Такой смешной Король! Повесть первая: Король
Шрифт:
Хелли не возражала, чтобы Алфред остался Алфредом, она лишь вскользь заметила, что ее имя тоже никакого конкретного значения не имеет, но она довольна, ведь звучно же: Х-е-л-л-и. А что оно означает — неважно. Но можно считать Нежная, да и бог с ним, со значением. По ее мнению, имя без значения тоже приобретает значение, если его носит хороший человек. А разве она плохая?
Нет, Алфред не стал ничего говорить. Он нежно погладил ее по волосам.
Потом этот вопрос был обсужден всенародно на Сааре, и Мелинда заявила, что если заставят, то она возьмет себе имя Мерилин, но возиться не имеет смысла, а вот Хуго… Да, она бы хотела,
Все были в недоумении — и Манчи, и Ангелочек, и Алфред, и Сесси и даже Юхан, которого мало что удивляло.
— Это имя спасет от смерти, — объяснила свое пожелание Мелинда. — Я сама читала в журнале. Когда в тысяча шестьсот шестьдесят четвертом году затонул английский парусник, из восьмидесяти четырех пассажиров спасся один, и это был Хугх Уильямс. У острова Мэн из шестидесяти человек команды шхуны спасся один, и его звали Хугх Уильямс. В тысяча восемьсот двадцатом на Темзе столкнулись два корабля, из двадцати пяти пассажиров спасся один ребенок по имени Хугх Уильямс, а когда в том же году потонул английский сухогруз, то удалось выплыть только двоим из команды: то были Хугх Уильямс-старший и Хугх Уильямс-младший, дядя и племянник.
— Наш Хуго не моряк, ему не суждено утонуть, — отметил Юхан равнодушно, — А помереть и под грузовиком можно, даже когда ты… Уильямс.
Мороз в январе прямо озверел — в Печоре сорок шесть градусов. Вороны камнем падали с деревьев. На финском фронте, говорят, местами до пятидесяти семи градусов доходило. Как же тут воевать? От мороза все настолько ошалели, что стоявшие на рейде русские военные корабли за здорово живешь бабахнули из пушек по Главному городу, и три снаряда взорвались на улицах. Правительство передало протест советским войскам, а в стране пошли слухи: русские идут, то есть они уже здесь, на островах, а теперь все зашевелились: Россия будет оккупировать балтийские страны.
Тем не менее большой паники не было, а те два паренька, которых сняли с парохода «Эстония» — извлекли из трюма, — они просто хотели тайком до Африки добраться.
На финской же войне стало ясно, что финнам нужно отступать, не хватает боеприпасов, почти целиком сгорел Выборг. Финны стали умолять, чтобы помогали, а кто поможет в такой мороз? Сто финских солдат замерзли насмерть, будучи чрезмерно усталыми.
Англичане, конечно, сочувствовали и говорили, что они в общем-то не против помочь, но… холодно очень. Да и Норвегия и Швеция, хотя тоже финнам сильно сочувствовали, тем не менее не пропускали через свои территории английские войска, чтобы те могли выручить финнов. Правда, посылки с оружием присылали, посылки мороза не боялись.
А мороз… Действительно, от него все одурели, иначе как объяснишь, что те же русские военные корабли в порту Главного города открыли огонь по самолету, которому едва удалось спастись, и выяснилось, что он… советский.
А тут объявилась красавица в Швеции, советский министр, между прочим, и стала она в Стокгольме с финнами переговоры вести: нас, дескать, одиннадцать республик, итого сто семьдесят миллионов человек, мыслимо ли вам с нами сражаться? И то, что не удалось королю Москвы, Сталину, специалисту по финскому вопросу, удалось этой женщине. Это придало женскому сословию более выгодное освещение, это признали мужики в деревне Звенинога.
В результате что же сказал финский король? Он сказал: «Черт с вами…» Вернее, учитывая, что он говорил с женщиной, он сказал: «Так и быть, берите Карелию, раз вам так сильно хочется». А финнам он сказал, чтобы поскорее вывезли из Карелии все, что удастся, и сделали там основательную уборку. На поездах и автомобилях, на самолетах и на цеппелинах принялись финны вывозить имущество с тех территорий, которые пришлось уступить. Однако же в этой войне пали двадцать тысяч солдат, а с ранеными и пропавшими без вести пятьдесят восемь тысяч. Из Карелии было эвакуировано четыреста тысяч человек.
В русских газетах писали, что Финляндии дали урок. Газета «Известия» якобы напечатала большими буквами, что намечаются превосходные советско-финские взаимоотношения. Опять же коолиский старик по этому поводу сказал:
— Эх-хе-хее! Сначала дали друг другу по морде, теперь друзья…
Американцы у себя озирались: кому бы тоже дать урок, и слышен был призывный клич: вооружайтесь! Все везде вооружаются! Лучшая оборона — нападение! Лучшая защита от нападения — вооружение! Купите, берите, хватайте, кто сколько может, и бейте, стреляйте!
Тут такая начиналась карусель…
Не успели звениноговские аналитики волос отрастить для следующей стрижки, как немцы очутились в Дании, чтобы предложить защиту Норвегии. Король Норвегии удрал в Швецию. Осло немцы освободили от… норвежцев, и все страшно удивлялись готовности одних защищать других то тут, то там.
Первого апреля в газете «Наша Земля» появилось объявление о том, что в Закатном лесу приземлился воздушный шар с пассажирами в корзине. Ими оказались китаец с косичкой и англичанин. Шар застрял в соснах. Он якобы прилетел из Варшавы.
Горожане, конечно, поспешили в лес посмотреть на такую диковину. Шара не нашли. А второго апреля в газете написали, что шар невозможно найти, потому что его и не было вовсе, и дурак тот, кто чему-то верит первого апреля.
Таким образом, можно было, наконец, сказать, что конфликтная ситуация между Советами и Финляндией была исчерпана. А в день смерти Ленина «Правда» подчеркивала, что советская внешняя политика проявляет уважение по отношению к независимым малым пограничным государствам. Не случайно СССР открыл, по словам В. И. Ленина, «окно» в Европу, подписав договор о мирном сосуществовании с Эстонией, после чего последовали такие же договоры с другими балтийскими государствами. С тех пор прошло двадцать лет, и теперь особенно ясно, как далеко предвидел Ленин. По ленинскому пути идет сегодня также сталинская внешняя политика. Лучшее этому доказательство — договоры о взаимной помощи с Эстонией, Латвией и Литвой. А теперь и с Финляндией вопрос решен, благополучно для обеих сторон.
Последнюю точку в этой войне поставил сильный взрыв в море недалеко от Кихелконна, во льдах разорвалась мина.
Мир между финнами и Советами никакого отношения не имел к Пылтсамаа — району на Большой земле. Но две тысячи двести женщин подписали петицию с требованиями запретить продажу водки, в крайнем случае они предлагали продавать ее по карточкам. «Мы тоже хотим мира!» — говорили они.
А Манчи однажды приехал из города, куда отвозил зерно на мельницу, и рассказал, что в Журавлях, в «Доме эстонского общества», проходило соревнование ораторов, что выступали молодые парни и женщины, произносили речи об искусстве, по общественным проблемам республики и о разном другом, причем победили женщины, что и неудивительно: женщины всегда отличались скользкими языками.