Такси!
Шрифт:
Я села за расшатанный столик, а Стеф надел фартук, словно образцовая домохозяйка, залил кипятком зеленые бобы в кастрюльке и поставил все это на огонь. Потом подсел ко мне.
– Как в Испании? – спросила я. – Загар что надо.
– Ага, смотрится, да? – Стеф продемонстрировал коричневую руку, покрытую золотистыми волосками. – Что скажешь о вине?
Я сделала глоток.
– Здорово.
– И все?
Я отпила еще. Чего он от меня хочет? Я не слишком-то разбираюсь в винах.
– Хорошее. Фруктовое.
Стеф улыбнулся и через стол подтолкнул ко мне бутылку. Наверное, нужно прочитать этикетку – ладно. «Хосе Мария Маркес 1996,
– Ты бы сколько за это выложила?
Эта игра уже начинала меня утомлять.
– Ну не знаю я, Стеф. Шесть фунтов? Семь? Улыбка стала еще шире:
– Грандиозно. В розницу вино идет за пять девяносто девять в аэропортах и на паромах. Внутри страны – за шесть девяносто девять.
– И что?
Стеф придвинул ко мне еще одну откупоренную бутылку, уже без этикетки:
– Теперь попробуй это.
Я отхлебнула и этого вина, но разницы не заметила.
– Если бы я тебя плохо знала, то подумала бы, будто все три недели ты учился на дегустатора.
– Нет, скажи, а об этом ты что думаешь?
– Жаль тебя разочаровывать, но для меня на вкус одинаково.
– Потрясно! – Он явно был в восторге. – «Респект». Обычное испанское столовое вино. Два пятьдесят в магазинах и полтора фунта в порту.
– Рада, что смогла тебя осчастливить, не отличив плохого вина от хорошего, Стивен.
Стивеном я назвала его специально – чтобы позлить. Это его настоящее имя. Стивен Мур стал Стефаном Муковски пару лет назад без особых на то оснований. Насколько понимаю, ему просто захотелось обзавестись романтическим псевдонимом. Я и не знала, как Стефа зовут на самом деле, пока во время сборов в Испанию не заглянула в его паспорт. Дурь, конечно, редкая, но Стеф очень мил. Сахарочек, при всей своей браваде.
– А вот и нет, Кэт, вовсе нет. Ты у меня что надо. – Он поставил обе бутылки рядом. – В них одно и то же вино.
– Но ты же сказал…
– Я в курсе, что я сказал. «Хосе Мария Маркес» девяносто шестого года стоит от шести до семи фунтов, и люди столько и будут выкладывать за столовое вино, которому два пятьдесят красная цена. И все потому, что на нем этикетка от «Маркеса».
– Стеф, ты хочешь сказать…
– Это все этикетка, Кэт. Только по ней люди и выбирают вина. Они понятия не имеют, что внутри! – Стеф был взбудоражен. Бобы кипели вовсю, но он даже не замечал этого. – Ты знаешь, что по крайней мере четверть сортов вина в магазинах на вкус отдает пробкой? Замечала?
– Нет.
– Люди не знают, чего ждать от вкуса. Они просто понимают, что это вино, – и пьют его. Они верят ЭТИКЕТКЕ.
Теперь я сообразила, для чего понадобилась эта поездка в Испанию и почему ее организовали так скоропалительно. Раньше он ни разу не упоминал о «лучшем друге» в Мадриде.
– Что это за афера, Стеф? Ты во что вляпался?
Я сидела у Стефа на кухне и пыталась есть цыпленка. Порция была солидная – ножка и часть грудки. И семь жареных картофелин – семь. И целая гора зеленых бобов – они грозили вот-вот посыпаться с тарелки. Все это долго тушилось в подливке. Стеф поведал, что весь фокус кроется в масле с чесноком и эстрагоном, которым он полил цыпленка, перед тем как поставить в духовку. Я машинально улыбалась, стараясь не думать обо всем, что умяла незадолго до этого: утиные сердечки, гусиная печенка, блюдо грибов, капуччино, черный пудинг, суп-пюре из омаров, гребешки с кремовым соусом, черника и красная смородина с желе из шампанского. Порции маленькие, но в желудке они громоздились горой. Отрезав тонкий лоскутик курятины, заставила себя отправить его в рот. Теперь предстояло сжевать – и смириться с новой мешаниной вкусовых ощущений. Стеф тем временем подлил мне дешевого вина, прикидывающегося «Хосе Марией Маркесом», и похвастался, какую лихую он затеял махинацию. Это было его детище. Стеф вышел на связь с этикеточным типом, с владельцем грузовика, с поставщиком дешевого вина – словом, со всеми. Стеф считал, что ничем не рискует – на передовой отдувается шайка чокнутых испанцев, а сам он ловит кайф у себя дома на Брик-лейн в компании жареного цыпленка, трех сотен краденых компьютерных игрушек и таксистки на пять лет старше его, некогда великолепные формы которой вот-вот сгинут под ведром соуса и тонной кулинарных шедевров.
Пока Стеф распинался про затею с вином, я вглядывалась в его лицо. Бледно-голубые глаза, окруженные тенями – результат сборищ, бессонных ночей, перетекавших в дни и снова в ночи… Чудесные светлые ресницы, придающие ему облик невинного младенца… Следила за движениями чувственного рта, за ямочками, то появляющимися, то исчезающими на щеках, и думала: как я могу сидеть спокойно и позволять этому волшебному мальчику губить собственную жизнь? Ведь Стеф действительно волшебный. В нем есть нечто особенное. Как бы это объяснить? Он хорош в постели – но это само собой разумеется. И у него изумительные руки, каждое его прикосновение – это нечто необыкновенное. И он замечательный слушатель – помнит все, что я ему говорила, и никогда меня не судит. И инстинктивно чувствует, когда что-то не так. Как сейчас.
– Кэт, ты чего? Ты к еде даже не притронулась.
Я с трудом одолевала следующую картофелину. К жареному пейзажу на тарелке я толком не прикасалась – просто перемешала его так, чтобы он казался поменьше.
– Я тревожусь за тебя, Стеф.
– Тревожишься? Почему?
– Кажется, на этот раз ты влип по уши. Мне бы не хотелось, чтобы это все кончилось тюрьмой.
– Ага, Кэт, радость моя. Буду сидеть дома как паинька и готовить цыпляток, да? – Ямочки исчезли. Стеф со стуком бросил вилку на пустую тарелку и отнес ее в мойку.
– Стеф, подумай как следует. Если этих испанцев поймают, они все повесят на тебя. Им же надо будет как-то отмазаться, верно? Сам посуди.
– Значит, мне нужно позаботиться, чтобы их не поймали. – Стеф взял со стола пачку сигарет. – Это все, что ты намерена съесть, после того как я столько времени потратил на готовку?
– Прости. – Я отложила вилку. – Кажется, у меня пропал аппетит.
Нас отвлекло шумное появление Джимми и Эдди: они ввалились с хохотом и пьяными шуточками, расцеловали меня в обе щеки, сграбастали в объятия Стефа и смели остатки цыпленка. Вскоре уже Эдди растягивал рот в заискивающей улыбке, демонстрируя мне золотые зубы, а Джимми требовал у Стефа подробности истории с вином и медленно тянул:
– Ты крут, Стеф, ну ты и крут.
Через час они дозрели: кто-то откупорил бутылку виски, появились карты. Обычно я покер люблю – но не сегодня.
– Извини, Кэт. – Стеф виновато пожал плечами. – Первый вечер после приезда, сама понимаешь. Не могу же я парней кинуть, верно?
– Не беспокойся. Я сама в раздрае. Увидимся попозже.
Стеф ущипнул меня за зад, когда я пробиралась мимо него, подмигнул – и вернулся к своим картам.
– Куколка ты у меня, Кэт, – заметил он. Да уж.