Такой смешной Король! Повесть первая: Король

Леви Ахто

— А Хелли знает, что ты к нам направился? — спохватилась Ангелочек и строго взглянула на смущенного Короля.

Он еще не до конца решил, можно ли лгать, увидит это бог или нет? Ангелочек, Бог, Правда — все они в его сознании объединились. Решил не врать на всякий случай.

— Нет, — сказал он, честно глядя богу в очки, — я сам…

— Ну вот, — сказала Ангелочек Юхану, тот сопел и насвистывал про землю Мулги… — Тем более надо затопить, ребенок должен завтра утром домой вернуться. Как ты берешь курицу! — это она уже напустилась на Манчи. — Кто же так делает?! Когда берешь курицу и рубишь ей голову на пне, она же вырвется и кругом все забрызгает кровью. Тьфу! Надо зажать крылья

на спине, положить на колени и дать деревяшкой по шее, она потеряет сознание, и ты ножом через клюв разрежешь горловые веночки, потом держи за ноги над миской, чтобы кровь вытекла, и получится чистая птица с белым мясом… Господи!.. Это тебе не черта изображать!

Юхан, не переставая насвистывать, отправился топить баню. Ангелочек уже хлопотала по хозяйству. Вилка не все понимала и поэтому не обо всем могла рассказать. Сесси было некогда, она собралась на хутор Ару, у нее завелись какие-то секреты с аруским Антсом — приятелем Манчи. Манчи предполагал, что между ними любовь. Что же еще? Перед уходом Сесси все-таки успела рассказать про то, как ее братик чертом был.

— Лишь бы языком молоть! — добродушно рявкнул Манчи, потроша курицу.

— Он живого черта изображал, — Сесси, засмеявшись, поведала, как черт с хвостом и рогами пришел однажды на хутор Салу и потребовал от одинокой вдовы, Минны, денег, обещая за это улучшить условия ее покойного мужа в аду.

— Он верующим был, — пыталась уточнить Минна полагая, по-видимому, что в таком случае ее муж не мог оказаться в аду. Но черт погасил ее надежду.

— Он плохо молился и нищим не подавал, вот теперь и в аду. Принеси деньги на старую мельницу, которая стоит на развилке дорог неподалеку от Ару, и положи в дыру каменного жернова в углу.

Вдова Минна носила небольшие деньги на старую мельницу несколько раз, потом проговорилась Прийду с Рямпсли, и старик кое-что смекнул. Он вспомнил, как Эйнар с Ребра, аруский Антс и Манчи как-то пошутили над ним, вымогали у него брагу.

Все знали, что у Прийду была целая бочка с брагой в кладовке под полом. Но когда однажды зашли Эйнар с Манчи и попросили их угостить, Прийду сказал, что молоды они мужские напитки пить, да и нет у него браги.

Утром Прийду вышел из дома, чтобы скотину покормить-напоить, и обнаружил: нет его чалой кобылы. Прийду пришел в недоумение. Обошел вокруг конюшни, хотя, как могла лошадь из конюшни выйти при закрытой двери? Вдруг он услышал, что будто поблизости она хрумкает сено. Но где? Не стала же лошадь невидимкой? Наконец, Прийду удалось установить, что лошадиное хрумканье слышится с… чердака амбара. И точно. Именно там его лошадь и оказалась. Как она туда забралась? Не мог этого понять Прийду. Амбар невысок, но лошади надо взлететь, чтобы там очутиться. С одного конца чердак амбара открыт уже давно, доски оторвались, лошадь пролезть может, но летать…

В это время случайно из ниоткуда возникают Эйнар с Манчи и Антс.

— Что-нибудь случилось, Прийду?

— Там моя лошадь, — показывает Прийду на чердак амбара.

— Что?! — удивляются друзья. — Там? Ну и ну! Зачем ты ее там держишь, у тебя же просторная конюшня?

Одним словом, за бидон браги друзья согласились помочь Прийду спустить лошадь с чердака. А что оставалось делать Прийду? Пришлось этим соплякам выставить требуемое. Раз сумели спустить лошадь (надо думать — и поднять), значит, уже и мужские напитки им по плечу. А технология транспортировки животного на столь непривычный для него уровень оказалась простой, хотя и трудоемкой: с помощью настила из бревен во дворе Рямпсли да висевшей здесь длинной толстой веревки.

— Не иначе кто-нибудь из этих стервецов, — объяснил Прийду вдове Минне свою догадку о живом черте.

Скорее

всего, не случайно узнал об этом констебль, которого последнее время полагалось называть товарищем милиционером. Когда «черт» в очередной раз явился за деньгами, его ждал полицейский, ставший милиционером. Взяв рога и хвост, он отпустил «черта», но Ангелочек с Юханом ездили в волостное управление и заплатили штраф за проделки нечистого, да Минне надо было вернуть ее деньги. А как там теперь ее покойному супругу в аду? Кто его знает. Может, раз он верующий был, то действительно не в аду, а в каком-нибудь другом месте. Кто разберется в этом загробном мире.

Когда на следующее утро Король покидал Сааре, Ангелочек дала ему с собой два бидона — один со сметаной, другой с медом. Благодаря им Его Величеству удалось по возвращении избежать Урока Послушания. Да и то чересчур много стали давать уроков везде кругом: Советы дали урок Финляндии, американцы преподают неграм, англичане учат индийцев, немцы обучают немецкому языку все народы Европы — кругом сплошные уроки, и не всегда они приятные и не всегда полезны.

Глава X

Сильные морозы — это хорошо или плохо?

Когда вороны замерзают на ветках сосен, для ворон, надо полагать, в этом хорошего мало. И для людей, если доктор Килк должен читать лекцию на тему: «Мы кашляем неправильно». Но когда учитель входит в класс с таким видом, словно все пойдет как заведено, здоровается, велит всем садиться, раскрывает классный журнал и, покашливая, говорит:

— Гм… — С первых парт на него взирают готовые к повиновению верноподданнические глаза, — уроков сегодня не будет, дети, можете идти домой.

Это совсем другое дело, это праздник!

Но и тогда, когда не было сильных морозов, Королю удавалось иногда выкроить время для более приятного препровождения. Он гулял по городским улицам, выбирая такие, на которых мало вероятности встретиться со знакомыми. Бывало, он подходил к школе сзади, смотрел на нее издали и думал: там они все сидят и зубрят, и никто не посмеет от этого отказаться, даже те, кто воспротивился бы с удовольствием, а я здесь, стою на свободе. Возможно, он так и не думал осознанно, но интуитивно именно такое ему чувствовалось. «Издали она лучше смотрится», — казалось ему, когда он смотрел на белое здание родной школы.

Зимою, когда очень холодно, скучно не только Королю, а всем горожанам. Когда люди зажаты в домашних стенах, они ходят в гости, слушают радио и обсуждают услышанное, прочитанное, но в самом городе как будто ничего и не происходит. Все замерзло. Но что пишут-то! Все одно и то же: война, жертвы, пленные, победы и одни и те же надоевшие объявления, как-то: «Господин! Если у тебя нет идеального товарища для прогулок, если ты с благородной душой, напиши жизнерадостной блондинке». Или: «Разочарованный в жизни душевный мужчина, если ты трезвенник, имеешь гарантированный доход, то…» Или: «Порядочная девушка возьмет взаймы тридцать крон, возврат по договоренности…» Конечно, когда писали в газетах про Дугласа Бейзера — английского летчика, потерявшего обе ноги еще до войны, но ставшего летчиком-истребителем, чтобы сражаться с немцами, об этом говорили долго. А вот когда был сбит грузовиком учитель старших классов — это уже было событием, и весь город о нем говорил: он шел поздно вечером — варьировалось как шел, где проходил, — и Королю, когда он лежал в своей постели, представлялось: шагает одинокий пожилой человек с портфелем, и вдруг из темноты на него налетает темная масса, ослепляя ярким светом, и все — человек лежит мертвый. Королю представлялось, как он лежит, а вокруг разливается темная кровь на белом снегу…