Такой смешной Король! Повесть первая: Король
Шрифт:
Король, вспомнив Земляничку, с этим согласился.
— Потому мы и немцу нравимся, — продолжал Карла, — но и русский тоже имеет основание нас любить, раз мы в таком месте поселились. Будь ты хоть сто крат нейтрален, все равно под ногами путаешься. А что места хорошие — они и в других широтах есть неплохие. Вот Швейцария, — объяснил Карла, — не больше нашей, а шпионами отовсюду кишмя кишит, но она может быть нейтральной, потому что расположена так — никому не мешает. Нас же одни «окном» называют, другие норовят, как дверью, пользоваться.
— Да мы сами нейтральными и быть не можем, — рассуждал Килк. — Вот же наш приятель
— Конечно, — засмеялся Карла, — так оно и было все эти восемьсот лет. Политика и его касается постольку, поскольку прибыли приносит. Чтобы жить безбедно, не тужить, богатством обзаводиться, чтобы как люди… Тогда какая разница — немец или русский? Если ты сам… эстонец. Кто тебе ближе? Немец или русский? Кто тебе более родствен? Ни тот, ни другой. Самый твой родственник — ты сам.
— Один американский профессор создал интересную статистику войн, — рассказал Килк, — и подсчитал, что в мире за две с половиной тысячи лет было девятьсот две крупные войны и одна тысяча шестьсот пятнадцать революций или других внутренних войн. Самый воинственный народ испанский — шестьдесят семь процентов времени из своей истории Испания была в состоянии войны. За Испанией — Греция, в ее истории войны занимают пятьдесят семь процентов. Затем идут Англия, Франция, Россия, Италия, Германия, а Эстония вообще никакого места не занимает, потому что эстонцам больше других в лесах приходилось отсиживаться, прячась от набегов всяких иноземных благодетелей.
— Русские и немцы предлагают на выбор свою политику, и каждый уверяет, что защищает интересы рабочего человека, — поди разберись. Судить-то можно, только когда убедишься, а как убедишься, если… жив не будешь. Да и эстонцы — кто тут рабочий, а кто нет, они и сами не знают. Алфред — рабочий, но он же может и хозяином стать.
— А ты, Тайдеман, сам-то кто? — спросил Килк с иронией в голосе.
Тайдемана его вопрос ничуть не смутил, и он спокойно ответил:
— Я живу себе, как удастся, экономно живу, главное — экономия.
Хелли в разговорах о политике участвовать не любила. Она была уверена, что болтать про политику — не их дело, потому что все они — люди маленькие, а маленькие люди политикой не занимаются, маленькие люди должны работать, и ничего больше. Она ежедневно отчитывала Короля за то, что тот неизвестно где пропадает, и когда Король совершенно авторитетно во всеуслышание заявил, что хочет жить в доме у реки, то Хелли была против. Алфред же, как ни странно, встретил это заявление с пониманием:
— Пусть живет… на веранде. Уже тепло. Я тоже в его возрасте мечтал о свободной жизни. За помещением заодно посмотрит, мало ли…
Хелли, конечно, запротестовала: а вдруг что-нибудь случится? А как он будет своевременно питаться? А ночью, когда темно? А вдруг…
— Пусть привыкает жить самостоятельно, — разрешил все сомнения Алфред, — а питаться будет приходить, опоздает — без еды останется. Это его и к порядку приучит. Осенью, когда пойдет в школу, сюда вернется.
И Король Люксембургский поселился в доме у реки на веранде. Здесь ему постелили постель на старой деревянной и скрипевшей кушетке. В часы, когда солнце уходило на покой, лежать в этой постели было приятно. Солнечные лучи падали на разноцветные стекла, и внутри все становилось разноцветным — красным, желтым, зеленым; а за верандой протекала река Тори,
Глава XII
Король и Карп обнаружили у себя одинаковое увлечение — кино. Король не часто посещал кинотеатр, тем не менее этот вид искусства он признал не скоро. В точности он не мог сказать, сколько ему было лет, когда Алфред и Хелли повели его в кино в Главном городе. Он прекрасно помнит, что фильм был отвратительным, и едва дождался конца этого издевательства. Его утомили весь этот шум, это мелькание красок, какие-то люди на экране, которые что-то делали и кривлялись, бессмыслица и безобразие, одним словом. Он просил его отпустить, но с ним не посчитались…
Здесь же, в городе Журавлей, его однажды повел в кино Карп. Не в кинотеатр «Скала», принадлежащий богачу-миллионеру из русских Загорскому, у которого рядом с кинотеатром был роскошный двухэтажный особняк, впоследствии в нем поселился какой-то адвокат, поскольку миллионер убрался за границу. Нет, Карп повел Его Величество в большой дом во дворе лимонадного завода на Парковой улице, здесь был клуб русских военнослужащих и за кино денег не брали.
Король даже не предполагал, что кино может ему понравиться. Показывали войну. Одни солдаты стреляли к других. Одни наступали, другие отступали. Потом наоборот. Убивали и расстреливали. Он посмотрел фильмы «Мы из Кронштадта», «Чапаев» и другие. Самая большая трудность для Его Величества заключалась в том, что он никак не мог сразу решить, на чьей быть стороне: и те и другие были для него, в сущности, одинаковые, одинаково одеты, одинаково вооружены и говорили на одном языке. Карп, сидевший рядом, то и дело ему объяснял: «Это наши». И тогда Король переживал за успехи и неудачи тех, за кого был Карп. Очень скоро все опять спуталось. Когда же Карп громко смеялся вместе с другими солдатами в зале, то и Король давал волю своему колокольчику.
Однако и в «Скалу» они с Карпом, бывало, ходили, когда Карп находил время, а что у Карпа имелись деньги на кино, это Королю казалось само собой разумеющимся. Здесь они смотрели тоже малопонятные фильмы, порою на удивление дурацкие, по их мнению, вещи. Однажды, например, в киножурнале показывали соревнования по сидению на столбе. Женщины в шляпах, с зонтами, в длинных платьях, с журналами в руках, модно одетые мужчины сидели на высоких столбах, иногда их кормили друзья и родственники, подавая еду на длинных палках. Люди на столбах читали книги, играли на гитарах, пели, и так по нескольку суток. Кто победил, Король и Карп так и не узнали. Ну, разве не глупое это дело?
Король теперь говорил Карпу «товарищ», и Карп к нему обращался так же. Это потому, что в газете напечатали объявление: «“Господин” и “госпожа”, как обращения буржуазные, заменяются обращением “товарищ” независимо от пола человека, к которому обращаются».
Газетные новости Король узнавал теперь в торжественной комнате, где по вечерам собирались Алфред, Хелли, Тайдеман, доктор Килк или кто-нибудь еще. Не все было доступно пониманию Короля. Например, когда говорили, что где-то в Нарвской волости создан первый колхоз, который назван «Навстречу счастливой жизни». Здесь Королю все было непонятно: что такое колхоз? и почему «Навстречу счастливой жизни»? Наверно, это было смешно? Потому что все над этим сильно смеялись.