияние Кагановича охватывает все сферы их жизни, он вмешивается везде и всюду, где чувствуется опасность его семье или еврейству. Рядом с ним другие евреи — правительственные «верха». Нарком внутренних дел — еврей Берия. Особенно же вцепились они в хозяйственные и финансовые области экономики Советов. Сей факт всемирно известен — Гольденберг и Сейтлин, Рифкин и Лихтенштейн, Шмуклер и Шифман, вот они — главные имена! Когда большевики захватили в прошлом году Бессарабию и Балтийские страны, начался, как всем известно, бег евреев наперегонки к ответственным должностям. Из этого вытекает, что, как видим, евреи совершенно не боятся ответственности, раз так стремятся к ответственным постам…
Когда впервые приходил к Алфреду начальник гестапо, о чём Король не знал, что это такое, тогда этот Херр Майстер рассказывал, что прямо систематически хватали сынки богатых еврейских плутократов должности в руководстве и в Эстонской республике, и у них не спрашивали о социальном происхождении, достаточными анкетными данными являлся нос крючком, кудрявый волос (желательно тёмного или огненно-рыжего цвета) и оттопыривающаяся нижняя губа. Так и пёрли вперёд всевозможные Марковичи, Фейшины, Гуткины, Шварцы, Киршнеры и другие.
Сидели люди по вечерам в торжественной комнате, держали открытыми форточки, чтобы папиросный дым выходил наружу. Хелли без конца варила кофе, а Король, набегавшись за день, слушал, слушал и думал обо всём, ему было непонятно, почему всем так не нравится еврей, но не стал никого расспрашивать; он слушал и думал до тех пор, пока не закрывались его утомлённые глаза, и он переносился в мир сновидений. Бывало, он просыпался от того, что в торжественной комнате пели. Тогда слушал и смеялся про себя, если песни были смешные. Некоторые легко запоминались наизусть, и он потом пел их своим товарищам. Например, популярную по тем временам песенку, которую пели на мотив старой народной песни про Дядюшку Крота, жившего в лесу под корнями деревьев:
Жил в Москве старый Сталин — в точности как русский барин, под толстыми стенами Кремля жилище у него глубокое. Зазывал он втихомолку Предателей и жуликов, примчался Ворон-Барбарус, за ним лиса — Нееме Руус [2] . У Рууса пальто шикарное, у Молотова — драное. Увидел Сталин, разозлился, На эстонское богатство позарился. Ворон стал страну продавать, Сталин боялся прогадать… И т. д.2
Деятели компартии Эстонии в 1939–1941 гг.
Песня долгая.
И вот однажды Его Величество шёл по парку, откуда исчезла всякая военная техника; не было автомашин и конских повозок, в германских войсках ими не пользовались. Шёл Король и думал, что вот недавно, всего лишь дней десять назад, в городе шли ему навстречу военные, но в другой форме и говорили на другом языке, а о Сталине говорили, что он великий, что он отец всех людей, что он солнце, а теперь… И запел Его Величество ту песенку. Он шёл и пел, что «жил в Москве старый Сталин»… И не заметил Тайдемана…
— А старые слова этой песенки лучше, — услышал он знакомый голос. — Эти слова про Сталина тебе не надо петь, они неумные.
— Как же неумные, когда все поют, взрослые тоже? — удивился Король.
— Человек взрослый не обязательно умный, — буркнул Тайдеман, — взрослых дураков столько, что порой тесно от них.
— Но почему же такие песни поют и даже в газете их печатают?
Тайдеман длинный, и ему трудно шагать в ногу с Его Величеством. Но он приспосабливался. Король тоже старался удлинить шаг, в результате и старый и малый смешно перебирали ногами.
— Да от ограниченности это всё — и поют и печатают. — Королю неудобно сознаться, что понятие ограниченности ему недоступно. — Не понимают, — продолжал Тайдеман, — что высмеивать так мелко и недостойно противника — значит тем самым над собой смеяться, ведь не мальчики же, наконец… Ты уж прости за сравнение. Но ты — человек с чистой и гордой душой, потому учись достоинству. Русские тоже… Изображали Гитлера уродом. Не красавец он, конечно, но с такой же внешностью, как и вообще у людей, какая от природы досталась. У немцев теперь, в свою очередь, карикатуры на Сталина… Но разве дело в том, кто с какими усами? К тому же нет же у Сталина рогов… Хотя и подлый человечек. Он чёрт, конечно, это несомненно, иначе одному простому смертному не согнуть в дугу сотни миллионов русских. Но и глуп он тоже, потому, что тщеславен до одури.
— Почему ты так много знаешь, Карла? — спросил Король, которому размышления Тайдемана были отчасти непонятны. — Почему Алфред тоже поёт про крота… Сталина, но не говорит, что нельзя?
— Я уже старый, а старые знают много. Когда Алфред будет таким же старым, как я, он поймёт всё это, а когда ты станешь таким, как Алфред, то будешь знать столько же, сколько он знает теперь, но ещё не столько, сколько знаю я. А когда станешь совсем старым и некрасивым, как я, — будешь умным.
Король не мог понять, почему нельзя быть и красивым и умным одновременно.
— Бывает, — не желая окончательно лишить его надежд, продолжал Тайдеман, — правда, редко, но случается стать умным и в молодости, это зависит не столько от знаний — всего не узнаешь, знания бесконечны, — сколько от понимания: сумеешь правильно понять то, что видишь, тогда и умный.
— А что нужно делать, чтобы правильно понять?
— Ну, — засмеялся Тайдеман, — чтобы научиться правильно понимать, надо расспросить умных, а не дураков.
Нет, Король не скучал. Лето на исходе и с этим ничего нельзя поделать. В лесах бесконечно шастают военные и самообороновцы — ищут русских, нормальным людям нельзя сюда и соваться. В конце концов, патроны, порох, пушки, винтовки — это всё интересно, но кататься на велосипеде… Это скорость! Непередаваемое ощущение от сознания, что можешь за считанные минуты домчаться туда, куда пеший доберётся за полчаса. А велосипеды и «Филипс» Алфреду вернули. Он сам за ними съездил куда-то. Причём привёз один лишний — для Короля.