Тактика победы
Шрифт:
Новгородский полк (этот полк был прежде в 12-й дивизии) – шеф г.-м. Репнинский.
Нейшлотский – полк. Балл.
Мингрельский – г.-м. Унгернстернберг.
Камчатский – г.-м. Тучков.
Охотский – г.-м. Лидерс.
29-й егерский – полк. Карамонишев.
Драгуны:
Дермтский – г.-м. граф Пален.
Тираспольский – г.-м. Войнович, а после его смерти – г.-м. Репнинский.
Гусары:
Ольвиопольский полк – г.-м. Потонов, а после его смерти, г.-м. Дехтерев.
Вскоре начальником дивизии был назначен г.-л. Николай Ртищев. Это был более канцелярский, кабинетный деятель,
Прозоровский страшно ошибся в своем выборе, и некоторое время спустя ему пришлось очень раскаяться в своем избрании.
Это назначение не было очень лестным для Кутузова, который уже командовал русскими и австрийскими армиями в войне с Наполеоном, здесь же, в войне с турками, он уже являлся вторым, но, в силу своего характера, он легко подчинялся всяким требованиям и поэтому согласился на предложение Прозоровского. Он мог бы быть даже полезным князю, если бы не его обычная слабость к вину и интригам [108] .
108
Не совсем справедливая и односторонняя характеристика Кутузова, которому Ланжерон оставил только ум и счастье. (Прим. издателя)
Кутузов, будучи очень умным, был в то же время страшно слабохарактерным и соединял в себе ловкость, хитрость и действительные таланты с поразительной безнравственностью. Необыкновенная память, серьезное образование, любезное обращение, разговор, полный интереса, и добродушие (на самом деле немного поддельное, но приятное для доверчивых людей) – вот симпатичные стороны Кутузова, но зато его жестокость, грубость, когда он горячился или имел дело с людьми, которых нечего бояться, и в то же время его угодливость, доходящая до раболепства по отношению к высокостоящим, непреодолимая лень, простирающаяся на все, апатия, эгоизм, вольнодумство и неделикатное отношение в денежных делах составляли противоположные стороны этого человека.
Кутузов участвовал во многих сражениях и получил уже настолько опыта, что свободно мог судить как о плане кампании, так и об отдаваемых ему приказаниях. Ему легко было различить достойного начальника от несоответствующего и решить дело в затруднительном положении, но все эти качества были парализованы в нем нерешительностью и ленью физической и нравственной, которая часто и была помехой в его действиях.
Однажды, в битве, стоя на месте, он услыхал издалека свист летящего снаряда; он настолько растерялся, что, вместо того, чтобы что-нибудь предпринять, даже не сошел со своего места, а остался неподвижен, творя над собой крестное знамение. Сам он не только никогда не производил рекогносцировки местности и неприятельской позиции, но даже не осматривал стоянку своих войск, и я помню, как он, пробыв как-то около четырех месяцев в лагере, ничего не знал, кроме своей палатки.
Слишком полный и даже тяжеловесный, он не мог долго сидеть на лошади; усталость
Эта же лень его простиралась и на кабинетные дела, и для него было ужасно трудно заставить себя взяться за перо. Его помощники, адъютанты и секретари делали из него все, что им было угодно, и несмотря на то, что Кутузов, без сомнения, был умнее и более знающий, чем они, он не ставил себе в труд проверять их работу, а тем более поправлять ее. Он подписывал все, что ему ни подавали, только бы поскорее освободиться от дел, которым он и так-то отдавал всего несколько минут в день, возлагая их главным образом на дежурных генералов армии.
Вставал он очень поздно, ел много, спал 3 часа после обеда, а затем ему нужно было еще два часа, чтобы прийти в сознание.
Кутузов ужасно легко подчинялся женскому влиянию, и женщины, какие бы они ни были, господствовали над ним самым неограниченным образом.
Это влияние женщин на толстого, одноглазого старика прямо было смешно в обществе, но в то же время и опасно, если страдающий такой слабостью назначался во главе войск. Он ничего не скрывал от своих повелительниц и ни в чем им не отказывал, а вследствие этого возникала, конечно, масса неудобств. Но этот же Кутузов, такой безнравственный в своем поведении и в своих принципах и такой посредственный как начальник армии, обладал качеством, которое кардинал Мазарини требовал от своих подчиненных: он был счастлив. Исключая Аустерлиц, где его нельзя упрекать за бедствия, потому что он был только номинальным начальником, фортуна везде благоприятствовала ему, а эта удивительная кампания 1812 года возвысила его счастье и славу до высочайшей степени.
Кутузов был ранен несколько раз, из них одна рана, между прочим, очень оригинальная: в Крыму, во время атаки одного редута, он был ранен в голову, между войсками, и его спасение тем более чудесно, что он даже не потерял зрения и продолжал видеть так же хорошо, как и прежде, но в 60 лет он потерял один глаз и теперь опасался потерять и другой.
Молдаване тотчас же воспользовались приездом Кутузова, чтобы за деньги купить места в таможнях, которые Прозоровский имел слабость им уступить…
[…]
Генерал Кутузов покинул Яссы только для того, чтобы посетить Кальяни; он скоро вернулся обратно в Яссы, не выходя никуда из своей комнаты или из кареты.
Князь Прозоровский издал приказ, по которому все женщины должны были быть изгнаны из лагеря. Военный министр граф Аракчеев подтвердил этот приказ, но это ни к чему не привело, и я никогда не видал в лагерях такого множества женского персонала, как тогда. Кутузов не мог существовать без их общества, и они окружали его толпами. Прозоровский не знал об этом или делал вид, что не знает, но только Кальяновский лагерь был переполнен всевозможными интригами.
[…]
Заняв Ловчу, гр. С.-При расположился в ней, а прочие войска были расставлены до самого подножия Балкан, где они жили на счет страны, но в полном мире с болгарами и остававшимися там турками.
Эта страна, орошенная реками Видом, Искрой, Осьмой и Янтрой, одна из самых плодородных и населенных стран Болгарии, свободно может прокормить целую армию.
Успех С.-При при Ловче, о котором гр. Каменский, будучи больным с 28 января, знал очень мало, тем не менее, был им предвиден. Он выработал план этот, который делает ему честь и доказывает, что у него была голова, способная руководить большими военными операциями.