Такой смешной король! Повесть третья: Капкан
Шрифт:
Рассказывал Король о том, что в городе Петсери расположен древнейший мужской монастырь с подземными ходами, и уверял, будто вычитал об этом у старого эстонского писателя Крестолеса. Вели те ходы к древним захоронениям и богатствам, которые несчетное количество раз пытались добыть всевозможные завоеватели, но никому это не удавалось. И шведы искали, и рыцари, и польские паны, литовские и русские князья, а все бесполезно. Ходы в подземелье вырыты в твердом золотистом песке, а в них, в песчаных ложах, покойнички засохшие лежат, не портятся. Как их уложили, так и лежат, только высыхают сильно. А там, где ходы выходят к изумрудному подземному озеру, — здесь и клады с сокровищами.
Про Лилиан с Иваном невозможно сказать,
Вранье — не вранье, но конца этой истории с тайными ходами в Петсери друзья тогда не узнали, поскольку Лилиан понадобилось идти домой, ведь она не была беспредельно свободной, как ее друзья: ей нужно отца ежедневно кормить, обстирать, в доме порядок поддерживать.
Теперь, направляясь в замок, Король «травил» про замурованного рыцаря, историю которого в семье Рихардов якобы передают из поколения в поколение, так что достоверность факта не подлежит сомнению, а в соответствующих книгах он наверняка зафиксирован, даже сам Король видел то ли в журнале, то ли в газете фотографию этого рыцаря, как он, вернее его скелет, сидел за столом с длинной шпагой, висевшей на боку, уронив на стол черепушку, словно уснул. В немецкое время сюда даже школьников приводили на экскурсию. Говорили, будто этот рыцарь — испанский монах, инквизиция прислала его на остров вынюхивать про сокровища Лембиту.
Иван, оказывается, не знал даже, что означает слово «инквизиция».
— То же самое, что энкаведе, — объяснил Король. И рассказал потрясенному Ивану страшную историю, как рыцарь «снюхался» с дочерью орденского магистра, как их схватили, как его замуровали, а ее в заливе утопили в проруби. Когда же Иван потребовал дорассказать заодно и ту историю с сокровищами Лембиту в тайных ходах Петсери, выяснилось, что Король… забыл. Короли, оказывается, забывчивы, когда от этого не страдают их интересы. Иван, однако, пристал к Королю «с ножом к горлу» и тому пришлось «травить» (выражение Ивана) дальше о том, как в немецкое время, которое тогда называлось временем строительства Новой Европы, один офицер-снабженец с дочерью и пуделем приехал из Германии по своим интендантским надобностям, но в Петсери, будучи наслышан про монастырь и дочь Лембиту, охранявшую якобы сокровища, он решил обследовать подземные тайные ходы.
Этот интендант понимал, конечно, что легенды всего лишь легенды и есть. Но известны случаи, когда они базировались на вполне достоверных исторических событиях и благодаря им, легендам, в мире сделано немало открытий: откопали Помпею, нашли Трою, не переставая ищут Атлантиду. Почему же не могут в Петсери где-то в подземелье быть спрятаны сокровища древних эстов? Все-таки жили они на этих берегах несколько тысяч лет до прихода сюда крестоносцев и сидели здесь не тихо-мирно, как им свойственно уверять: они были достаточно воинственны, с островов, известно, викинги совершали набеги на Швецию и даже однажды стерли с лица земли столицу шведов; что же они в этих набегах только жен хватали или совершали походы в качестве увеселительных прогулок?.. Одним словом, поверил барон (он, оказывается, к тому же числился в баронах), что где дымит, там и горит.
Немец с дочерью стали ходить в подземных ходах, которые начинались за Петсерским монастырем — приспичило им отыскать ту мумию, про которую сотни лет сказывают, будто лежит она на огромных богатствах. Но есть там одно место в песчаных пещерах, где даже сами монахи бывать боятся: жилище Кохиня. Дальше рассказал Король про верховного старосту древних эстов Лембиту и его дочь Синисилмне, которые жили в стране у Моря уже тогда, когда не знали здесь еще Христа. И уже тогда в пещерах недалеко от монастыря обитал эстландский колдун Тууле Кохинь. Когда умирал Кохинь, приходил неизвестно откуда совершенно такой же новый Кохинь, помоложе, хоронил умершего и оставался жить в его пещере. И так бесконечно.
— Врешь, наверно… — машинально вырвалось у Ивана привычное восклицание, не обошлось и без такой же машинальной затрещины.
— Ты что, дурак? — в сердцах воскликнул Иван. — Я же по-доброму!
Иван — само внимание, а рассказчику вздумалось к тому же прерваться, чтобы ловить воробья. Дался ему воробей именно сейчас! Тем более что не поймать.
— Черт с ним, с колдуном! — поторапливал Иван. — Немец нашел что-нибудь?
— Немец был нехороший, и дочь его, хотя и красавица, — тоже. Монахи предупредили, что в пещерах нет ценностей — давно бы нашли. Столько искали! Ходы есть: узкие и пошире, одни выведут к реке, но некоторые никуда не приведут, а идут и идут бесконечно. Уже бывало, что исследователи входили в эти ходы и никто их больше не видел. Барон с баронессой и пудель не поверили: сказки, мол! Легенды. Барон требовал, чтобы монахи сами показали дорогу. И баронесса — потрясающая красавица! Рагнессой звали. Гордячка, ни с кем не разговаривала, только со своим пуделем.
Наконец, нашелся предатель и сообщил, что имеется ход от реки Пиуза у поселка Вастселийна. Оделись они однажды в комбинезоны, комендатура вермахта дала автомобиль, взяли с собой предателя и поехали в Вастселийна, отыскали ход да давай там ползать. Ползали-ползали, нашли скелет, кое-какие железные орудия, брошку. Монах-предатель разъяснил, что это мелочи — дальше надо искать!
К барону-интенданту приходили другие монахи с просьбой не брать эти старые ржавые вещи, доставить скелет обратно. Барон не слушал просителей баронесса посмеивалась, говорила, что ее пудель обожает глодать древние кости. Но пудель сломал зубы. От злости красавица выкинула скелет на помойку.
Тогда монахи устроили в Петсери молебен, чтобы защитил Бог остальные скелеты в пещерах. Но Бог не защитил: интендант все ползал, таскал скелеты древних эстов, собирал их ржавое имущество. Наконец, отправились монахи к пещере Кохиня на поклон, хотя и боялись, что Бог христианский им этого не простит. Попросили они уже сильно постаревшего Кохиня что-то сделать, а то интендант всех древних старост из пещер выволочит.
Кохинь, седой и косматый, одетый в костюм из английской шерсти, но без галстука, как и полагается быть натуральному колдуну, обожающему круглый год ходить босиком, велел раздобыть клочки волос барона да какой-нибудь предмет из личных вещей баронессы. Организовали монахи за ним слежку почище гестапо. Когда интендант отправился в парикмахерскую, один из монахов пошел следом, принес в жертву собственную бороду, и клок волос интенданта самоотверженный богослужитель добыл. Другие монахи в это время не спускали глаз с интендантской дочки и пуделя. Их вещи были надежно заперты в гостинице — не взять, единственно пуделя удалось схватить, когда эта тварь чрезмерно разбегалась как-то в парке.
— Когда Кохинь получил клок волос интенданта вместе с пуделем, — продолжал рассказ Его Величество, — он засунул пуделя в котел, туда же кинул волосы интенданта и повесил над костром в пещере — плиты он не признавал, — затем всыпал в котел порошков, трав, приправ, налил воды и начал варить.
До этого изловил из большого глиняного сосуда огромную жабу, поместил ее в ржавую консервную банку, а живую крысу повесил за хвост над кипящим котлом. Когда варево закипело, стал Кохинь читать колдовской наговор: «Господин Святой Дуб — Таара! Дубы малые и большие, далекие и близкие! Дубы, дубята и дубинушки! Избавьте древних достойных мужей от надругательства пришельцев-угнетателей, избавьте от нежеланных избавителей! Накажите за нарушение вечного покоя! О, священный Дуб! И дубчики, и дубята, дубинки и дубинушки!..»