Талисман гномов

Данилов Дмитрий

– В чём дело?
– спросил я, располагаясь напротив гнома.

– Я хочу поговорить насчёт проводника, - начал он.

– Это ваш выбор.

– Знаете, Гэбрил, мне показалось, что это не мы его нашли, это он нас разыскал.

– С чего вы так решили?

– Я не знаю. Он появился ниоткуда, словно из воздуха. Все отказывались проводить нас, а он согласился, сразу. Даже не стал требовать от нас денег вперёд.

– Это он зря. Я бы первым делом аванс стряс, - хмыкнул я.

Абураз спал прямо на глиняном полу. Блохи разбегались от него как от чумного.

Я вгляделся в лицо спящего. Абураз зачмокал губами, перевернулся на другой бок. На миг мне показалось, что где-то я уже его видел, но где? Сон подкрался тихой сапой и сморил меня где-то на середине прокручиваемых в голове вариантов нашего знакомства. Увы, выспаться нам было не суждено.

Мы выехали ночью, когда солнце перестало превращать близлежащие земли в раскалённую сковородку. Теперь можно было ступать по песку и камням, не рискуя изжариться заживо.

В караван-сарае на нас смотрели с таким выражением, словно провожали в последний путь. Никогда не видел вокруг столько скорбных лиц. Я даже растрогался.

Ночью пустыня выглядит совершенно иначе, чем днём. При лунном свете она оживает, становится прекрасной и умиротворённой. Подул свежий ветерок, и я с наслаждением подставил ему лицо. Лиринна последовала моему примеру. Я с удовольствием вдыхал аромат ночной пустыни.

Проводник трусил впереди нас на ослике, к бокам которого были приторочены бурдюки с водой. Иногда мне казалось, что это ослик знает дорогу к храму, а не его хозяин. Я поравнялся с ними и увидел, что мужчина прикладывается к медной фляжке и жадно из неё пьёт. При этом у него смешно ходит кадык - вверх-вниз. Проводник поймал мой любопытный взгляд и протянул свою фляжку. Я вытер рукавом горлышко и сделал глоток. Отвратительная кислятина потекла мне в рот, сделав его вязким. Скулы свело, желудок запротестовал. Меня едва не вырвало.

– Что это за гадость?

– Яртан. Кислое овечье молоко с водой, сбитое с маслом, - пояснил проводник.
– В жару лучше не придумаешь.

– Экзотика, дери её за ногу, - сплюнул я.

В ответ послышалось что-то похожее на 'халай-махалай'. Это проводник запел на одном из редких наречий. О чём вижу, о том и пою. Замечательно. Я повернул коня обратно к Лиринне.

Поскольку темп задавал ослик, за сутки мы проделали не очень большое расстояние. Пересаживаться на коня проводник категорически отказался. Гномы уже начинали жалеть о своём выборе.

Утром пришлось спрятаться в тени барханов, однако и там можно было умереть от жары. Палящее солнце не щадило никого. Мы обильно потели, но пот моментально высыхал. Одежды наши побелели.

Места были безлюдными. За всё время нам не встретилось ни одного поселения. Растительности тоже не попадалось, не считая перекати-поле и редких колючих кустарников - излюбленного лакомства верблюдов.

– Когда здесь находился город. Большой-большой, - сообщил проводник во время привала.
– Здесь жили тысячи людей, проходили десятки караванных путей. Город процветал, люди богатели. Хорошее было время. Сейчас тут один песок.

– А гномы здесь жили?
– спросил мастер Таг.

– И гномы жили, и эльфы в лесах. Они ушли первыми. За ними потянулись и люди.

– А что с ним стало, с городом этим?
– поинтересовалась Лиринна.

– Пустыня поглотила его, как и всё живое вокруг.

– А этот храм, куда мы держим путь… Что вы о нём знаете?

– О, это очень старый храм, - подняв палец кверху, произнёс проводник. Не удивлюсь, что они с храмом ровесники.
– Никто не знает, когда его построили, и никто не знает, кем были эти строители.

– Мистика какая-то, - вздохнул я.

– Волшебство, - поправил проводник.
– Оно покинуло наши края, но оставило свои следы.

– И этот храм - один из следов?
– догадалась Лиринна.

– Да. На нём лежит печать магии. Зачем вы туда едите?

– А вот это уже не твоё дело, - обрезал я.

Проводник посмотрел на меня с грустью. Пусть на себя пеняет. Лезет с вопросами в неподходящий момент, когда солнце допекает хуже сварливой жены. Ещё минута и мозги вскипят как вода в котелке.

Вдалеке завыл, залаял шакал. Скоро к его одинокому плачу присоединились другие. Весело здесь, ничего не скажешь. Как на кладбище.

Я не ел уже вторые сутки, однако благодаря жаре не испытывал чувства голода. Оно просто исчезло, испарилось вместе с потом и хорошим настроением. Однако кушать надо, пустыня слабых не любит. Гром вытащил из седельной сумки кусок вяленого мяса, нарезал его на полоски и раздал всем по одной. Я стал нехотя её жевать. Мясо оказалось невкусным, подошвы моих башмаков выглядели куда аппетитней. Я запивал его тёплой водой, налитой из бурдюка, и при каждом глотке чувствовал себя транжирой.

– Далеко ещё нам?
– спросил Фирг.

– Завтра прибудем, - немного подумав, ответил проводник.

– А бури? Нам говорили, что сейчас сезон песчаных бурь…

– И буря будет… тоже завтра, - сообщил проводник неутешительные известия.

– Тогда нам надо успеть в храм до того, как она начнётся. Может быть, пересядете на лошадь для скорости?
– предложил мастер Таг.

Проводник замотал головой.

– Нет. Лошадь большая, с неё падать больно.

Мы засмеялись, а Абураз, должно быть, не понимая, что нас развеселило, захлопал удивлёнными глазами. Или притворно удивлёнными. Мне показалось, что он совсем не такой недотёпа, каким пытается выглядеть. Не прост, ой как не прост наш проводник.

– Сколько дней может идти буря?
– спросил я.

– Кто его знает? Может день, может неделю, может месяц. Как того захочет пустыня.

– Наших запасов хватит недели на две, - сообщил Гром, окидывая взглядом поклажу.
– В лучшем случае на три.

– Достаточно, - беспечно отмахнулся Фирг.

– Если не хватит, пустим тебя на консервы, - мрачно пошутил Гром.

Храм показался на утро следующего дня, когда мы перевалили через гряду огромных барханов. Некоторые из них могли поспорить высотой с горами. Копыта лошадей вязли в красноватом песке, но сильные животные упрямо двигались вперёд.